Наташа Шторм - Кометы падающей свет

Дед, скрипя сердцем, благословил наш выбор и съехал в загородный дом, а через год скончался. Оплакав его, мама бросила работу в собственной компании, а потом и вовсе продала бизнес. Теперь единственным кормильцем стал молодой муж. А маму… маму волновали лишь салоны красоты, фитнес и новые средства от морщин. Словом, все суетились и нервничали, и только я пребывала в состоянии непередаваемой эйфории.

Сергей Игоревич не разочаровал, он полностью оправдал мои надежды. Отчим забрасывал «маленькую двоечницу» в лицей, исправно посещал родительские собрания и покупал милые игрушки.

─ Ты балуешь Стеллу. ─ Усмехалась мама.

─ Девочек нужно баловать, тем более таких хорошеньких.

Будучи ребёнком, я не замечала проблем, появившихся в семье невесть откуда. Да что там проблемы! В нашем доме кипели настоящие страсти.

─ Ты опять уезжаешь, на ночь глядя? Вот только не говори, что по делам. Я всех твоих б*ядей в лицо знаю.

Я просыпалась посреди ночи и закрывала руками уши, но моя родительница совершенно не стеснялась орать во всё горло.

─ Эмма, милая, потише! Ребёнка разбудишь.

Мать истерически хохотала. Сколько мне было, когда я вдруг поняла, что она пьёт?

─ А-а-а! Ребёнка вспомнил. Папочка называется. И чего ты прилип к моей дочери? Ей всего тринадцать. Чего тебе нужно от неё?

Отчим завыл.

─ Я делаю то, что должна делать мать. Ты хоть раз её дневник проверила? А к стоматологу отвезла? Стеллка неделю на зуб жаловалась. А театральная постановка в прошлом месяце? Заметь, ты обещала, что придёшь на школьный спектакль. И что? Нажралась до отключки. Я был вынужден бросить все дела и мчаться в лицей.

Мать хмыкнула.

─ До отключки? А из-за кого я пью? Из-за твоих баб!

─ Хватит чушь молоть. Ты знала, за кого замуж выходила. Я всё ещё являюсь владельцем сети ночных клубов, которые, между прочим, нас кормят, заметь, неплохо. А ты своё наследство успела прогулять.

Всё! Я больше не могла это слушать. Забившись в ванну, включила воду. Что произошло? Что поменялось? Почему моя мамочка, красивая цветущая женщина, начала изводить Сергея нелепой ревностью или же на то у неё были причины?

Время шло, но ситуация только усугублялась. Мама уже пила, не стесняясь, даже днём. Так она залечивала сердечные раны, заполняла душевную пустоту. Сергей уволил весь персонал, работавший в семье много лет. Он боялся огласки. Теперь новая молчаливая уборщица посещала несчастливый дом раз в неделю, да древний садовник подстригал кусты по пятницам. Охранники в будке у ворот менялись так часто, что у меня не было никакой возможности с ними подружиться. Но тогда это мало заботило. Я посвятила свою жизнь борьбе, в которой проиграла. Сколько слов было сказано мной, сколько слёз пролито. Но в ответ на просьбы взяться за ум, я слышала лишь нечленораздельное мычание о коварстве всего мужского рода.

Сергей тепел. Я думаю, он любил свою жену и жалел её. Иначе, зачем взвалил на себя все заботы о её ребёнке? Между тем, ребёнок рос и вошёл в тот самый переходный возраст, когда гормоны били в бубен, превращая послушных детей в несносных подростков.

─ Он опять где-то шляется.

Я вернулась домой поздно, очень поздно. Шаталась по городу, надеясь, что мать проявит хоть толику беспокойства. Не проявила. Изрядно замёрзнув и проголодавшись, я заставила себя открыть дверь и войти в тот самый дом, который давно покинуло то самое счастье.

Пустая бутылка виски на столе, перевёрнутый бокал. Я не узнавала маму. Спутанные волосы, тёмные круги под глазами.

─ Ты слышишь? ─ Она повысила голос. ─ Он опять где-то шляется.

Достав из комода плед, укутала родительницу и села рядом.

─ Мам, не глупи. Сергей работает. Ну, понимаешь, работа у него такая. Миллионы людей работают по ночам. И стюардессы, и полиция, и Скорая, и артисты.

Родительница скинула плед и уставилась на меня мутным взглядом.

─ Что ты понимаешь? Артист, тоже мне. Он не артист, он король! И у него собственное королевство разврата и порока. И ему это нравится, милая. А я? Я стареющая дама со взрослой дочерью на руках. Зачем ему такая?

Я тяжело вздохнула.

─ Он любит тебя. Но, если ты не бросишь пить, обязательно уйдёт. И мы останемся одни, без средств к существованию.

─ У-уйдёт? Ты уверена?

─ Да.

Моя уверенность, что вот-вот терпенью Сергея наступит конец, росла с каждым днём.

─ Тогда я повешусь или отравлюсь.

Выдавив из себя страшные слова, заставившие меня затрястись, как осиновый лист, мама сладко зевнула и повалилась на диван.

Я знала, теперь её и пушкой не разбудишь. А вот мне не спалось. Слова о королевстве порока и разврата засели в голове, как заноза. Возможно, мать всё преувеличивала, а, возможно, в её словах был некий смысл. Со свойственным юности максимализмом я решила выяснить всё раз и навсегда. И, если Сергей виновен в том, что моя драгоценная мамочка довела себя до такого состояния, он ответит!

Недолго думая, вызвала такси.

─ «Канди».

Слава Богу, водитель оказался местным. Случись объяснять дорогу, я запуталась бы тот час. Я лишь раз побывала на работе отчима, точнее, возле неё. Сергей оставил меня на несколько минут в машине, а сам сгонял за важными документами. Клуб находился на окраине Москвы. Мы добирались долго, петляя в узких переулках. Таблички с адресом на доме, естественно, не было, а, может, и была, но на глаза мне не попалась. Зато странное название «Канди» впечаталось в сознание.

─ Не рановато ли в подобное место? Там серьёзные дядьки таких, как ты, живьём лопают.

Напугал! Я не боялась дядек. Гораздо страшнее казалось застать отчима в объятьях распутной девки. Впрочем, я была готова на всё, от кулачного боя с разлучницей до скандала вселенского масштаба с Сергеем.

─ Приехали.

Рассчитавшись с таксистом, направилась к клубу.

Вот же дура! Даже днём этот малообитаемый квартал казался отталкивающим и пугающим. Теперь же, тёмный и унылый, он вселял настоящий ужас. Узкие окна, задёрнутые драными занавесками, отбрасывали тусклый свет на мостовую, где-то выла собака, а возле помойки возился бомж. Кажется, отчим говорил, эти дома готовят к сносу, и половину жильцов уже расселили. Так почему же столь респектабельный клуб (я взглянула на импровизированную стоянку, забитую дорогущими машинами) всё ещё располагался в столь нереспектабельном месте?

Тем не менее, одно из семи заведений, принадлежавших отчиму, где к тому же находился его офис, ютилось в городской клоаке, на первом этаже дома-призрака. Ярко-красная вывеска мигала и переливалась, но я не заметила непременных атрибутов подобных мест: ни тебе очереди у входа, ни громилы на фейсконтроле. Все посетители находились внутри (я дёрнула ручку двери) за теми самыми закрытыми дверями.