Ви Корс - Туман и Молния. Книга 15

– Про паука? – уточнил Лис.

– Да.

– Разве такое забудешь.

– Ну вот. Было слишком много чуждых существ, и из таких миров тоже. Я решил, что вы не сможете вернуться к своей обычной жизни, если будете помнить их. Это всё-таки не для людей. И я стёр вам память.

Лис, Витор Корс и Карина замерли.

– И… и сколько времени уже прошло? – наконец смог выдавить из себя Лис.

– Лис, не переживай за Форт, мы вернёмся в ту же временную точку, из которой ушли. Я же обещал, в вашем мире и дня не пройдёт.

– Тогда… тогда, если твой праздник уже закончился и твои насекомоподобные друзья сделали с нами всё что хотели, может, мы вернёмся?

– Начинается, – протянул Никто, – Лис, хватит так трястись за свою задницу.

– Прошу тебя, давай вернёмся.

– Мы вернёмся в ближайшие дни, не начинай. Мне тоже нужно выполнять Миссию в этом грёбаном Форте, поэтому мы конечно вернёмся, не скули.

– А где Арел? – спросил осторожно Корс.

– Я оставил его в комнате, не переживай, Корс, никуда твой Арел не делся. Не утащили его нечистые пауки в свой мир. И никого не утащили, с вами всё в порядке! Закончили разговор! Пейте!

Когда они вернулись к себе, изрядно пьяный Лис долго трахал её. Но он не изменил своего первоначального решения и не снял с неё накид, лишь приподымая, и она не могла дотронуться до него руками, только через ткань, и не могла толком видеть, доволен он или нет. Но судя по тому, как долго и с удовольствием он её имел, он был доволен. И утром, едва проснувшись, продолжил. Она уже ничего не просила. Смирившись, она только вставала и ложилась, как он хотел, позволяя ему делать со своим телом всё что угодно.

Хабир Верный без всяких церемоний вошёл в комнату Корса:

– Собирайся, хозяин приказал привести тебя, – утробно прорычал он.

Верный как будто чуял, как Корс относится к нему, как не любит нечистого пса, испытывая отвращение и опасаясь. Корс знал, что собаки чувствуют, когда их боятся, и обычно, почуяв страх, нападают, но он ничего не мог с собой поделать, так его раздражал этот мерзкий хищный нечистый. А то, что Никто любил его какой-то неоправданно нежной любовью и постоянно везде таскал за собой, ещё больше бесило. Корс был собран, он взял себя в руки и привёл свою внешность в порядок. Его волосы были уложены и заколоты в хвост, от одежды пахло дорогим парфюмом, на пальцах с аккуратными ногтями блестели драгоценные перстни. Корс пришёл в себя после всех неудач, по крайней мере, так казалось. И краситель на лице совсем поблёк, отчего Корс уже внутренне не сжимаясь мог смотреть на своё отражение в зеркале. Да, он старался ни о чём не думать и налегал на вино, чтобы пребывать в расслабленном забытьи, но это был почти прежний Корс, – испорченный, поломанный, но не сдавшийся. Он, подчиняясь приказу, вслед за Верным прошел в комнату Никто, и, зайдя, с удивлением отметил, какая она большая и даже можно сказать роскошная, но при этом у Демона не было ни окон, ни балкона, как в комнате у Карины. В его личном Мире всегда царил полумрак, но, похоже, Никто это не угнетало. «Привык жить в пещере ведьмы как в норе», подумал Корс, разглядывая полированные каменные стены и чёрные плиты пола. Потолок подпирали резные колонны, упираясь в свод ажурными арками. Корс увидел, что на ступенях у высокого ложа на коленях стоит Арел, раздетый, в рабских атрибутах, он не поднял низко опущенной головы, и всё равно Корс заметил, что с его лицом что-то не так.

– Привет, Витор, – сказал Никто и его голос был спокойным и весёлым.

– Рад тебя видеть, мой Демон, – ответил Корс, становясь на колени.

– Эй, поднимайся, давай без церемоний, – улыбнулся Никто, – я люблю тебя как благородного господина, который сделал меня сначала рабом, а потом своим любовником и своей вещью.

Корс только горько усмехнулся, он больше не верил Никто. И ещё, когда он встал на колени, на эти чёрные плиты пола, то оказался почти вровень с Арелом и невольно заметил, что его нижняя губа странно выдвинута вперёд.

– Располагайся, Витор, чувствуй себя как дома, присаживайся за стол, налей себе вина, хочешь – кури, – сказал Никто, слезая с кровати и подходя к нему. Корсу было непривычно видеть его таким, не покалеченным, не хромым, а из-за худобы даже каким-то грациозным, как ласка. И всё равно, несмотря на то, что Никто был в добром расположении духа, Корса невольно затрясло, когда он приблизился.

– Витор, в чём дело? Почему ты так боишься меня? – спросил Никто даже как-то немного удивлённо.

– Что с Арелом? – Корс попытался уйти от ответа.

– А? – Никто обернулся к князю, – Арел, подними лицо! – приказал он, и Арел сразу исполнил приказ.

Корс увидел, что в его нижнюю губу было продето что-то большое и толстое – пробка от бутылки!

– Что это?!

Никто засмеялся:

– Я сделал небольшой разрез и запихал в него пробку. Ему очень хорошо, правда?

– Но зачем? – Корс был шокирован, и Арел с оттопыренной нижней губой выглядел отнюдь не хорошо.

– Нечистые делают так, вставляют в губу пробку закоренелым пьяницам в наказание. Это забавно, и сразу понятно, кто перед тобой.

– Но ты ведь сам позволяешь ему пить, даёшь вино!

– Ну, а что мне остаётся, если он не может без этого? Я сделал с ним это просто так, ни для чего.

Корс посмотрел на Арела. С кольцом в носу, дырой в щеке и теперь изуродованным ртом, он выглядел совсем плохо. Глаза Арела были не заслонены, но он не поднимал их и не смотрел на Корса.

– Знаешь, Витор, зачем я позвал тебя?

– Нет, – и сейчас Корсу стало по-настоящему страшно.

– Я тебя буду сейчас украшать, – сказал Никто, и Корс внутренне сжался.

– Твой краситель почти стёрся, я раскрашу тебя заново, лучше. Вытащи свои украшения. – Никто достал коробку с баночками, в которых была краска, – я сделаю красивее, с тенями. Ты увидишь, как тебе будет хорошо.

– Какая разница, с красителем ничего не будет хорошо, – сказал мрачно Корс. – Это позорный грим, каким бы красивым он ни был.

Он не посмел ослушаться и выкрутил три шипа из-под своей нижней губы.

– Не двигайся, ты привыкнешь к себе такому.

– Не привыкну.

– И что? Когда вернёмся, пойдёшь к Рагмиру, будешь просить отменить наказание? Будешь каяться, ползая на коленях у его ног? Отречёшься от меня? От постыдной связи с грязной полукровкой?

– Нет. Как ты мог такое подумать?!

– Ловил твои мысли.

– Это была просто минутная слабость, я не могу контролировать каждый свой порыв. Но я так не сделаю.

– Но ты ведь страдаешь не хуже своего раба Эдриана, он тоже печалится, что стал рабом, и каждую минуту корит себя за свою трусость

– Не сравнивай меня и раба!

– Да, ты прав, Эдриан не надеется на прощение, а ты надеешься.

– Я тоже уже ни на что не надеюсь, Демон, который скрывает своё истинное имя и только прикидывается жалкой полукровкой.