Лина Мур - Принцесса моих кошмаров

Рафаэль

Быстро и чётко найти вариант, чтобы выжить в критической ситуации, я научился с детства, когда прятался от отца и его дружков, убегал из дома и забирал с собой брата, ожидая на улице маму. Я рано познакомился с опасностью и пониманием того, что отличаюсь от других ребят моего возраста. Нет, я не супергерой и не обладаю какими-то сверхъестественными способностями, но всё же сила у меня есть, чтобы справиться с двумя студентами.

Подбрасывая в руке одну из статуэток Саммер, дёргаю дверь на себя и метко швыряю её одному из них в голову, отчего он издаёт стон боли и с жутким грохотом падает на пол. Второй оборачиваясь, шокировано смотрит на мою фигуру в темноте, а я нападаю. Один удар в живот, можно ещё раз, краем глаза постоянно слежу за вторым парнем, корчащимся на полу. Срываю маску с умоляющего меня прекратить и поднимаю его голову к себе. Я его не видел, не знаю даже откуда он. Самая обычная внешность холёного и богатенького урода.

– Какого чёрта здесь забыли? – Шиплю я.

– Мы… нас пригласили, и мы вот пришли, – сглатывая, сипло отвечает парень.

– Сюда никого не приглашают. Открывай рюкзак и показывай, что там у тебя, – отпуская его, толкаю назад.

– Чёрт, он мне череп проломил, – стонет второй с очень резким акцентом.

– Заткнись. Если ломают череп, то ты труп. Ну так что, будем по-хорошему разговаривать, или мне, действительно, вам обоим что-то сломать? – Закатываю рукава рубашки, зло смотря то на одного сидящего на полу, то на второго, делающего вид, что умирает.

– Нет… хорошо, я скажу, – мямлит более разговорчивый и напуганный.

– Она убьёт тебя… он тоже… – хрипит второй парень.

– Ты же Рафаэль, да? Тот самый Рафаэль? – Не обращая на него внимания, спрашивает меня студент. Первокурсник, скорее всего.

– Да.

Почему все зовут меня «тот самый»?

– Он поможет нам, – на его лице появляется улыбка, слабого и загнанного зайца, а я прищуриваюсь.

– Для чего вы здесь?

– Нас попросили сделать кое-что, очень плохое, – медленно отвечает он.

– Давай, конкретнее, я могу быть тоже очень плохим и желающим кого-то отлупить.

– В общем, у нас есть видеокамера и презервативы. Нам приказано повеселиться с самой принцессой. Нам сказали, что она будет ждать нас здесь. Никого не будет, и никто нам не помешает. Все на вечеринке, а она хочет что-то новое. И это сюрприз якобы. Ага, так мы и поверили. Но выбора не было, и мы согласились. Нам разрешено делать с ней всё, что мы захотим. Ну и мы не отказались, к тому же нас уверили, что если мы всё снимем на видеокамеру и выложим на сайте завтра, то нас не тронут на «Адской неделе», – сдавленно шепчет он.

– То есть, вы пришли сюда, чтобы изнасиловать девушку и снять всё извращение?

– Ну да, типа того.

– А кто это сказал сделать?

– Я не знаю… мы новички, первый курс, приехали только позавчера вечером. Мы из Америки. Мы живём рядом с Мигелем, и к нам пришла сегодня девушка… очень красивая. Она дала нам эти вещи и пообещала, что может поговорить с парнями, чтобы мы избежали унижения и того, что здесь творится.

– Какая девушка? Это сестринство, и их полно вокруг, – дёргаюсь в его сторону, сжимая кулак и пугая его, отчего он вздрагивает и отползает, но натыкается на валяющегося друга и останавливается.

– На Эльзу похожа, – быстро отвечает он.

– Эльзу?

– «Холодное сердце» не смотрел, что ли? – Подаёт голос второй, приподнимаясь и держась за голову.

– Нет.

– Там ещё есть популярная песня. Отпусти и забудь, чего-то… мой путь, – я сейчас взорвусь от хохота, но сама ситуация совершенно не юморная.

– У неё белые волосы, такие же, как у Эльзы, это он хотел сказать, – вставляет Мигель.

– Белые. Глаза голубые, и одевается в облегающие вещи, да? Ходит вместе с тёмненькой и ещё одной светленькой? – Уточняю я, подавляя смешок.

– Я же говорю, мы только на днях прилетели. Мы видели только своих однокурсников, и всё. А эта постарше и вся такая секси. Но она назвала ту, кого мы должны были… хм, в общем, принцессой.

Роюсь в кармане, доставая мобильный, затем открываю фейсбук Миры и нахожу их совместное фото.

– Вот эта? – Поворачиваю телефон к парням, и они оба кивают.

– Да. Та, что слева.

– Понятно. Итак, шоу-балет идиотов, собирайте свои вещи и сваливайте отсюда. Никто не должен знать, что мы с вами встречались. Понятно? Если вас спросят, скажете ей, что принцессы не было в спальне. Она ушла. Обо мне ни слова, дом был пуст, – чётко произношу я, пряча телефон в карман.

– Но… «Адская неделя», мы… чёрт, прости, но нам страшно. Мы слышали о том, что делают здесь с первокурсниками вроде нас. Мы не хотим этого, – жалобно говорит второй парень.

– Я разберусь. Найдёте меня в понедельник в университете, и я поговорю кое с кем, – заверяю их, хотя ни черта делать не буду.

– Вот, я же говорил, что он поможет. Он всем помогает, – шипит он Мигелю.

– Вон отсюда. Живо, – пинаю рюкзак к ребятам, и они поднимаются на ноги. Мигель хватается за друга, чтобы не упасть. Наблюдаю, как они спускаются по лестнице, и перевожу взгляд на разбитую статуэтку. Такой череп не проломишь, но поранить можно. Собираю осколки на полу, а остальные смахиваю вниз. Плевать, кто-нибудь уберёт.

Сидя на корточках, смотрю на обломки в своих руках и тяжело вздыхаю. Отмщение за то, что Мира сняла Саммер со мной. Вот и дружба. Но зачем тогда держать рядом такого человека, который в любой момент может подставить? И ведь Мира знала об этом. Знала, что ей подсыпали наркотик, и продолжение тоже. Блять, куда я влез?!

Вхожу в комнату и иду в свою спальню, запираю дверь. Бросаю осколки статуэтки в пакет с пиццей и, хватая свежую одежду, прохожу мимо ванной комнаты, оказываясь в другом тёмном помещении. Взглядом нахожу Миру, сидящую у окна в кресле. Закрываю и её дверь на замок и, во избежание очередного нападения, создаю возможное препятствие.

– Что ты делаешь? – Тихо спрашивает она, и я оборачиваюсь.

– Ладно, признаюсь, я тебе верю, – отвечая, подхожу к ней. Девушка спокойно ожидает продолжения и не двигается.

– Обезвредил двух рябят с первого курса. У них видеокамера, и они пришли развлекаться, – добавляю я и получаю в ответ только горькую усмешку.

– За закрытыми дверьми ты в безопасности, а мне нужно срочно в душ. Я не буду закрываться, чтобы услышать, если кто-то ещё придёт сюда. Никуда не уходи, пока я сам не разобрался со всем.

– Ты мог бы им позволить прийти сюда, я очистила желудок, и наркотик не сильно действует, – замечает она.

– Мог. Я хотел этого. Хотел, чтобы ты оказалась на месте жертвы. Я этого всей душой хочу даже сейчас, – шиплю. Ненависть к тому, что со мной происходит в этом месте, сейчас душит меня. Мне противно чувствовать жалость к ней, чёртову всепоглощающую жалость к той, кто ненавидит меня, и я её тоже. Но я решил остаться человеком и должен принять этот факт, как бы сложно ни было внутри.