Братья Швальнеры - Расеянство

Мойша сделал вид, что немного обиделся.

–Ты хочешь сказать, что я никчемный?

–Дурачок, – она ласково улыбнулась, глядя ему в глаза. Потом встала на цыпочки – он был выше ее – и нежно поцеловала в губы. Соловей запел вдалеке.

Николай Иваныч вернулся домой за полночь. Хотя его подобные ночные возвращения не были редкостью с тех пор, как он занял пост городского головы, сегодня все было иначе – супруга, диссонируя с заведенным распорядком времени отдыха, не спала и поджидала его на кухне при включенном свете.

–Чего не спишь? – осведомился уставшим голосом Николай Иваныч.

–Тебя жду.

–А чего меня ждать? Вопрос какой?

–И очень серьезный. Где ты был?

–И очень глупый, должен добавить. Где я могу еще быть, как не на работе?!

–Известно где, – подбоченилась Зинаида Никифоровна. – В борделе этом своем. Теперь оттуда вообще весь город не вылезает.

Мэр опустил глаза – оправдываться он не любил.

–Даже если и там, то только по производственным вопросам.

–Это по каким же, интересно? Выполняют ли план? Справляются ли с задачами ЦК партии? Может, помочь довелось?

–Что ты ерунду порешь…

–А ничего. Я с женой Ильинского говорила, так он вообще дома ночевать перестал. Я чувствую, и ты скоро тоже…

Повисло напряженное молчание. Женщины обычно в таких случаях начинают плакать, но Зинаида Никифоровна эту дамскую слабость из своей жизни исключила много лет назад – она с титанической стойкостью смотрела на мужа, так, что, казалось, прожигала его взглядом. В конце концов Николай Иваныч сдался первый.

–Ну чего ты от меня хочешь?

–Того же.

–Чего – того же? – холодный пот прошиб городского голову. Так бывало всегда, когда его двухсоткилограммовая супруга намекала на грядущую интимную близость.

–Тоже туда ходить.

–Вот те раз. Это как же понимать?

–А так. Или, скажешь, ты там ни разу не был?

–Был, но по производственным…

–Ладно, хватит, – махнула рукой Зинаида Никифоровна, не желая слушать продолжение его оправданий, тем более, что они были совершенно абсурдными. – Знаю я все, не заливай!

–Ну, допустим, проверил лично на себе пару раз качество оказания услуг. Между прочим, проверка качества по городским МУПам пока еще входит в мои обязанности!

–Эти свои речи можешь оставить для избирателей! А у нас пока еще гендерное равноправие. Мы с женщинами посовещались и решили тоже туда ходить. Таким образом, я тебя ставлю перед фактом…

Николай Иваныч сначала было вскипел, заподозрив малопривлекательную и вообще малонужную ему жену в супружеской неверности, но затем слегка пообмяк и даже улыбнулся. Зинаида Никифоровна явно не ожидала такой реакции от мужа.

–И чего ты лыбишься?

–Да вот представляю, что вы там будете делать.

–То же самое, что и вы… – надменно бросила супруга, но внезапно поняла, о чем говорит городской голова.

–Да? Любопытно, с кем? Сами с собой? Не думаю, чтобы тамошний коллектив вас удовлетворил. Да и потом тогда придется с мужьями разводиться – кто ж захочет с лесбиянками жить? У нас сама знаешь, какое отношение к нетрадиционным ориентациям.

–Ах ты, кобель! – не сдержалась Зинаида Никифоровна. – Это ты специально так все устроил, да? Специально только о себе позаботился?

–Чего ты несешь? Что я устроил? Я городской бюджет пополняю!

–А за счет женщин нельзя городской бюджет пополнять?

–И как ты себе это представляешь? Мужья им зарплаты отдают, пашут на них, а они на честно заработанные будут бордели посещать?! Так?! Да меня мужики с костями съедят за такое! С работы снимут к чертовой матери, а бюджет вместо запланированного профицита вообще в трубу вылетит!

–Да почему?! Почему, я спрашиваю?! Тебе можно, выходит, а мне нельзя!

–Да потому что когда я ебу – это мы ебем. А когда тебя ебут – это нас ебут! Запомни уже раз и навсегда. Ключ, который открывает несколько дверей – хороший ключ. А замок, который открывается любым ключом – это хреновый замок!

–И все-таки это волюнтаризм! Права женщин уже во всем мире соблюдают, а вы… Ничего, найдем мы на вас, стервецов, управу, еще как найдем!

–Давай, ищи! Борщ в холодильнике?

–В холодильнике.

Во время ужина Николаю Ивановичу, которому супруга и так порядочно подпортила аппетит, не давала покоя мысль о том, что дом досуга постепенно становится разносчиком заразы. Дураку понятно, что этот новый врач, Мойша, прав. И надо с этим что-то делать. Вот только справится ли Машка, найдет ли источник болезни? Эх, обо всем на свете приходится думать городскому голове. И спрос-то с него больше, чем со всех остальных вместе взятых. И главное, ни отдыха, ни передышки…

Затолкав в себя остатки борща, Николай Иваныч улегся спать. Сделал вялую попытку домогаться супруги – та отказала. И слава Богу, подумал городской голова, одной проблемой меньше, отвернулся к стенке и заснул до самого утра.

Однако, не ему одному пришлось сегодня вечером выслушать нотацию от второй половины – его заместитель Кузьмин, придя домой, напоролся на те же грабли. И хотя предмет дискуссии был несколько отличным, озадачила она Виктора Федоровича не меньше, а может, и больше, чем его начальника.

Домой он пришел раньше мэра – в отличие от стареющего Николая Ивановича, он не был поклонником подобных заведений, поскольку поддерживал великолепные отношения с женой, бывшей моложе его на 20 лет и имевшей отменную репутацию и исключительную внешность. Вручив супруге ежевечерний букет, он прошествовал на кухню, где ему и предстояло услышать сногсшибательную новость.

–Как прошел день? – дежурно спросила его двухметровая блондинка с параметрами Памелы Андерсон, уже 10 лет – со времен окончания института – носившая подаренное им обручальное кольцо с бриллиантом.

–Сложно, милая, сложно…

–Сожалею. У меня тоже не очень…

–Что случилось?! – Виктор Федорович очень любил свою жену и потому всегда крайне тревожился, когда у нее по работе случались какие-то проблемы – решать-то их ведь приходилось ему. А проблемы всегда случались именно в бизнесе, которым занималась жена чиновника – иные, если и были, она решала сама.

–Да вот, популярность падает. Все на доходах отражается. Сегодня читала декларацию о доходах – упали практически в два раза по сравнению с предыдущим месяцем.

–Так ведь сезон строительства заканчивается, сама же понимаешь, обычное дело…

–И салоны красоты стали меньше приносить. Значительно меньше.

–Вот те раз! Это-то с чего?!

–А с того. Жены-то больше не прихорашиваются для своих мужей – к чему, если те львиную долю времени в доме досуга проводят? Спрос на услуги падает не по дням, а по часам.

–Ну давай поборемся с конкурентами. Давай я салон Смоляковой закрою.