Стелла Александрова - Любовное противостояние. Превратности судьбы. Книга 1

– Марина, – Маша взяла ее за руку. – Как ты чувствуешь себя? – воскликнула она, глядя на бледное в царапинах лицо.

– Машенька, – прошептала еле слышно Марина и посмотрела на нее.

На глаза Маши навернулись слезы, она давно не помнила, когда в последний раз, так обращалась к ней сестра. Какой бы стервой Марина не была – она ее родная сестра. И Маше очень сильно захотелось, чтобы Марина стала снова прекрасной леди, пусть бездушной, но живой мамой Эрика. А то, что она очнулась и ее узнала, давало надежду, что опасения врачей не подтвердились, и сестра выкарабкается.

– Диме, – прошептала Марина, датчики забесновались, показывая волнение больной. – Отдай письмо.

Ее глаза тут же закрылись после этих слов. Датчики постепенно перестали носиться по экрану и прекратили свою активную деятельность, вытянувшись в прямые линии с противным звуком.

– Марина! – Маша вскочила на ноги. – Марина!

Забежала медсестра и, увидев показания на мониторе, вскрикнула. Нажала на дежурный звонок. Врач, прибежавший, закричал, чтобы посторонние убрались вон.

Маша вышла в коридор и прислонилась к стене напротив двери. Она вымоталась за эти дни настолько, что теперь на нее после смерти сестры накатило апатичное облегчение. Похороны мужа своего и мужа Марины, ночные и дневные бдения возле ее кровати, подорвали жизнерадостность Маши. Она, в течение последних дней, спала урывками, удивляясь еще, как у нее не пропало молоко. Бедный Эрик, в последние дни только ночью и мог питаться грудным молоком. А может, Марину вернут к жизни? В ее сестре жизнь все время била ключом, и невозможно представить, что этого не будет. И пусть она была безразлична к своему ребенку, но все же его мать.

– Топоркова, – услышала она усталый голос хирурга, оперировавшего ее сестру и следившую за лечением. – Мы констатировали ее смерть. Организм Марины Сергеевны не справился с повреждением мозга, видимо, произошло кровоизлияние. Вскрытие покажет точно. Она приходила в себя?

– Буквально на минуту, – горько проговорила Маша.

– Что-нибудь сказала?

– Попросила передать какое-то письмо Диме, – задумчиво ответила она. – Какое-то письмо и какой-то Дима. Не знаю я такого человека, чтобы крутился возле нее. Странно.

– Знаете, это, наверняка, что-то важное. Потому что весь ее организм работал считанные секунды на передачу этой информации, – озабоченно проговорил доктор, наморщив лоб.

– Да уж, – пробормотала Маша. Но сейчас в ее голове была такая каша, мозги ничего не соображали, плавясь от усталости.

– Идите домой, – посоветовал ей врач, глядя на ее осунувшееся лицо и запавшие глаза. Он знал, что за неделя выпала на ее долю. Два гроба позавчера опустили при ней в могилы, через два дня вновь придется идти на кладбище, чтобы хоронить сестру. – Банк все сделает.

Маша безучастно кивнула головой и поплелась вон из больницы.

Жизнь Дмитрия вновь потекла по тому же руслу, что и до приезда Марины. Через год, после ее отъезда, он будто бы забыл о своем мимолетном романе и не вздрагивал, услышав где-нибудь имя Марина.

1997 год в семье Александровых ознаменовался радостным событием. Младший брат Дмитрия Роберт закончил университет. Рабочее место его уже ожидало у брата. Вера Дмитриевна, их мама, спустя столько лет, смирилась со смертью мужа и смотрела на жизнь спокойнее. Она осталась жить все там же в Энске, предпочитая его неторопливую жизнь, бурному и «неадекватно реагирующему» Питеру. Братья отличались не только внешностью, но и характерами. По сравнению с Дмитрием у Роберта не было железной хватки брата. Он шел по его стопам, и ему не приходилось вгрызаться зубами в эту жизнь. Роберт с улыбкой закончил учебу. Дальнейшая жизнь у него тоже почему-то вызывала смех. И он зазвучал с его появлением в конторе, в коридорах и кабинетах. Характеру Роберта была присуща непосредственность и веселье, поэтому никакие доводы брата, что на жизнь надо смотреть серьезнее, не могли изменить Роберта в своем мнении, что с каждым днем живем все лучше и веселее. «Потому, – заявлял он своему старшему брату, которому определенно было не до улыбок, – надо смотреть на мир, смеясь, с прищуренными, как у китайца глазами. Чудовищную серьезность в неразрешимых быстро делах надо разбавлять моим непредсказуемым весельем, не то вы закиснете, – было неоспоримое мнение Роберта». И никто не жаловался на его выходки, потому что они были своевременны и разряжали накалившуюся частыми дискуссиями атмосферу офиса. Попытка Дмитрия, заставить брата не входить в его кабинет бесцеремонно без стука, потерпела фиаско, сколько он не делал ему замечаний. Роберт не хотел уведомлять о своем приходе «поскребыванием двери».

– К тебе я, как к себе домой, захожу, – отшучивался он, на постоянные высказывания брата, об отсутствии у него элементарных правил этикета.

Дмитрий, после двух недель бесцеремонного хлопанья дверью, просто плюнул на это и перестал реагировать, он даже не поднимал голову от стола, когда в дверь вламывались без предупреждения.

«Кроме тебя, братишка, никому не придет в голову, без стука ко мне войти», – сказал он Роберту, сделавшему по этому поводу замечание: «К чему все эти церемонии, если, на вошедшего, ты не обращаешь внимание».

– Стучи, тогда обращу, – емко добавил Дмитрий и уткнулся вновь в бумаги.

Утром 2 сентября в кабинете Дмитрия раздался звук, открывшейся двери.

Это вновь влетел без стука Роберт, к обычному хлопанью двери, на этот раз присоединился громкий шелест газет.

– Чего тебе? – буркнул Дмитрий, не отрывая голову от стола, и рассматривая лежащие перед ним документы.

– Ты не читал вот это, – ткнул ему под нос газету брат.

– Ты, бездельник, – прорычал Дмитрий, злясь, что его отрывают от работы, и смахнул газету на пол, – чтобы получить сведения, мне не надо собирать сплетни по газетам. Я сам могу заняться изданием желтой газетенки, – он хлопнул рукой по бумагам, – все новости бомонда на моем столе.

– Ты не читал, а уже ругаешься, – возмущенно протянул Роберт.

Он поднял газету с пола и ткнул пальцем в одну заметку:

– На, вот, полюбуйся.

Дмитрий, чтобы отвязаться от брата поскорее, стал читать громко вслух:

– Продажа «Ретро» банка Александру Семгину, владельцу Санкт-Петербургского банка Фьорд, в ближайшее время не состоится, и ранее намеченное слияние банков откладывается на неопределенное время или до вступления в наследство наследников Михаила Топоркова, владельца генерального пакета акций банка.

30 августа вблизи города Энска произошло дорожно-транспортное происшествие. Автомобиль "Мерседес" уходя от столкновения с грузовиком на полном ходу ушел с дорожного полотна. Прибывшая на место дорожно-патрульная служба зафиксировала горящий автомобиль председателя правления банка "Ретро" Михаила Топоркова. Владелец автомобиля погиб на месте происшествия. Вместе с ним погиб руководитель Службы безопасности банка Алексей Топорков. Марина Сергеевна Топоркова, жена банкира, скончалась от черепно-мозговой травмы на 5 день после ДТП, выйдя на несколько минут из комы. По предварительным данным превышение скоростного режима со стороны автомобиля "Мерседес" явилось причиной ДТП, – конец заметки он уже прочел про себя. Дальше Дмитрий читать не смог, глаза снова и снова бессмысленно пробегали по тексту, но четко он видел только слова «Марина Сергеевна Топоркова».