Тальяна Орлова - Кинк. Право на удовольствие

Ощущала себя голой, поскольку явилась одна. Но через несколько минут поняла, что до меня здесь никому нет дела. Впереди раскинулась чуть ли не километровая барная стойка, за которой пританцовывали барменши в кожаных лифах. Несколько рядов круглых столиков, шустрые официантки, а дальше, в глубине, танцующая и бурлящая толпа, пронзаемая сверху разноцветными лучами. Там, скорее всего, музыка еще громче, а она и здесь почти оглушает.

Заняла один из свободных столиков, отдышалась. Все-таки без спутника быть неприятно. Нервозность мешала и кричала, что сейчас ко мне обязательно подлетит официант и спросит, что буду заказывать. У него непременно прочитается презрение в глазах – нельзя же сидеть и вообще ничего не заказывать. Первым порывом было разрешить разуму снова рулить и бежать отсюда сломя голову. Нашлась тоже, тусовщица! И я не сделала этого только по той причине, что громила на входе отметит, что я сразу вышла. Подумает еще, что я такая, вся офисная, сюда по ошибке заглянула и сбежала, и потом с приятелями меня будет обсмеивать. Надо хоть пятнадцать минут продержаться, чтобы никто плохого не подумал.

Но пить уже не хотелось. Я встала и подошла к стойке, долго ждала, пока на меня обратят внимание, потом спросила вежливо:

– А кофе здесь готовят?

Девушка, очаровательная рыжая полуголая красавица, подмигнула и ответила слишком громко – наверное, она привыкла перекрикивать любой музыкальный трек:

– Лучший в городе! У нас не бариста, а чертов гений! Какой тебе, милая?

Не знаю, почему она обратилась ко мне именно так, но слова свои подтвердила хлопком меню по стойке. Это у них для кофе отдельное меню? Я открыла и не глядя ткнула в первое же название.

Она кивнула и что-то крикнула вдоль полки. Кофе принесли довольно быстро. Я собиралась взять и уйти за свободный столик, но рыжая вновь обратилась ко мне:

– Слушай, милая, а давай я тебе туда коньячку плесну?

– Зачем? Не надо! – успела возразить я.

– Как знаешь, – она отмахнулась. – Просто видок у тебя такой, будто капля коньячка не помешает! – И полетела дальше вдоль стойки на зычный зов другого клиента.

Про видок прозвучало не обидно, а как-то тепло, что ли. У меня скорее всего и правда выражение лица не самого счастливого человека. Но этой фразой она будто припечатала меня к стойке – здесь уже вроде как не в одиночестве торчу, не бельмом на глазу. Сижу, пью кофе, болтаю с барменшей – такое самой мне воспринимается легче. А потом еще одну чашку закажу!

Сзади раздался голос – тихий для этого шума, но барменша его расслышала:

– Марго, крикни там Гену, чтобы Лёшку сменил.

– Сейчас, Тём Саныч.

Упомянутый «Тём Саныч» занял соседний стул, потому я невольно скосила на него глаза. Белая рубашка с закатанными рукавами придавала его облику какой-то рабочей расслабленности. Немного похож типажом на Олега, тот тоже высокий и светловолосый, но уже через пару секунд я рассмотрела больше различий, чем сходств. Прямой нос, профиль можно было бы назвать правильным, если бы не слишком выпирающий подбородок. Пальцы, монотонно постукивающие по стойке, длинные и тонкие, как у пианиста. Абсолютно трезвый, что сильно противоречило царящей вокруг атмосфере.

Вероятно, он почувствовал мой взгляд, поскольку тоже равнодушно глянул в мою сторону. Но почти сразу привстал.

– А вы почему здесь сидите?

– Нельзя? – испугалась я и на всякий случай проверила, не расстегнулась ли верхняя пуговица на блузке.

– Вам можно всё. Всем можно всё, пока они не мешают другим. Но почему вы сидите здесь?

Я напряглась, но потом поняла, что он заметил карту, которую я положила рядом с чашкой. Он сам прижал ее пальцем к столешнице и задал новый вопрос:

– Карта случайно не Панкова?

Как они все по карте к одной и той же мысли приходят? На ней же никакой фамилии не указано!

– Я не украла! – поспешила оправдаться.

Мужчина улыбнулся, обнажив зубы. У него оказались слишком выпирающие клыки, они придавали улыбке диссонанса, портили черты, отвлекали от слегка зауженных зеленых глаз.

– Ага, попробовал бы кто-нибудь у него что-то украсть, – ответил на мое заявление. – Я бы посмотрел.

Не поняла, что означало это явно ироничное утверждение, но мужчина уже не обращал на меня внимания. Встал вполоборота, уперся локтем в стойку и приложил непонятно откуда взявшийся телефон к уху.

– Володя, – говорил все так же спокойно. Он, наверное, флегматик, для которого крик – ненормальное состояние, даже когда половина звуков заглушается музыкой. – Внизу твоя знакомая, – он подался ко мне и спросил: – Как зовут?

– Лиля, – промямлила я.

– А я Артем. Приятно познакомиться. – Снова клыкастая улыбка. – Представилась Лилей. И, судя по блузке, врать не умеет. – Короткая пауза. – Ты у меня спрашиваешь? Она мне на тот же вопрос дважды не ответила. Стесняется, наверное.

Легко угадывая реплики его собеседника, и я начала краснеть. Но ведь и правда, стесняюсь. Зачем же это так открыто при мне же обсуждать? Артем продолжал:

– Сам спустишься, или мне ее силой туда тащить? Да не матерись ты! Перезвони, когда научишься сбавлять тон.

Телефон исчез из его руки так же незаметно, как в ней появился. Я сказала, вероятно, самую глупую фразу в своей жизни:

– Не надо меня никуда силой тащить!

– И не собирался. – Артем опять уселся на стул. – Насильно бы я еще в вип-зону не таскал. Сейчас сам прилетит ваш мачо, я слишком хорошо его знаю.

Он явно неправильно понял суть нашего с Владимиром знакомства, от чего совсем не по себе стало. Я вспомнила о тихом голосе разума:

– Ой, мне пора, поздно уже!

Ответил бесконечно устало:

– Мне тоже пора. Но задержитесь секунд на пятнадцать.

– Зачем?

– Почему все люди такие нетерпеливые? Как будто нетерпение хоть одну проблему решило. Девять, десять, одиннадцать…

– Что? – я не поняла счета.

И примерно через четыре секунды высокий стул с другой стороны заняли.

– Ты все-таки пришла! Не ожидал, честно, – раздался уже знакомый голос.

Володя широко улыбался, а одет был совсем иначе, чем в аэропорту. Темно-серая футболка с широким воротом шла ему невероятно. Надо же, а я посчитала его слишком презентабельным при первой встрече. Вот у такой внешности нет ни единого диссонанса, даже щетина к месту, что противоречит всем установках на элегантность. Он не просто презентабелен, он сложен как греческий бог. И футболка эта явно предназначена только для того, чтобы все достоинства подчеркнуть. Улыбнулась в ответ невольно – и больше для того, чтобы скрыть свою заторможенность. Но Володя уже обращался к знакомому:

– Артем, ты просто маньяк. Постесняться девушке не дал. Или купидон?

– Пойду я работать. Маньячить и купидонить, раз я здесь главный, – отреагировал блондин и, не прощаясь, покинул нашу тесную компанию.