Юлия Флёри - Ты… не моя…

– Отличная, кстати, идея. Ты могла бы родить ребёнка и не чувствовать того одиночества, о котором любишь порассуждать на досуге. – Прищёлкнул пальцами Слава, вызывая на красивом лице негодующую улыбку.

– Несчастен тот человек, который из всех благ на свете может одарить своё дитя лишь материальными. – Припомнила Ада слова философа, о которых буквально этим же вечером думал и сам Слава. Правда, в несколько иной интерпретации, но главное смысл… смысл остался неизменным. Что заставило глянуть на Аду с большим интересом, с иным намерением. – А делать своего ребёнка несчастным я не хочу.

– Ты не похожа на женщину, которая в принципе думает о других.

– Надеюсь, это такой неудачный комплимент? – Жёстко усмехнулась Ада. – Мне наплевать на людей вокруг, тут ты прав. Но у каждого, у каждого без исключения человека есть черта, которую он не переступит. Для меня это дети. К счастью, их у меня нет.

– Не слышу радости в голосе.

– А разве я сказала, что рада этому? Мне тридцать. И время уже давно играет за другую команду. По мне бы, так давно стоило обзавестись парой ребятишек, но всё те же обстоятельства… помнишь, я не так давно говорила… – Глянула, заставляя отозваться молчаливым согласием. – Обстоятельства делают меня такой, какая я есть.

– Так рассуждают только слабаки. Разве нет? Я могу думать о тебе что угодно, но едва ли посмею обвинить в слабости характера.

– А я говорю вовсе не о тех обстоятельствах, которые призывают совершать поступки.

– А мне кажется, просто пытаешься спрятаться за вшивыми отговорками. Такие, как ты, всегда сами лепят своё счастье. Не устраивает любовник? Найди другого! С этим задыхаешься – попробуй порхать вольной пташкой. Кто знает, может, уже очень скоро ты вспомнишь свою сладкую жизнь другими словами.

– Да с чего ты взял, что она сладкая?! – Возмутилась в голос. – Глядя на тебя тоже не скажешь, что в жизни существуют проблемы, кроме как, какую же шлюшку выбрать на эту ночь. Что?! Никто не говорил подобного? Может, даже не знаешь почему? Что ты из себя представляешь, «просто Слава»? А что ты можешь из себя представлять? Никогда не задумывался? – С отвращением скривилась, окидывая придирчивым взглядом, и провела языком по внутренней стороне нижней губы, демонстрируя нарастающий азарт. – Давай я тебе расскажу: ты стремишься ни в чём не выделяться. Средний бизнес, хотя вполне можешь себе позволить развернуться широко и растоптать немалое количество конкурентов. Средний по размерам и убранству дом, но это вовсе не значит, что не мог себе позволить что-то более роскошное, изысканное, с замысловатыми архитектурными решениями. Так себе машина, так себе костюм… Что это? Вот это нежелание быть лидером при явных авторитарных замашках? – Неодобрительно хмыкнула и перевернулась на бок. – Ты можешь быть главным везде и во всём, но тебя устраивает эта скромная жизнь без излишеств. Твои глаза сейчас гневно сверкают, но ты молчишь, ты и далее промолчишь, потому что предпочитаешь сделать вид, будто я ошибаюсь в этой характеристике. Страх взять на себя ответственность? Может, так? Что-то я сомневаюсь. Такие люди никогда не создадут что-то новое, что-то своё, в крайнем случае, станут отличными руководителями на наёмной должности. Значит, не то. Значит, это страх упасть, но он возникает лишь в одном случае: если ты уже падал.

Выдержала его прямой, скупой на эмоции взгляд, и грустно усмехнулась.

– Уверена, обо мне ты можешь сказать не меньше, но, опять же, предпочитаешь не блистать умом и наблюдательностью, чтобы навсегда остаться вот таким вот «средним парнем», которого я однажды встретила на дороге, но уже не получится.

– Блесни умом: расскажи почему. – Надменно выгнул одну бровь, в совершенстве демонстрируя требовательную натуру, которую, как верно подметила Ада, уже много лет предпочитал скрывать и считал, что делает это вполне успешно.

– А просто всё. Я не люблю, когда на меня смотрят вот так, будто на пустое место. – Кивнула в его сторону, пеняя. – А, значит, чем бы ни закончилась наша сегодняшняя встреча, очень скоро к тебе вернусь. Скажу больше: рад ты этому не будешь. Не обрадует тебя и третья наша встреча и четвёртая, но когда мне что-то очень нужно, я становлюсь просто до чёртиков настойчивой и плевать хотела на то, как моя настойчивость выглядит со стороны. Я буду приходить к тебе снова и снова, потому что уже этого хочу. Даже не могу объяснить подобное желание. Пусть это будет навязчивая идея, пусть. Но ты мне нужен. Я уже сейчас это знаю. А потом и ты привыкнешь ко мне. Привяжешься. Намного сильнее, чем привязан к своей девушке, кстати, её здесь нет… почему? Хотя можешь и не отвечать, мне плевать на это. На неё и на ваши отношения.

– Для чего я тебе так необходим? – Прервал Слава эмоциональный монолог и Ада резко выдохнула, будто из-под воды вынырнула и посмотрела сумасшедшим взглядом.

– Ты похож на мою первую любовь. – Дерзко улыбнулась. Тут же с места подскочила и только у лестницы обернулась, возможно, ожидая ответа, возможно, пытаясь рассмотреть этот ответ в его глазах.

– Считаешь, после такого признания я смогу уснуть? – Усмехнулся он в странном стремлении её задержать. Хотя бы на минуту, на секунду дольше, чем она сама того хочет.

– Очень рассчитываю на то, что спать тебе сегодня не придётся. – Подмигнула, вильнула бёдрами и по лестнице поднялась, спасаясь от опасной провокации.

Она спровоцировала. А он должен был решить: отвечать ему или не отвечать. Казалось бы, выбор прост, но истина таилась намного глубже. Срослась с внутренностями, окопалась глубоко в тканях и там жила. Истина.

– А хрен тебе, милая. – Тихо пробормотал Слава в пустоту дома. – Меня и так всё устраивает.

С отвращением к самому себе от лестницы отвернулся, не прекращая чертыхаться в сторону новой знакомой. Свалилась же она ему на голову! Почему-то её словам верил. И обещаниям верил. А ещё… ещё он хотел увидеть её. Снова и снова. И узнать, что же такого она хочет привнести в его размеренную до этого жизнь. Проклятый запах драйва, адреналина, который вот-вот примется таранить сознание, проникал в мозг. Заставлял расползтись на лице победную ухмылку. Он давно её забыл, а сейчас эта ухмылка вытягивала всё гнилое нутро на поверхность. Сумасшедшая? Пожалуй, так. А он чокнутый псих, если сейчас не выставит её за двери собственного дома.

Очередной раз чертыхнувшись, Слава с дивана поднялся, устало опираясь ладонями о колени, мученически вдохнул, разгибая спину, и мысленно взвыл, проклиная себя за нерешительность. Шёл, отсчитывая ступени, и всё думал, думал. И лишь спрятавшись за дверью собственной спальни… Ведь спрятался, иначе и не скажешь… Только оказавшись в своём убежище, зло рассмеялся, признавая, что нерешительность давно уже ни при чём. Он хотел, чтобы его расшевелили. Чтобы пнули хорошенько, заставляя двигаться. Десять лет – это срок для каждого, а у него время уже давно минуло этот предел. Для его прежде неуёмного характера, крутого нрава, этот срок казался пожизненным. Сам бы никогда и не решился сделать шаг в сторону свободы, выглянуть за пределы заточения, в которое сам же себя и заключил, а вот так… Когда тебе дверь открыли и за руку потянули… Мало кто из сегодняшнего его окружения на это решится. Кто-то и не догадывается с кем дело имеет, кого-то устраивает эта его амебоидная сущность, а самому снится… каждую ночь снится он прежний. Живой.