Ларрик Лар - Счастье быть живым!

− Закончил? − неожиданно прозвучал голос Мастера, вернувший Катори в реальность.

Парень живо покинул насиженное место, в ожидании уставившись на вошедшего, нерешительно спросив:

− Можно я оденусь, а то замерз немного.

Мастер проигнорировал его вопрос.

− Как тебе работалось? Удовольствие получил?

− В каком смысле?

− В самом прямом. Ты тут такое видел, твой организм не мог остаться безучастным.

− Ну… немного, − пряча взгляд, признался Катори. − Ты ведь сам этого добивался…

Мастер, посмеиваясь, подошел к парню.

− Катори, ты нравишься мне все больше и больше, − он положил обе руки ему на плечи, не сводя с встревоженного лица пристального взгляда, заставляя парня все больше нервничать.

− Это хорошо или плохо? − взволнованным голосом спросил Катори.

− Трудный вопрос. Мне вот сейчас очень, очень хочется опустить руку вниз и пощупать твое самое чувствительно место, и, возможно, даже довести до оргазма.

Катори потерял дар речи от таких откровенных высказываний. С открытым ртом он во все глаза уставился на Мастера, а когда тот решил перейти от слов к делу и медленно опустил руку с плеч на его грудь, резко отшатнулся.

− Тихо… ты же не собираешься совершить побег?

− Я… я… пожалуйста, давай договоримся. Плачу десять тысяч!

− Ты так дешево ценишь свою невинность? − вкрадчиво поинтересовался Мастер, опуская руку ниже, вынуждая пленника поторопиться с решением.

− Сто! Сто! Остановись, прошу…

− Ты понимаешь, что с таким расточительством твой миллион уже сегодня может закончиться, и все твои страхи сбудутся? Почему бы мне не начать сейчас? Дальше будет еще страшнее.

− Я не готов сейчас. Мне нужно в туалет… Пожалей…

− Твое сопротивление только лишь заводит меня. Такой пустяк, а ты в панику кидаешься.

− Ты обещал, если я заплачу, освободишь меня этого… − уже без всякой надежды произнес Катори. Рука Мастера остановилась на его животе.

− Мне очень хочется это сделать…

− Сто пятьдесят!

− Двести.

− Согласен, двести!

− Уговорил, несчастный! − смеясь, Мастер крепко обнял парня. − Катори, я не лгал насчет того, что твое сопротивление меня заводит. Я возбудился от нашего спора, да и ты, чувствую, тоже, − Катори хотел возразить ему, но Мастер перебил: − Лучше молчи, скажешь, что я извращенец, я за себя не ручаюсь.

Катори счел за лучшее прислушаться к его совету и терпеливо дождался, когда Мастер оставит его в покое. Наконец, Мастер отстранился, продолжая с интересом разглядывать раскрасневшегося от переживаний парня.

− Засмущался… Ты, правда, девственник?

− Как ты можешь о таком спрашивать? Это мое личное дело!

− Не кричи. Какое может быть личное дело у игрушки? Я ведь могу аннулировать результат нашей сделки, − взгляд Мастера стал сердитым.

− Нет, нет, прости! − забеспокоился Катори и опуская голову, упавшим голосом признался: − Да, я… девственник, но мне бы не хотелось, чтобы первым у меня был мужчина. Это как-то неправильно…

− Это хорошо, что ты девственник. Тем интереснее мне будет с тобой играть.

Катори обреченно вздохнул. Он чувствовал, как страх перед Мастером постепенно превращается в ненависть.

− Идем ужинать. Может ты проспоришь мне еще двести тысяч.

И обняв парня одной рукой, он повел его к выходу.

− А одеться не дашь? − по пути напомнил Катори.

Мастер остановился.

− Я уж думал, ты привык так ходить.

− Ага, как же… Я буду так ходить, а ты возбуждаться и выкачивать из меня деньги.

− Хороший ход, правда? Даже не представляю, что ты сейчас испытываешь. Наверно ненавидишь меня? Может хочешь убить?

Вместо ответа, Катори решительно освободился от его руки и направился к одежде. Его душили обида и злость.

− Я не разрешал… − угрожающе напомнил Мастер.

Катори лишь раздраженно мотнул головой. Ему хотелось огрызнуться и послать этого человека куда подальше, но он нашел в себе силы сдержаться.

− Дерзкий, значит. Ну-ну…

Одевшись, Катори молча проследовал за Мастером в зал, где уже приходилось принимать пищу. Стол был накрыт на две персоны.

Вскоре Мастеру надоело тягостное молчание, царившее за столом.

− Долго дуться собираешься?

Катори лениво ковырял вилкой в салате, демонстративно игнорируя его вопрос.

− Тебе жалко денег или того, что ты остался неудовлетворенным?

После такого вопроса аппетит Катори окончательно пропал. Он боялся смотреть на провокатора, осознавая, что тот легко увидит в его глазах ненависть и повернет ее себе на пользу, превратив его жизнь в сущий ад.

− Думаешь отделаться молчанием?

Не дождавшись ответа, Мастер, взяв стакан сока и стул, направился к нему. Катори догадывался о его намерении сесть поближе и порядком струхнул.

− Даже есть не будешь? − Мастер присел, критически взглянув на нетронутую еду.

− Заставлять начнешь? − сердито глядя перед собой спросил Катори.

− Даю пятьдесят тысяч, и ты все съедаешь.

− Все? И твое тоже?

Мастер засмеялся, найдя его вопросы забавными.

− Нет, свое я сам съем.

− Это… невозможно. Я же потом загнусь.

Катори осмелился поднять на собеседника глаза. В них появились сомнения, недоверие и незатухающая злость.

− Тогда вставай.

− Зачем?

− Пойдем в спортзал и подеремся. Ты ведь так и горишь желанием сделать мне больно.

− Ты что только с такими слабаками, как я, можешь драться? − с сарказмом отреагировал Катори.

У Мастера челюсть отвисла от такого высказывания. Сначала он возмутился, что тут же отразилось в его синих глазах, глядя в которые Катори пробрал ужас. Он понял, что ему – конец! Но неожиданно взгляд смягчился, возмущение исчезло, и на Мастера напал приступ хохота.

− Ну ты меня огорошил! − немного успокоившись, сказал Мастер.

− А что я неправ, скажешь? Ты только и ищешь повод показать мне какой я беспомощный и слабый. Ну, конечно, я же не могу себе позволить многое, что имеешь ты, порой поесть по-человечески не могу. Нашел над кем поиздеваться…

В словах Катори сквозила горечь и обида, не почувствовать которые собеседник не мог. Закончив речь, Катори отвернулся. Глаза защипало от слез, а он не хотел, чтобы их видели.

− Я так понимаю, ты продолжаешь жалеть себя?

− Я и не заканчивал.

− Но ведь ты уже в курсе к чему приводит жалость?

− Тебе, вообще, что с этого? Да я собирался спрыгнуть с крыши и что? Ты притащил меня сюда, чтобы вправить мозги? Жизни научить? То есть совратить? А что потом ты делаешь с поломанными игрушками? Зарываешь на частном кладбище и носишь им цветочки в памятные дни?

Катори разошелся не на шутку. Его трясло от гнева, и говорил он, захлебываясь слезами. Он завалил оппонента вопросами, от которых тот пришел в полную растерянность. Его предположения шокировали Мастера.