Almerto - Жизнь жреца

Она кивнула, вытирая слезы. И затем, усаживая в лодку, охрана тотчас обложила ее мехами, чтобы дочь самого Императора не замерзла в дороге. И едва лодка опустилась к воде, тотчас погребли за Императором, что и сам иногда садился на весла, вызывая завистливые взгляды от того, как его рубашка, облепляя, показывала его мощные руки и грудь. Тонкая талия и неширокие бедра, словно у юноши. Император то и дело смотрел назад, на свою вторую ладью, где сидела его опальная дочь, и в сердце его разливалась глухая боль. Как она могла его так предать? Жена тоже предала, умерев, оставив его одного с дочкой. А он ушел в себя и позабыл обо всем на свете. Но дочка – копия жены, и сейчас, глядя на ладью, что поравнялась с ними, он решил, что не убьет малыша, который родится. А Анор и по-другому получит от него за свой проступок. Он разве не найдет, чем наказать своенравного князя? Конечно, найдет. Это и так был первый проступок князя. Следовало пока вызвать его на разговор и уж потом решать, что делать с князем, пусть тот сообщит, что им двигало, когда он оставил свой пост и не вызвал на подмогу к нему, Императору, других князей. А возжелал справить этот праздник. А дочь, чудо как хороша. Был бы молодым – влюбился бы без памяти. Праздник поди уж начался у них.

Он первым вышел из лодки и с закатанными брюками потащил лодку к мелководью и, приняв вторую ладью, загреб и ее нос в песок и улыбнулся молодецкой улыбкой. Где они еще такую силу увидят. А он мог и больше, намного больше. Но тогда его точно колдуном обзовут. И потому он, легкую как перышко, первую поймал дочь свою и крепко поцеловал в обе щеки. Та, рассмеявшись громко, повисла у него на шее, и все выдохнули, неужто она простила своего отца, что везет ее на брак. Опять дядька Кунита нашел к ней подход.

Отец и дочь зашептались о чем-то своем, как обычно, и довольный Император, приобняв дочь, понес ее от мелководья прочь и, поставив там на сухое место, оглянулся на своих воинов и охранников дочери. Поняли его с одного взгляда, и тотчас вокруг его дочери образовали кольцо и, накинув на нее тонкие палантины, пошли вслед за ней, ведя ее словно слепую, хотя она видела всех прекрасно. До ворот они прошли без сучка и задоринки. А уже на открытых воротах, Император скинул свой дорогой кафтан и, потоптавшись на нем в грязном песке и пыли, надел вновь на себя.

На воротах, увидев разомлевших воинов, Император приободрился и сказал зычным голосом, ставя торгашеский акцент, крикнул, чуть не рупором делая свою огромную ладонь:

– У нас товар, у вас купцы. Выбор невест!

Те, рассмеявшись, кивнули и, окружив Императора и его всех воинов, повели их во двор и там, по цепочке передав князю Анору, что еще одна невеста прибыла, ушли обратно. Все воины с ворот, тоже посчитав, что сделали свое дело, ушли обратно вслед. Император улыбнулся своим воинам, и те разом кивнули на его молчаливый взгляд. Ведь их даже не обыскали. Все мечи, что были при них и остались. Чудо чудное. А ведь как думали – что крепости князей не взять.

Вдруг все притихли, услышав стон, полный боли. Сам Император первым прошел на стон и ужаснулся тому, что увидел. Хрупкий паренек был связан, избит и выхлестан плетью так, что кожи и видно не было. Все лицо было отбито крепкими ногами палача. Его били насмерть!!! За что же такие муки ему? Кто тот ирод, что покалечил парня? Он был гол, и места живого не было на нем. Даже Аракая всхлипнула, увидев паренька, но ее отец тотчас посмотрел на нее грозно, и она тотчас встала на свое место. Один из слуг, увидев интерес торгаша, сплюнул в сторону паренька и пояснил:

– Он смотрел на мать, как на женщину, а не как взрослый сын. Он видел ее лицо и волосы. Его братья сейчас женятся и прощались с матерью, чтобы встретится с ней уже мужьями взрослыми. А он тайно смотрел за ними. За чистой, безгрешной.

Император поморщился брезгливо от этих жутких правил и законов Свиряжа. Сам он был не местный, и на его Родине таких правил не существовало. Он позабыл совсем об этом обычае и спросил лишь зло:

– Ну так увидел, и что с того?

Слуга, вытаращив глаза, прошептал:

– Так быть ему мужеложцем. За мать держится, как за бабу. Ее слова ищет. Таких сразу в печь или вот, как сейчас, чтобы, значит, гнил и пах, тем самым указывая, что будет за то, что хочешь связи с другим такого же пола. А он ведь и с женщиной еще не был, когда его братья уже всех девок в его возрасте потискали, да детей наделали.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.