Братья Швальнеры - Расеянство

Прошу Вас, мой друг, поделитесь со мной Вашими мыслями по поводу написанного. Какой точки зрения мне следует придерживаться?

С уважением, Ваш Густав Михаэлис, врач больницы Святых Петра и Павла, Бонн. 14 апреля 1847 года».

Земмельвайс отложил письмо – и еще более укрепился в своем решении как можно скорее покинуть стены больницы, чтоб нести свое открытие в мир. Да, возможно, здесь за время его отсутствия умрут еще несколько женщин, но приданием открытию публичного характера он сможет спасти миллионы. Выбора не оставалось, тем более, что письмо кричало ему – «Ты не один!».

Май 1847 года, Вена.

Доктор Земмельвайс спешил – через час в Венском госпитале должна была состояться его лекция. Он немного опаздывал – из издательства только-только поступили сигнальные экземпляры его книги «Этиология, сущность и профилактика родильной горячки», которые он должен был вручать слушателям. Потому спешил – в спешке поймал конку, попросил служащего гостиницы уложить чемодан с книгами, кое-как взгромоздился и велел кучеру гнать во весь опор.

У дверей госпиталя его встречал организатор лекции, доктор Тауффенберг.

–Добрый день, Игнац.

–Добрый. Простите, что опоздал – посылка из издательства с моей книгой здорово задержалась, а без нее проводить лекцию я счел невозможным.

–Пустое… – Тауффенберг словно не слышал его. – Я так счастлив снова видеть Вас здесь. Помните, как Вы проходили у меня практику в ординатуре?

–Разумеется, но, мне кажется, сейчас не время для воспоминаний. Я опаздываю на лекцию, меня ждут. Все собрались?

–Постойте.

–Что случилось?

–Вам незачем спешить. Никто не пришел.

–Как?! Но почему?! Все же были предупреждены, и принять участие собирались порядка ста человек!

–Обстоятельства изменились…

–Каким образом?

–Видите ли, доктор Клейн прислал письмо нашему руководству…

–Понятно, – опустил руки Земмельвайс. – Испугались пасквильного навета? Запретили слушателям посещать мероприятие?

–Отнюдь, Вы не так поняли. Ничего подобного не случилось. В своем письме доктор Клейн подробно описал Ваш метод… а также рассказал о том, какие последствия могут ожидать сотрудников тех клиник, которые примут его на вооружение.

–Вы сочли мою книгу доносом, как и Клейн?

–Видите ли, так оно и есть. Ну как прикажете понять наше бездействие столько лет? Куда девать такое количество невинных жертв нашей нерадивости? На кого возложить ответственность за них?

–Почему обязательно возлагать на кого-то ответственность? Бруно и Коперника казнили, но после, когда их догадки оправдались, почему-то царей не привлекли к ответственности!

Тауффенберг улыбнулся:

–То цари. А то – люди. Нам не придется ограничиться извинениями за сотни тысяч умерших по нашей вине. Потому медицинское сообщество выразило Вам свое недоверие… Простите мне мою нелепую роль, но именно я сегодня довожу до Вас это в надежде, что Вы… нет, не одумаетесь и не перестанете нести в мир свою, без сомнения, гениальную идею, а, напротив, не послушаетесь меня. Fortuna juva avensis (счастье сопутствует храбрым – лат.)! Но не в этот раз…

Их беседу прервал посыльный из отеля.

–Простите, Вы доктор Земмельвайс?

–Да.

–Вам письмо.

Игнац спешно распечатал конверт, похожий на которые он часто получал из Бонна, из больницы святых Петра и Павла. В нем с прискорбием сообщалось о самоубийстве доктора Густава Михаэлиса…

Настя и Катя встретились случайно – бывшая сотрудница судебной системы возвращалась домой после трудовой смены на вновь приобретенном рабочем месте. Возвращалась и думала:

«Вот же перемены в судьбе! Раньше, бывало, идешь из суда – еле ноги волочишь, всю жизнь проклинаешь, труд тяжелый и неблагодарный, а теперь – то ли дело… Смену оттрубила, а жить хочется, хоть сверхурочно оставайся!»

Из-за угла показалась знакомая ей фигура – Мойша сегодня решил задержаться на работе, и Катя возвращалась домой одна.

–Ба! Катюха! Ты ли это?!

–Настька? Привет!

–Привет. Ты как здесь?

–Я же живу здесь, ты что, не помнишь?

–А я уж и забыла, – расхохоталась Настена. – С такой работой все из головы вылетает! Слушай, да чего тут тусоваться, в ногах правды нет, пойдем в кафе…

–Ты знаешь, я спешу… – вяло начала отнекиваться Катя, порядком уставшая после работы, в отличие от подруги, но та была непреклонна. Спустя полчаса они уже сидели в местной забегаловке и тянули виски с колой.

–Сто лет тут не была, – говорила Катя.

–Неудивительно – с твоей-то работой.

–И с моей-то зарплатой.

–Давно тебе говорю, приходи к нам. Уж полгорода у нас работает – и никто не жалуется, все довольные как слоны.

–Как слонихи…

–Что? – музыка немного заглушала речь девушек.

–Ничего. Ты-то как? Как здоровье?

–Как у космонавта! А чего мне? С утра до ночи, 24/7 белковая диета. Во! Одно здоровье! Да и платят нам очень достойно!

–Знаю, только…

–Что?

–Ты слышала что-нибудь о ситуации с болезнями в доме досуга?

–Да, заведующая что-то такое говорила.

–Знаешь, что у тебя сифилис подозревают?

–Да? И что? От него же не умирают теперь. Когда совсем прижмет, пойду, пару уколов сделаю – и опять к станку.

–А люди как же?

–А что им сделается? Дорогу в больницу, я чай, все знают. А за удовольствие иногда приходится платить, причем не только деньгами…

Катя смотрела на подругу и не верила своим ушам – зная о наличии заболевания у себя самой и о том, что она, по сути, представляет опасность для окружающих, она говорила об этом так, будто речь идет об обыкновенной простуде, причем, среди тараканов.

–А своему дураку скажи, – продолжала меж тем Настя, – чтобы завязывал со своими походами, а то неровен час… Ну что он там о себе думает? Что из-за его дурости закроют дом досуга? Это ведь источник финансирования городского бюджета, причем, не самый последний. Его значимость для города колоссальная! Пойми, никому не интересно, кто там чем заразился – это личное дело каждого. А в нашей стране, как ты знаешь, общественное всегда выше личного. Потому мы и живем лучше, чем гниющие капиталисты. И тут вдруг все всё бросят и кинутся закрывать доходные, «рыбные» места!

–Боже мой, какую околесицу ты несешь…

–Определить, околесица это или нет можно так. Если основная масса населения это одобряет и поддерживает, значит, это не околесица, а очень даже разумные и здравые суждения. Выйди на улицу, спроси. 101% думает так же, как я. С тех пор, как дом досуга открыли – все изменилось в лучшую сторону. Мужья довольны, жены тоже – никто никому голову не кружит. Деньги целее, чем, когда они их на индивидуалок тратили да на бухло. Подростки счастливы и бюджет, повторяю, лопается от профицита. А мимо вас двоих счастье стороной прошло, вот вы теперь и злобствуете. Расслабься, подруга. Все еще может быть хорошо. Меняйся сама – и весь мир будет у твоих ног!