Марк Довлатов - Любовь втроем в М. 13 оттенков соблазна

– Ну почему же я раньше это не пробовала! Так пикантно! – Анна Сергеевна вскочила с кресла, развернулась и подняла полу халата, – У меня попа красная?

– Классная. Черт, я хотел сказать… Ну Анна Сергеевна! Мы же договаривались!

– Не сердитесь, Миша, ну подумаешь – такая мелочь! – женщина уселась обратно в кресло и поджала под себя ноги.

Ничего себе мелочь!

– Ну и часы Вы мне преподнесли! Просто волшебные! А зачем Вы еще и свои на меня надели?

– Нууу… Эморек не только воспроизводит файлы с эмоциями, он еще и…

– Записывает?!

– Да.

– Так Вы меня записали? Сейчас. В бане.

– Записал.

– Так Вы и в прошлый раз записали?! Не только видео? Признавайтесь!

– Ну да.

– И слушали?

– Нет.

– Правда?

– Правда.

– А Вы говорили, что у Вас на сайте много файлов. Там и такие есть?!

– Есть. Целый подраздел.

– Так может Вы и мой… туда выложили?

– Нет.

– Удалили?

– Нет.

– Так дайте мне!

– Нууу… ладно. Вот, он уже у Вас. Верните мои часы. Хорошо Вам повеселиться. С Эмореком.

– Подождите. А Вы можете мой файл выложить? К себе.

– И подписать «Anna_Sergeevna-plyotkoy_meghdu_nog_BDSM_orgasm.erec»?

– Нет, ну не надо! Можно просто AS… orgasm.

– А зачем это Вам?

– Мне будет приятно. Лежать на Вашем сайте.

– Удивительная Вы женщина. Без проблем – выложу.

– Вы мне делаете комплимент. Второй раз уже сегодня.

– А первый когда?

– Ну как же! А про попу?

– Так, все, мне пора. Хорошего вечера.

– Ну подождите, Миша! Я же еще Вас даже не поблагодарила, – женщина встала, потянула конец пояса, повела плечами – халат огненным шелком заструился вниз; она подняла руки, убирая волосы за плечи.

– Хотите?

– Нет!

– Ну неправда, я же вижу! Вам нравится, чтобы Вас просили? Хотите, я на колени стану? – Анна Сергеевна двумя движениями опустилась на колени и молитвенно сложила ладони перед грудью.

Стоящая на коленях обнаженная женщина напомнила Михаилу языческую богиню плодородия – своими роскошными формами – и грешницу в казематах инквизиции: ему захотелось положить голову ей на колени, прильнуть к груди, хотелось, чтобы она его обняла, побаюкала, и одновременно хотелось распять ее на андреевском кресте и мучить, слушать музыку ее стонов – боли и наслаждения или наслаждения от боли, хотелось доводить ее до оргазма, чтобы слышать ее крик, – все равно как, все равно от чего. Он застонал почти вслух, стиснул зубы и встал.

– Ну зачем Вы так, Анна Сергеевна. Перестаньте, прошу Вас. Встаньте, пожалуйста. Не нужно этого, – он подошел к женщине, взял за руки и попытался поднять – она быстро вскочила и прильнула к нему всем телом, обвила его шею руками и прижалась обнаженными бедрами к его джинсам.

– Ну Ан… на… Сер… гев… на… ну… прек… ра… ти… те, – Михаил пытался оторвать от себя женщину, они боролись, его руки ощущали ее плоть, пальцы мяли ее; он задыхался, ощущал себя Лаокооном, погибающим в кольцах змей – зиппер на его джинсах трещал. Каким-то чудом ему удалось на мгновенье увернуться от цепких объятий, он быстро отклонился вправо, перехватил женщину за талию левой рукой и нагнул ее – перед глазами появились роскошные ягодицы – он со всего маху ляснул по ним ладонью и услышал торжествующе – удовлетворенное: «Ну наконец-то!»

***

Михаил припарковал машину на стоянке у себя рядом с домом, заглушил мотор и закурил. Ну и что же тебе с этим делать, а, Майкл? Ты ее хочешь до боли и никак не можешь убить в себе это желание. Ты продаешь желания другим, а со своим не можешь совладать. Теперь на тебя сверху уляжется чувство вины и будет давить тебя, а ночью тебе будет сниться ее задница. И остальное тоже. Все, что ты видел, все, что ты слышал, все, что ты хотел. И не говори, что не хотел. И она это знает. Ну куда же от этого деться. Да к черту все – клин клином вышибают.

Михаил нагрузился коробками с платьями и поднялся к себе, ключ достать было невозможно, и он позвонил. Дверь открыла Белка, на ней было короткое черное атласное платье с одной бретелькой, правое плечо было обнажено.

– Ба! Ты же говорила, что тебе платья не досталось!

– Ну как я могла все раздать – спрятала одно. Как тебе?

– Ну просто супер! – он уронил коробки на пол и обнял девушку, – Ты просто красавица! Настоящая модель! И за что мне тебя бог послал.

– Вот, послал тебе Дуридому. Чтоб ты мог меня холить и лелеять. Будешь?

– Ой, Бельчонок, давай я тебе куда-нибудь залелею!

– Ну подожди, это не все еще, – Белка отодвинулась, отошла пятясь на пару шагов и медленно повернулась вокруг своей оси – на платье пониже спины был большой вырез в форме сердечка.

– Боже, Белка, я сражен! Убит! Ты нас пустишь в свое сердце?

– Вас?! Я так и знала, что так будет! Подлецы вы оба! Бесстыдники! Вам бы только надругаться! Над бедной девочкой!

– Но ты же надела платье. Ты его сама выбрала. Может, это такой намек.

– Да никакой не намек! Просто платье! Красивое?

– Ну конечно! Идем в театр?

– Ну Мииишка!

– Ну пошли тогда просто посидим. На новом диване.

Михаил взял девушку за руку, подвел к дивану, опустился на него, развернул ее спиной к себе и приник губами к розовой упругой коже, светящейся в вырезе платья, и поднял ладонь по внутренней стороне бедра, проникнув под платье снизу.

– Какая у тебя попка вкусная, Белка!

– Ну щекотно, Мишутка, ну куда ты свой язык… Ну стыдно так! Ну перестань!

– А бельчонку твоему нравится, я чувствую. Мокрый весь.

– Не говори так! Это неприлично! Я скромная девушка. Хоть и модель теперь. Модель?

– Ну конечно, маленькая. Самая модельная модель! И бельчонок у тебя самый модельный. Давай его сюда. Я так люблю, когда ты мокрая. Ты такая там вкусная.

– Ой, ну я не могу уже, Мишка!

– Ну все, пусть отдохнет, а мы займемся твоим сердцем. Становись на коленки, наклоняйся, моя лошадка. Вот, умничка. Ну, мы зайдем немножко в гости?

– Ну мне страшно, Мишка. И стыдно – ужас!

– Да ты ж уже пробовала так.

– Все равно! Каждый раз стыдно. Возьми крем.

– Ладно, моя хорошая, вот мы его намажем… и тебя… твое сердечко… и зайдем…

– Ой, ну тише! Чуть-чуть только! Немножко! Хватит!

– Все, все. Все хорошо. Не больно?

– Ну больно, конячище ты здоровенный!

– Мы потихоньку.

– А я? А там?

– Конечно. Моя ты пушистая. Хорошо так?

– Хорошо. Когда ты меня трогаешь, то и там уже не больно.

– А приятно?

– Ну не скажу!

– Ну скажи, Бельчонок.

– Ага! Ты потом все время будешь так хотеть!

– Только по праздникам. В день взятия Бастилии я тебе напишу смску: Хочу тебя в сердце.

– Вот подлец ты какой! Сильней! Силь… нееет, хватит! Все уже! Я все, и вы убирайтесь! Ой, ну ты что – прямо на платье! Новое! Убью вас обоих!

Михаил отвалился влево и оперся спиной на диван.