Маргарита Резник - Телефонный звонок

От этой мысли только затошнило. Я так не смогу. Мне противна сама идея случайного секса, тем более по моей инициативе. Так делают только отчаявшиеся женщины преклонных лет, или шлюхи, ищущие выгод. Так могут делать и приличные, но убитые горем как я, только если это последний выход, единственно лекарство, способное исцелить от депрессии и неминуемого угасания. Я же не такая. Не сейчас, еще все не так плохо, что я готова растоптать гордость.

Он все еще может вернуться. Я могу измениться. А он, увидев это, снова также страстно влюбится.

Но что я могу сделать? Как я могу стать лучше? Семья, дети – это все не мое. Покорность и раболепие – не тот удел, о котором я мечтаю. Скорее, это кошмар, от которого просыпаешься в поту, уж точно не то, с чем можно смириться ради любви.

И он это знал. Так что же вдруг заставило его хотеть моей смиренности? Что или кто? Общество говорило ему скорее рожать, чтобы был наследник? Да нет, мы обитаем в одних кругах, где больше свободномыслящих, чем подвластных системе.

Может, он кого-то встретил?

Конечно! Как я когда-то ушла от мужа, теперь и он уходит от меня. Это карма! Если все как у меня, то это тщеславие, увы. Не нужно самообмана, не нужно прикрываться светлой надеждой на будущее, ведь единственное, от чего один уходит от другого, это жажда славы, быть номером один в парном союзе, быть тем, кого любят больше всего на свете. Что ж, тогда он оказался слабее меня. Я исчерпала свою всеобъемлющую любовь лишь спустя десять лет, он уже через полтора года. Слабак. Презираю тебя!

Неужели я не заслуживаю такой же преданности, как мой бывший. Я тоже хочу годы, может и десятилетия, а получила лишь скромных восемнадцать месяцев. Я ничтожна. Ненавижу себя.

Слабая жалкая никому не нужная, довела себя до состояния разбитого сосуда из тонкого хрусталя, который не склеить. Мне так стыдно. Что я за человеком стала? Упала в ноги парню, который оказался в разы слабее меня. Он не выдержал легких истерик, а ведь я выдерживала безумие своего бывшего.

Как вернуть себе самообладание? Позвонить подруге? Нет таких. Я не доверяю ни одной из них, даже его матери. Эта женщина мила пока может греться в лучах моей славы, но я даже предполагать не могу, о чем она говорит с сыном у меня за спиной.

Может именно ей взбрело в голову стать бабушкой, и зная мое упорство, предлагать молоденьких девочек будущему отцу.

Моя мама слишком ранима для душевных передряг, это мне придется успокаивать ее, а то и ехать спасать от инфаркта, поэтому ее я точно беспокоить не собираюсь.

Остальные просто соперницы. Да, я, может, -параноик, но это правда. Они всегда смотрели на моего по уши влюбленного мальчика как-то зверски. Даже замужние и в паре, все равно постоянно им восхищались, смеялись над его шутками публично, кормили вкусно и делали все, что обычно делает хитрая охотница. Я знаю таких женщин, они неискренни в своем поведении, их мотивы просты и коварны – усыпить бдительность, показать покорность и завоевать, прикинувшись жертвой. Этому учат на всех женских курсах. Я не такая. С возрастом я стала ценить честность и свои права. Ненавижу лицемерие и традиционный уклад, где ценится, что мужчина – глава семьи. Какой семьи? Из двух человек? Что если мы не собираемся заводить больше никого? Тогда почему я должна быть номер два в этой самой семье? За что ему такая честь? Я добилась всего сама, я – великая, по словам современников, деятели искусства возносят мои труды на пьедестал, а кто он? Человек, живущий рядом?

Кто он? Хороший вопрос.

Халат как-то сам соскользнул к поясу, хочется его снять, жарко. Больше не плачется, выпью чего-нибудь. Нет, только не вино. Я же не алкоголичка, чтобы в трудную минуту поджимать хвост и топить горе в спиртном.

Чай, ромашковый, подойдет как нельзя кстати. Вот бы прислуга не уходила на ночь, а теперь придется заваривать все самой. Но это хорошо, не нужно им видеть мою слабость. Это совершенно лишнее.

Халат лёг легкой мантией на стул, я распустила волосы и запустила пальцы в шевелюру. Как же хорошо. Глубокий вдох разорвал грудную клетку, а потом перешел в приятное покалывание, и растворился теплом в животе.

Я сильная. Ни к чему винить себя за драму. Каждый имеет право на истерику.

Правда, не каждый обязан быть ее наблюдателем и участником.

О, бедный мой мальчик! Сколько же тебе пришлось натерпеться от меня! Я и вправду мегера.

Я стала на стул, достала заварной чайник из дальнего шкафа, мое обнаженное тело видно из окна, ну и пусть. Пусть папарацци опубликуют его в завтрашних выпусках. Это будет прекрасным поводом в очередной раз доказать себе свою сногсшибательность.

Таких как он много. Моих фанатов не счесть. Любой захочет стать моим новым вдохновителем. И очередные полтора года дарить безответную любовь. А потом я найду нового. Разве только сроки не начнут сокращаться. Год, полгода, месяц, а потом я превращусь просто в шлюху, о которой ни один продюсер не захочет знать, зрители меня возненавидят, а я состарюсь и сопьюсь.

Пальцы кинули пакетик из ромашковых цветков в заварник, я поставила кипятиться чайник. Новая волна бессилия накрыла с головой. Ноги подкосились и я упала… Удачно. Приземлилась на ягодицы и кисти. Больно, но синяков не будет. Не хватало еще вызвать у коллег по съемочной площадке сочувствие и жалость. Я не такая.

Почему я не могу стать женщиной с прогрессивным взглядами в отношении секса? Почему я так боюсь осуждения за аморальное поведение? Кто меня осудит, если я эталон женского равноправия?

Хм. Потому что даже мужчины не имеют право на разврат. Вот почему! Никто не имеет на это права. Я за моногамию, за долгие и серьезные отношения.

А что если они токсичные? Именно так он и сказал. «Я устал. Я так больше не могу. Я высосан изнутри, пуст, у меня больше нет идей, как все исправить. Такие отношения больше не лечат, даже не индифферентны, они токсичны».

А что если Я придумаю, как все исправить?

Заварила чай. Аромат сразу успокоил, проникая в ноздри, но его еще мало, чтобы пить. Села за стол, чтобы осмотреть ноги и руки на предмет царапин.

Вот одна маленькая на щиколотке все же есть. Незаметная, но есть. Такая крошечная по сравнению со всем телом, как он в наших отношениях. В последнее время я его совсем не замечала. Он был, я знала, где-то там, у себя на работе, дома, в зале, иногда мы не виделись неделями, когда я была в другом городе или стране. Работая по двенадцать часов, я не успевала даже созвониться, а уж тем более выйти в FaceTime для интимной близости. Он просто стал для меня чем-то само собой разумеющемся. Господи! Точно! Какой кошмар, я ведь верила в вечную любовь! Какая нелепость!