Ева Миллс - Принцесса и Ястреб

– Не трогай меня – буркнула я вместо благодарности и отвернулась. На глаза предательски наворачивались непрошенные слезы облегчения от того, что мы наконец-то помиримся и не будет теперь этого мучительного молчания, выматывающего душу и нервы.

Хавьер развернул меня к себе и крепко, крепко обнял. У меня в спине что-то хрустнуло, но ни за какие сокровища в мире я не хотела бы, что он держал меня не так сильно. В первый раз за день я наконец-то почувствовала себя в безопасности и, шмыгнув носом, вытерла лицо об его майку – ни на секунду не забывая, что он этого не выносит.

– Насцала в тапки, мстительная кошка? – в его голосе был смех. – Между прочим, ты можешь быть заразной.

– Так тебе и надо. Ты сказал, что я к тебе пристаю со своим рассказом.

– Так и есть. Но это не значит, что он мне не нравится.

– Ненавижу тебя.

– Знаю, любовь моя. Знаю. И ты в курсе, что на ужин у нас каша из спагетти и резиновых кальмаров?

Валет пик

– Мне хочется запечь это место в каталажку. Всех, от толстого бармена до Сокола, кривляющегося на сцене.

Начальник стражи принца передергивался от огромного количества преступников, спокойно сидящих и пьющих вино.

Ворон ухмыльнулся.

– Не время, мой друг. Сегодня у нас другая дичь.

Принц с едва заметным выражением отвращения и любопытства осматривался по сторонам:

– Однако, в интересное место занесло наших птичек. И что ты, говоришь, они тут делают?

Ворон пожал плечами.

– Пьют. Поют. Танцуют. Видите их, сир?

Компания обвела глазами зал, ища тех, чьи описания были подробно описаны в тонкой папке, собранной за три месяца тщательных поисков.

Марк ди Анджело, второй сын барона ди Анджело от четвертой жены, Люсии дель Соль. Красивый изящный юноша, медовый сероглазый блондин с длинными кистями, узкими лодыжками и мелким, поджарым задом. Он танцевал так же, как выглядел – совершенно, вдохновенно, одухотворенно. На танцполе было жарко, и он расстегнул рубашку, без стеснения выставив на обозрение гладкую безволосую грудь и две сильные линии пресса, соблазнительно уходящие в глубину обтягивающих брюк.

– Милый, милый мальчик, – промурлыкал Ворон и облизнулся. – А где же девочка?

Шелена Гатинэ, единственная дочь Веледы Гатинэ. Внебрачная дочь. Поговаривают, 22 года назад, когда прекрасная юная дочь лорда ди Гатинэ принесла в подоле, и не смотря на уговоры и угрозы так и не выдала, кто же отец ребенка, случился занятный скандал. Разгневанный отец выгнал блудную овцу из дома, лишив наследства и содержания, и пошумев, приличное общество успокоилось и забыло о несчастной, как вдруг через четыре года она посмела появиться живой, невредимой, раздражающе красивой …и при деньгах. Купила загородный замок виконта ди Чери, привела в порядок и открыла отель, с казино и шлюхами, в очередной раз взбаламутив гадюшник высшего общества. На Веледу шипели со всех сторон, но она невозмутимо улыбалась и продолжала делать то, что делала. Поговаривают, что за ней стоит очень влиятельный тайный покровитель, но никакие попытки вычислить его не привели к успеху. Хладнокровную мамашу Гатинэ ни капли не волновало, что при свете дня высший свет отвергал ее, и она вполне довольствовалась тем, что с наступлением ночи те же самые люди выстраивались в очередь перед воротами ее отеля «Голый завтрак» 12 12 Уильям С. Берроуз, битник, писатель, его перу принадлежат несколько автобиографичных книг, например, «Джанки», о его жизни, как наркомана, убийцы и гомосексуалиста. Скандально известная книга «Голый завтрак» – его лучшее произведение. Неизвестно, почему железная Веледа остановила свой выбор на таком названии. У этой женщины было странное чувство юмора. .

Мужчины пристально разглядывали младшую Гатинэ, пытаясь разгадать, что же из себя представляет дочка.

Худая, плоская, вся состоящая из выпирающих косточек и острых углов, с короткими черными волосами, лезшими ей в глаза и в рот, она казалась скорее подвижным мальчишкой, чем девушкой в расцвете красоты. В худобе юноши была видна сила и гибкость, но в ребристости боков девицы сквозила одичавшесть бездомного животного. Но было в ней что-то… То, как она двигалась в такт музыке, как яростно сверкали ее зеленые глаза, густо обведенные черной краской… Он вдруг понял, что не может отвести взгляда от капель пота на ее ключицах, и с трудом облизал пересохшие губы. Невозможно объяснить, чтобы настолько не женственное создание было таким вызывающе сексуальным. Какое-то смутное воспоминание промелькнуло в его голове и пропало, не успев ни за что зацепиться. Музыканты ушли на перерыв, и к их столику, беспрестанно озираясь и нервно дергаясь, шел Канарейка, ведя за собой спокойную парочку, не подозревающую о том, что их уже предали.

Дама червей

Еще «Соколы» не допели последнюю песню, как возле нас торчал Канарейка. Вертлявый, смазливый, мелкий, суетливый хорек с липким взглядом. Я едва терпела Курта Канарейку и Марк, прекрасно зная об этом, обычно вел все переговоры с ним без меня. Сегодня, однако, избежать встречи не удалось, и я с отвращением ощущала, как он, по своему обыкновению, мысленно меня раздевает, а может, что и похуже.

– Они уже здесь? – грубо спросила я вместо приветствия, только бы он прекратил на меня смотреть.

– Да, здесь. Товар у вас с собой? Где? – он с сомнением посмотрел на наши наряды, не оставлявшие простора ни воображению, ни места для чего-то более объемного, чем носовой платок.

– Все при нас, – кивнул Марк. – Веди, Курт.

Канарейка развернулся в сторону столиков, мы с Марком направились за ним. В темном углу, из которого, однако, открывался прекрасный обзор на весь кабак, сидели трое в плащах с капюшонами. Заметно нервничая, дилер поклонился.

– Уважаемые господа, вот они.

– Вижу. Только что-то не слышу звона стекла. – подал голос один из мужчин.

– Я тоже не слышу звона. Монет. – нахально проговорил Марк, а я молча разглядывала покупателей. Их лица были скрыты в тени, черты лица было разглядеть невозможно. В этом не было ничего необычного, наши клиенты не стремились быть узнанными, но в животе у меня тянуло от беспокойства. Что-то не так. Интуиция подсказывала мне что-то, но медленные мозги никак не могли сложить картинку.

– Нам скрывать нечего. Хотите видеть деньги – пожалуйста. – и сильная рука подняла из-под стола тяжелый мешок, на мгновение рукав задрался, оголив узор татуировки. Nigrius… Колокола в моей голове застучали набатом. Я перевела взгляд на Канарейку: он был бледнее мошонки короля Артура и потным, как лучшая шлюха Веледы после рабочей смены. И в момент, когда Марк театральным жестом распростер руку над столом и материализовал полсотни склянок первоклассного дурманного зелья, две вещи произошли одновременно: