Юлия Флёри - Ты… не моя…

– Нам пора. – Подсуетился вдруг её муж и на охранника оглянулся. А то, что это охранник, теперь Слава был абсолютно уверен.

Оглянулся и будто поддержки ждал, правда, тот остался безучастен.

– Витя, шуба. – Подсказала Ада с несдерживаемой ядовитой ухмылкой. От мужа на шаг отступила и взглядом указала охраннику нужное направление.

Тот, не особо церемонясь, дорогие украшения в мощный кулак сгрёб, в карман брюк затолкнул и шубу услужливо преподнёс, Аде на плечи её накинул.

– Всего хорошего. – Улыбнулась она и первой пошла.

Муж следом, а вот охранник не торопился. На Славу посмотрел исподлобья и плечами повёл, что-то внушить пытаясь. Вроде даже воздуха глотнул, чтобы это внушение словами повторить, но Ада в дверях обернулась.

– Витя? – Голову набок склонила, а он недовольно крякнул в ответ.

– Всего хорошего. – Её словам вторил и увесистой походкой дом покинул.

Уже в панорамное окно дома Слава видел, что муж Аду до машины на руках несёт. Конечно, ведь её туфли никуда не годятся. С какой-то странной грустью смотрел на скрывшийся за воротами автомобиль, со странным теплом припомнил её улыбки, ужимки, намёки и откровенные предложения.

– Так даже лучше. – Плечами безразлично пожал, но внушение не удалось: лбом к стеклу прижался и глухо прорычал, сцепив зубы – спокойная жизнь уже… дала трещину…

Машина давно тронулась с места, а нарушать гнетущую тишину салона так никто и не решился. Лёня был предельно собран и, видимо, собирался с силами, чтобы произнести обвинительный вердикт, Ада сдерживала презрительную улыбку, которую ожидаемо намеревалась выдать при первых же его звуках, а водитель с интересом посматривал то на одного, то на другую через зеркало заднего вида. И если хозяин был слишком напряжён, чтобы этот интерес заметить, то вот Ада взгляды его улавливала мгновенно и мысленно посылала к чёрту всякий раз, когда смел её испытывать.

– Ада, я ненавижу, когда ты врёшь. – Наконец, прозвенел мужской голос, а она раздражённо выдохнула, осознавая, что из-за водителя потеряла прекрасную возможность пресечь это его заявление на корню. Послала Вите испепеляющий взгляд.

– Я вру? – Неодобрительно покачала головой и хмыкнула. Голову в сторону Лёни повернула. – Тебе? – Приподняла и изогнула брови. – Дорогой, ты ко мне несправедлив. – Проговорила спокойно и, демонстрируя негодование, снова головой качнула.

– Прекрати этот цирк! – Зло процедил, но себя явно сдерживал. – Я же знаю…

– А разве я что-то отрицала? – Не позволила закончить фразу, а тон значительно повысила. – Если ты о своём последнем вопросе, то это был диалог с самим собой. – Напомнила о взгляде с укором. Обидном. Удушающем взгляде.

– Ада, я… – Эмоционально сдался, а она не позволила вину признать. Громким окликом прервала.

– Зачем ты его унизил этой глупой благодарностью? Специально ведь это сделал.

– Я?! – Не нашёлся, что ещё добавить и лишь задохнулся захлестнувшим возмущением.

– Зачем? Зачем ты продемонстрировал своё ко мне неуважение, недоверие? Разве ты имеешь на это право?

– Ада, я всего лишь хотел убедиться, что всё в порядке. Ты даже представить себе не можешь, в каком кошмаре прошла эта ночь! Несколько часов впустую, когда уже и не надеялся найти тебя живой, колесил по заснеженным улицам посёлка, а ты сейчас пытаешься меня в чём-то обвинить?! Зачем ты вообще ушла?! – Не сдержался Лёня и крикнул. Ада надменно усмехнулась.

– Я не имею права выйти из дома? – Единственным вопросом всё с ног на голову перевернула. – Я устала, я задыхаюсь! – Взвизгнула, эмоции не контролируя. – Я жить хочу, а не удовлетворять чужие потребности. Или тебя устраивает, что последние два месяца на улицу только из окна собственной спальни выглядывала?! Это тебе нравится? Молчаливая покорность?! – Нервно ладонью взмахнула как вдруг о контроле вспомнила. Ведь Лёня его так любит… – Я вышла подышать. – Всё же ответила на вопрос и на этом смолкла.

– Чем тебе не дышалось на балконе, на веранде? Усадьбы в сотни гектар тебе недостаточно?

– Мне свобода нужна, простор! А ты окружил меня заборами и охраной. Это невыносимо! Сотня людей, бесцельно слоняющихся по дому, а я задыхаюсь от одиночества!

– Мне казалось, что именно для того, чтобы не чувствовать себя одинокой ты еженедельно устраиваешь эти глобальные попойки, приглашая вышеупомянутую сотню бездельников. Нет?

– Нет… – Растерянно головой покачала.

– А что тогда?

– Я не понимаю, что ты хочешь услышать… – Прошептала, а Лёня кулаки сжал, себя сдерживая.

– Внятный ответ меня бы вполне устроил.

– На меня стены давят, Лёня. И твоя опека… она тоже давит. И эти бесконечные претензии.

– Претензии? У меня? Напомни, когда последний раз посмел тебе их высказать? – Не веря в услышанное, хмыкнул.

– Твоё молчание уверенности в себе не придаёт.

– То есть я неправ? – Хохотнул, пытаясь в её глазах ответ разглядеть. Ада нервно сглотнула и на прямой взгляд ответила.

– Лёня, я вышла подышать. Мне хорошо стало. Впервые за долгое время стало хорошо! Что ещё я должна добавить?! – Как от боли скривилась, взглядом своим пытаясь чувство вины внушить. – Что сказать? Чего ты обо мне не знаешь, не понимаешь? Вышла! Задумалась! А когда опомнилась, поняла, что заблудилась! Что из этого осталось для тебя загадкой? – Ладони его, которыми успокоить попытался от себя оттолкнула. – Или ты считаешь, что я могла сделать это специально?! Я была одна, испугалась. А вокруг никого! Вокруг никого и я не знаю, что мне делать дальше, куда идти. Что ещё?! Да я даже адреса нашего не знаю! Столько лет здесь живём, а номер дома мне неизвестен. Номер дома, улица… Я за пределы усадьбы практически не выхожу и ты считаешь, что так и надо, так и должно быть. А если куда и выхожу, то вижу веранду, крыльцо, салон автомобиля и так же в обратном порядке, когда возвращаюсь. Слава спросил, куда мня отвезти, а всё, что я знаю, так это гостиницу возле озера, и то… только потому, что её крыша видна с нашей мансарды!

– Ты могла бы мне позвонить. – Нерешительно и как-то отстранённо улыбнулся Леонид. Ада гневно вспыхнула.

– Я испугалась, я замёрзла! Я имя своё забыть была готова, а ты о каком-то номере…

– Я не менял этот номер больше пятнадцати лет, Ада, тебе это прекрасно известно. Мне одноклассники, с которыми сто лет не общался дозваниваются. – Будто для самого себя тихо твердил.

– А я не помню!

– И вообще… поехать с незнакомым человеком… ночью… Ада! Он ведь мог что угодно с тобой сделать… Ада… – В каком-то жесте беспомощности Лёня тряханул ладонями с растопыренными пальцами и судорожно вздохнул.

– Считаешь, он мог меня чем-то удивить? – Проговорила неживым голосом и к окну отвернулась…