Надежда Максимова - Дикарь Мшистого болота

– Тоже не годится. Так-так-так… – князь потер затылок. – Мы назовем тебя Ган. Коротко и примитивно. Имя настоящего простолюдина.

Волк пожал плечищами. Он не был склонен спорить по пустякам.

– Так, – Леккур опять прошелся взад-вперед. Видно было, что он напряженно думает. – Да. Дерзко, спорно, рискованно… Настолько дико, что может и получиться.

Он вернулся назад и остановился перед императором.

– Вы сказали, что мы поедем в столицу вместе.

– Непременно. – Регнор IV встал. – Когда произойдет скандал, власть, которая держится на союзе императрицы и герцога, рухнет. Я должен оказаться во дворце, чтобы успеть ее подхватить. Упустить момент нельзя. Иначе начнется раскол и брожение. Страна провалится в гражданскую войну. Меня же титула никто не лишал, так что…

Князь замер напротив с расширенными глазами. Потом медленно опустился на одно колено и склонил голову.

– Вы можете располагать мной по своему усмотрению, Ваше Величество. Все мои ресурсы в Вашем распоряжении.

– Я не сомневался в твоей преданности, Леккур, – милостиво ответил император.

После этого сиятельные велели очистить стол и, разложив листы бумаги, принялись чертить схемы, прорабатывая детали задуманного.

Волка к столу не пригласили, но ему позволено было смотреть из-за плеча сюзерена и даже время от времени вставлять кое-какие фразы.

Вот кто сказал, что дурацкое дело не хитрое? В данном конкретном случае вокруг банального, в сущности, совокупления требовалось свести воедино столько разнообразных факторов, что голова буквально шла кругом. Заговорщики, переместившись в столицу, затаились в пригородном особняке и заседали день и ночь.

Волк же, не заморачиваясь сложными умопостроениями, едва отстояв первое дежурство в мундире гвардейца, затащил в кладовку одну из фрейлин императрицы. Дама была весьма опытная, умеющая обделывать свои делишки втайне и без шума. Но тут она вопила так, что сбежалась половина дворцовой стражи.

Когда изрядно растрепанные любовники, отдуваясь, выбрались из-за стеллажей и обрушившихся на них занавесок, публика встретила их аплодисментами. Что, впрочем, не отменяло гнева начальства.

Комендант дворца, узнав о происшествии, топал ногами, вопил, что сгноит наглого новобранца на гауптвахте и даже дважды ткнул его сухим кулачком в морду.

Князь Леккур, получив такие вести, всерьез обеспокоился, что Волк будет с позором изгнан, и все планы пойдут насмарку. Император же только усмехался.

И оказался прав. Не прошло и двух дней, как арестанта, пребывающего в состоянии изрядного подпития (товарищи по службе тайно передали в узилище флягу с коньяком) посетила делегация благотворительного фонда. Ее императорское Высочество и возглавляющая фонд княгиня де Эмбран внимательно осмотрели все три камеры гауптвахты и, остановившись возле единственного заключенного, заботливо поинтересовались его нуждами и условиями содержания.

Плохо держащийся на ногах узник сообщил, что мечтает только о том, чтобы поцеловать благотворительницам ручку. И в процессе сего действа почти упал на императрицу, облапил ее и впечатался небритой физиономией в центр пышного бюста.

Визит был скомкан. Подоспевшие охранники оттащили негодяя, побагровевший комендант, размахивая почему-то носовым платком, орал и извинялся одновременно. Обещал, что заставит преступника жрать землю и вообще пожалеть, что появился на свет. Но императрица, прикрыв обесчещенное декольте веером, обещала не гневаться и призвала к христианскому милосердию. С тем дамы и удалились.

– Где вы нашли такого мерзавца? – поинтересовался князь Леккур, раскладывая на штабном столе листки с донесениями из дворца.

– О, – хмыкнул император, прикрываясь бокалом с вином, – мало мы еще изучаем нашу провинцию. Боюсь, там и не такие самородки можно отыскать.

– Да уж, – князь был озабочен. – Но мне еще не приходилось планировать операцию, основываясь на мощи и длительности эрекции какого-то деревенского раздолбая.

– Бросьте, – отмахнулся Его Императорское Величество. – Большинство династических проблем определяются как раз мощью и длительностью эрекции.

Да-а… Сложность плана заключалась в том, чтобы уловить момент, когда сластолюбивая правительница уединится с новым любовником. Она не должна была в этот день ждать визита герцога. Но герцог должен был появиться и внезапно войти.

Причем взору ревнивого венценосца должны были предстать не какие-то невнятные объятия и предварительные ласки, а, что называется, самый пик страсти!

И вот тут все упиралось в физические возможности героя. Сколько минут он сможет продержаться на вершине наслаждений? Герцогу ведь не прикажешь прийти в строго указанную минуту. Может задержаться, может войти чуть раньше…

Договорились о сигнале, который подаст дежурящий неподалеку от спальни слуга. Завидев будущего рогоносца, он должен был уронить медный поднос с кубками…

И все же все это было крайне ненадежно. Князь Леккур волновался.

Нервничал он еще и по другому поводу.

– Этот ваш парень сильно рискует, – говорил он, порывисто расхаживая по тесной комнатушке штаба. – Герцог унижения не простит, и… Думаю, он будет рвать наглеца на куски. Причем, не единовременно, а по частям. Тут такие страсти вскипят!

– Перестаньте, – император сохранял величественное спокойствие. – Мы все уже обговорили.

Инструкции, выданные им Волку, были таковы: как только герцог войдет, должен раздаться крик. Если у взбешенного рогоносца перехватит дыхание, или он усилием воли сумеет удержаться от воплей, заорать должен сам Волк.

По этому сигналу врывается охрана. А поскольку у новобранца точно такой же мундир, поднявшаяся кутерьма даст ему шанс смыться.

Нет, выскакивать за дверь и мчаться сломя голову по коридорам не стоит. Дворец большой, стражи много – перехватят! Но!

– Не забывайте, – сообщил князю император, – это мой дворец!

– И?

– Императрица живет в нем только со дня свадьбы. А я с рождения.

– Потайной ход? – ухватил мысль Леккур.

– Именно. В спальне императрицы, в правом от входа платяном шкафу задняя стенка отодвигается. Волку потребуется всего несколько секунд, чтобы вскочить туда, после чего опустится стальная пластина, и погоня будет отсечена.

– Звучит неплохо. Но если он не успеет, ему лучше зарезаться самому.

– Успеет. Вы просто не представляете, насколько этот негодяй шустрый.