Алекс Динго - Родная крошка

Повеял лёгкий ветерок. За ровным, невысоким забором по главной улице красовался одноэтажный дом цвета пальмиры. Окна высокие, но узкие ловили дневные блики и солнечные лучи. На светлых стёклах отражалась реальность. В небольшую форточку пыталась залететь светло – бирюзовая бабочка. Она живо порхала. А затем живо решалась полетать в огороде. Там цвели различные цветы. На грядках уже дозревали овощи. В небольшой теплице пыжились огурцы, красные томаты и перцы. Ещё на территории имелся амбар и невысокий сарай. По лугу гуляло несколько кур – молодок. Хозяйский пёс по кличке Медведко уже не появлялся пять дней. Он имел добродушный нрав. Сам большой и лохматый, как настоящий медвежонок. Шерсть бурая. Морда милая вытянутая. Глаза тёмные, круглые. На носу шрам. Пёс часто уходил из дома на свои крутые гулянки. И где пропадал неизвестно.

Повеял тёплый ветерок. Ярко засияли лучи сентябрьского солнца. Дом начинался с небольшого, чуть косого крыльца. Входная дверь чуть покосилась. На площадку тут же вышел невысокого роста, седовласый дед Радомир Павлович Попков. Ему недавно исполнилось только шестьдесят восемь лет. Из них тридцать девять лет он оттрубил на местном лесоповале. А по молодости даже загремел в тюрьму на два года. Его осудили за драку в общественном месте. Он был одним из зачинщиков сего мероприятия. Он слыл горячим малым. Занимался боксом. Но на ринге его вырубили девять раз из десяти. Его соперники награждали глухими нокаутами. У него значилось всего четырнадцать поединков. Он носил длинные волосы, усы и небольшую бороду. Но всегда их умело укладывал за затылок. Лицо суховатое, морщинистое, медное, – глаза большие, но узкие, нос длинный чуть витой, как у армянина, щёки заметно вдавленные, рот широкий, губы тонкие цвета молотой паприки. На невысокой суховатой шее он носил золотую цепь. Она заметно блестела. Радомир потянулся, широко махнув жилистыми руками. Он слегка зевнул, глянув на небо. Глаза прищурились. На нём плотно сидела клетчатая рубашка с оттенком молодой травы и жилетка цвета чёрного кофе. Штаны прямые джинсовые имели большой открытый шов по серединке. Видимо, так и задумано для фильтрации. На ногах сияли резиновый синеватые калоши. Дед чуть прошёлся туда-сюда. Он вновь потянулся. Его спина дала о себе знать небольшими болями в пояснице. Он нахмурил брови. Затем быстро выполнил ряд упражнений. Он бегло облюбовал взглядом свой родной двор. «Так… Так. Надо бы баньку затопить. Да дров наколоть. А ещё воды принести… Вот внучка моя. Всё спит. Полдень уже скоро. Лентяйка. Сейчас налью ведро воды из колодца. Да как оболью её. Ладно. Пускай отдыхает… Мне то чего? Я своё дело знаю… Так. Курам надо ещё дать покушать. Потом возьмусь за дрова. А воды можно, и позднее принести… Может, внучка поможет. Она поможет. Может, уже принесла. Я вчера просил… Ладно. Посмотрим. Сейчас дров наколю. Глядишь, проснётся сонное царство. Вот уж… Работала где – то… Теперь не работает… Вот же лентяи развелись. Ладно. Я опять не о том… Надо за дело взяться… А то ничего не успею. Буду, как дурак… Как мой пёс бестолочь. Где вот он опять? Миска валяется, перевёрнутая. Будка тоже покосилась. Сделать не хватает рук. Ничего. Ему и так хорошо… Я не помню, чтобы он там сидел… Сукин сын. Придёт, я ему все уши оборву. Негодник такой. Повадился, где – то жить. Всё резвиться Медведко… Я ему покажу. Пускай только появиться. Сторож хренов… Ладно. Я опять не о том. Надо за дела браться. Всё не о том думаю сегодня… Так… Где мой топор? Сейчас я наколю дров на баню. Сейчас возьмусь…» , – подумал он. Дед Радомир немного прошёлся по полянке. Он тут же прошёл в амбар. Он взялся за металлическую банку, в которой лежала крупа и семена. И тут же рассыпал на лужайке. Куры оживились. Они слегка запрыгали, чтобы схватить лучшее.

– Кудкудах…, – закудахтали куры.

– Хаахааааа… Кушайте… Кушайте…, – мило ответил хозяин дома.

– Кудкудах…

– Ну… Всем хватит… Кушайте…

– Кудкадах…

Повеял небольшой ветерок. Солнце на миг скрылось за белой, призрачной пеленой. Но тут же засияли яркие лучи, точно по волшебству. Вдали зрели томные облака. Кругом красовались небольшие дома да глиняная, словно золотистая дорога, которая убегала вдаль. Радомир взялся за топор. Он тут же облюбовал руками небольшой чурбак. Он, замахнувшись, опустил на деревину своё орудие. В разные стороны полетели щепки. Дед вновь замахнулся. Глаза прищурились. На виске появилась капелька пота. Волосы слегка взмокли. Он вновь ударил топором по деревине. Полено раскололось напополам. В стороны полетели небольшие ломаные щепки. Радомир, вонзив топор в полено, обтёр рукой лоб. Он взялся за ковш, где имелась чистая вода. Он тут же утолил жажду. Влага потекла по губам, усам, бороде и квадратному подбородку.

Повеял лёгкий ветерок. Он, проникнув в форточку, всколыхнул тонкие занавески. По матовому потолку в спальной комнате живо промелькнул солнечный зайчик. Он скользнул по стене и застыл на стенке старого, немного косого шифоньера. Затем метнулся чуть в сторону. И окончательно замер на настенном календаре, где красовалась реальная дата 15 сентября 1999 года. На высокой кровати заёрзало бирюзовое одеяло. На нём красовались небольшие, золотые рыбки. Под ним лежала сонная девушка Агафья Филипповна Яросиньева. Она слыла местной, деревенской красоткой. На ней плотно сидела ночная сорочка пурпурного цвета. Агафья, лёжа на матраце, вытянулась в полный рост. И руки потянула. И носочки сделала острыми. Её сексуальная грудь, точно округлилась. Острые розовые соски, казалась, сейчас порвут сорочку. Она обладала красивыми аппетитными упругими «грушами» третьего размера. Тут же показалось из-под одеяла белое ангельское личико красотки. Глаза большие цвета прозрачной воды и солода вперемешку, нос небольшой и чуть вздёрнутый, на щеках малюсенькие веснушки, рот маленький, губы бантиком цвета розовой карамели и белого шоколада, – прямо светская львица. Но своей публичностью она не могла похвастаться. Девушка носила длинные, русые, пышные волосы. Она их часто заплетала косой. Ей весной исполнилось полных двадцать три года. Её мать Тоня работала в аптеке фармацевтом. А папа Эдуард их бросил рано. Она его совсем не знала. Агафья обладала очень статным, сексапильным телом. Ножки стройные, ягодицы икристые и пламенный динамит в груди. Она училась на заочном отделении в университете в сельскохозяйственной академии на ветеринара. Девушка обожала лечить всяких животных. А ещё ухаживать за ними. Она умело держалась в седле и каталась на коне. Около года она занималась в клубе «Серенада». Девушка обожала аэробику. Она немного увлекалась йогой. Но её увлечение быстро проходило. Сейчас она изучала ниндзюцу и бокс. Её просто поглотил мир смешанных единоборств. Она и по телевизору часто смотрела трансляции из различных стран, где бились в клетке и мерялись силой и волей. Причём, для неё не важно, кто находился в клетке мужчина или женщина. Агафья, тренируясь дома, сломала радио и несколько полок. Теперь она занималась и тренировалась только на улице. За амбаром имелась её излюбленная площадка. Там она и прыгала с дерева, и бросала небольшое бревно, и крутила вертушку, когда как получалось.