Лана Мейер - Мактуб. Книга 3. Принц Анмара

– Зачем она ему нужна? – холодно спрашиваю я, пытаясь пересилить пронзительную боль в висках. Из-за гула крови с трудом различаю слова.

Черт возьми, когда я перебирал возможные вероятности о возвращении Эйнин, то имел в виду совсем другое. Она совсем обезумела? Какого Шайтана она делает рядом с Искандером? Что, бл*дь, за пи*дец творится? С тем же успехом она могла нарисовать на лбу мишень и встать под пули снайперов. Я отправил ее домой не для того, чтобы она явилась сюда в разгар войны. Роль стервы приелась за полгода, и она снова решила стать марионеткой, но в чьих, бл*дь, руках? На чьей стороне ты играешь сегодня, глупая женщина?

– Меня тоже сильно волнует этот вопрос. Официальная версия – благотворительная деятельность. Покинув службу, мисс Доусон активно занялась помощью детям. Наследник пригласил ее сюда, как будущего руководителя реабилитационного детского центра, который он активно строит. Однако мои наблюдатели сообщили, что ведут они себя как влюбленная пара. Возможно, у тебя есть соображения по этому поводу?

– Нет, – излишне резко отвечаю я. – Эрика Доусон не может быть полезна Искандеру, как источник информации. Она ничего не знает.

– Ты уверен? – уточняет Кадер, не сводя с меня немигающего взгляда.

– Да, – твердо говорю я.

– Тогда остается только два варианта.

– Какие?

– Не притворяйся идиотом, Джамаль. Ты соображаешь лучше, чем многие из нас. Случайность их встречи можно смело отмести, как и внезапно возникшую влюбленность наследника. Первый вариант – агент Доусон не уволена и находится здесь на очередном здании, а значит Искандеру удалось заручиться поддержкой ЦРУ, что может существенно усложнить нам задачу. Или же она нужна ему для того, чтобы добраться до тебя. Оба варианта ведут к одному выводу – наследнику известны наши планы. И он не собирается сдаваться. И я хочу быть уверенным в том, что ты не подставишь нас ради какой-то американской сучки. Мне нужно знать наверняка, Джамаль. Если она угроза – я устраню ее, и стены дворца Искандера ее не защитят.

– Она в его дворце? – внутри закипает ярость, которую я не испытывал даже в прямом противостоянии с противником.

– Это имеет для тебя значение?

– Нет, – холодно отвечаю я, выдерживая проницательный взгляд Кадера.

– А я думаю, что ты мне лжешь, Джамаль, – ухмыляется он. – Но я не стану повторять ошибку, которую когда-то совершил брат короля. Если ты хочешь – ты ее получишь. Это будет мой подарок. От чистого сердца. Желание обладать женщиной – не грех, а вот неспособность удержать ее в узде – слабость. Хочешь – бери – этим девизом руководствовался мой отец.

– Подобные подарки не преподносятся просто так, – напряженно отзываюсь я.

– Считай это жестом доброй воли и залогом нашего длительного сотрудничества, – расплывается Кадер в широкой улыбке.

– Когда? – мне не приходится уточнять свой вопрос. Таир понимает меня правильно. Удовлетворенно ухмыляется, решив, что нашел мою ахиллесову пяту.

– Через пару дней на крупном благотворительном мероприятии. Искандер, как организатор фонда, будет там. Разумеется, со спутницей. Гарантирую, что оттуда она больше не вернется во дворец Искандера.

– Мое присутствие обязательно?

– Будет много прессы, но на фуршет после мероприятий журналистов не допустят. Там можешь появиться. Проверь реакцию Искандера. Возможно, он как-то выдаст себя. Не подведи меня, Джамаль. И не забудь сделать перевод на пожертвование. Это все-таки благотворительный вечер.

Мной овладевает невыносимое чувство тревоги, как только я приземляюсь на территорию Анмара в одном из личных самолетов наследника, который он благосклонно предоставил в мое пользование, выполнив главное условие пребывания в этой стране. Аль-Мактум пообещал, что одного моего звонка капитану будет достаточно для того, чтобы он собрал экипаж в любой момент и отвез меня обратно в США. Столь быстрое возвращение в Америку пока не входит в мои планы, но подобная договоренность создает хотя бы иллюзию безопасности и уверенности в том, что на этот раз эта земля не принесет мне очередную порцию боли и унижения, а Махрус не поглотит своими песками и не заберет в злосчастные «Шатры». Где бы я ни находилась, я всегда буду под защитой охраны самого наследника Анмара, а это уже заявка на полную неприкосновенность.

Искандер аль-Мактум вылетел из Нью-Йорка на сутки раньше, а я последний день дома провела с Лукасом и Мэттом – напряженный, полный горечи и страха взгляд отца, наотмашь отрезвляющий мою глупую затею, связанную с возвращением на Ближний Восток, оставил прочный отпечаток в моих воспоминаниях.

«Береги себя, Эрика. Я понимаю, почему тебя тянет в Анмар, и не стану лезть к тебе с непрошеными советами, – тихо произнес Мэтт, когда мы прощались в аэропорту. До этого мгновения я не осознавала, насколько сильно отец любит меня и как глубоко может ранить его полный слез взгляд, которым он никогда не позволит пролиться, оставаясь в моих глазах сильной и надежной опорой. – Но, пожалуйста, будь осторожна, Рика. Ты – моя единственная дочь, и мне бы не хотелось…» – его голос сорвался, Мэтт так и не смог закончить фразу, да и я сначала не понимала, почему он прощается со мной. Прочувствовала лишь когда отец порывисто прижал меня к себе и заключил в крепкие отцовские объятия, позволив мне проронить пару тоскливых слез на его голубую рубашку. Я прекрасно ощутила то, что он хотел сказать мне без лишних слов.

Мэтт боится не только за мою жизнь.

Он боится того, что рано или поздно моя кровь и истинное происхождение возьмут верх над западным воспитанием, и я пойму, что жизнь в Америке – не для меня.

И я до сих пор не знаю, правдиво ли его невербальное предначертание, потому что я сама не уверена в том, где мне хорошо и комфортно, и по каким законам я хотела бы жить. Если бы я могла взять из каждого родного мне места только плюсы, то жила бы в полной гармонии с самой собой, но это звучит как несбыточная утопия.

Я и сама устала от разрастающегося раскола в душе, который с каждым днем становится мощнее и глубже, пуская трещины по западному образу жизни, частью которого я стала. Привыкла быть вольной птицей, которая не способна вечно опускать взгляд в пол по указке и рта не раскрывать без чужого позволения. В Анмаре, какие бы послабления и вольности ни давались женщинам в последнее время, как бы ни заверяли СМИ в том, что у нас есть права выбирать место работы и учебы, жизнь местной женщины все равно протекает под девизом «подчинение». И, несмотря на то, что все мое нутро отрицает этот догмат, мое сердце принадлежит этой стране гораздо больше, чем переработанный западной культурой разум, и именно поэтому я вновь и вновь пересекаю границу своей родины, где даже городской воздух напоминает мне запах нашей скромной хижины в Аззаме и мысленно возвращает к тихому, убаюкивающему голосу матери, читающей мне сказки перед сном.