Алиса Bird - Он и только он

Зверь в обличье человека.

Зачем ты взял и потерял мою душу?

Лишь на миг мне удалось забыть тебя, на краткий миг!

Вновь по ночам я вдавливаюсь в постель на другом конце Земли. Извиваюсь между холодными простынями, телом ища твой отпечаток.

Со стоном повторяю твое имя, пытаясь согреться темными одинокими ночами.

И нет мне покоя, пока ты не отпустишь мою душу, разжав стальные

челюсти.

Настороженные глаза добермана проникают в сердце, преследуя по

пятам.

Тихо плачет за окном Аллегрова, и сердце вторит ей:

"Ну, давай, давай не умолкай,

Для души потерянной сыграй.

Я его забуду так и знай.

Убежала я ко всем чертям,

А любовь бродит по пятам"

Наконец, мои чувства к тебе прошли, и я стала свободной. Невозможно долго тянулись года без тебя.

Года одиночества, заполненные любовью. Пусть нас разлучила судьба, пусть нам не дано быть вместе, но мы пережили огромное чувство и смогли пронести по жизни, каждый сам по себе.

И где-то далеко за пределами этого мира наше чувство объединяло нас, делая чуточку счастливее.

Но с каждым годом становилось тяжелее ноша любви и появлялось желание освободиться, открыться для новых перспективных чувств и отношений, ведь любовь в никуда высасывает столько энергетики, тепла, что уже не хватает сил на окружающих и я стала медленно погружаться в изоляцию, мечтая сбросить оковы любви.

Свобода, хочу свободы, чтобы легко вздохнуть и улыбнуться миру. И этот день пришел! Я больше не чувствую любви к тебе, во мне все молчит и это ощущение столь ново, что оглушает.

Но место пустым не бывает. Любовь ушла, приведя за собой пустоту. Иссушающую, завораживающую, словно черная дыра все поглощающую.

Она засасывает в себя мое я, мои чувства и переживания, мое личное пространство и всех в нем.

Любовь была столь сильна во мне и довольно продолжительное время, незаметно изъедая, как кислота, оставляя место ей, чье имя пустота.

И через некоторое время не станет меня, потому что нет ради чего, мне хотелось бы, яростно бороться за жизнь.

"Поздно – это та черта, за которой остались возможности и шанс, а по другую сторону остекленевшие глаза."

Ранним осенним утром пожилой мужчина вышел из подъезда красно-коричневого дома, сохранившегося со времен Великой Отечественной войны. Столько наваждений, страданий и судеб пережил он, стоя безмолвно над снующими во времени людьми. И покрывшись множеством трещин, опоясавшись металлическими распорками и подпорками, качаясь под натиском бушующей непогоды, крошась и медленно разрушаясь в предсмертных конвульсиях, наблюдал в последний раз за человеческой драмой, развернувшейся перед ним.

Описать ее можно в двух словах, хотя она медленно разворачивалась в течение года. Словно в пустыне. Боль столь же изматывающая иссушающая тело и душу, причиняющая безумные страдания, когда не знаешь, отчего же на самом деле больнее – от слов, взглядов или поступков. И, в конце концов, к финишу приползает кто-то один, еле живой и одинокий, оставивший за собой всех и свою прежнюю жизнь. Его последние слова: «Как же мне теперь жить?", тонут в захлебывающихся звуках, рыдании и немого ответа самому себе.

А началось с банального жизненного желания молоденькой девушки выйти замуж за любимого юноши. Никто предположить не мог, что отец юной особы воспримет в штыки ее желание и заставит решать тупую дилемму: выйти замуж или забыть отца.

Финал драмы был жесток, естественный виток жизни развел отца и дочь по разным сторонам баррикады. Эгоизм, гнев, любовь, непонимание, в конце концов, слились в дикую боль, разрывающую в одинаковой мере двух людей.

И покосившийся старый дом горько плакал грязными стеклами окон, по которым медленно стекали редкие капли дождя. Он плакал, видя хрупкую фигурку девушки. Шатающуюся от горя и уезжающую из родительского дома навсегда. Он плакал, чувствуя бушующий огонь страха в сердце отца.

Сменялись времена года, менялись вывески на магазинах, шли года, а дом терпеливо сносил утрату жизни и упорно стоял, дрожа и дребезжа стеклами от проезжающего трамвая. И где-то далеко тревожно билось сердце девушки, уже ставшей красивой женщиной, ожидающей услышать родной голос отца.

Вернемся же к тому осеннему утру, когда мужчина стремительно вышел из старого дома и направился туда, где нашла приют его дочь.

"Наконец"– выдохнул тяжело дом в спину мужчине, попрощавшись.

А утро стояло прекрасное. На высоком небе ни облачка, солнышко согревало воздух, ласково заглядывая в зашторенные окна домов, пытаясь разбудить ленивых людей. Прохладный ветерок играл с солнечными лучами и желтыми опавшими листьями, кружа их в воздухе, бросая и вновь подхватывая уже у самой земли. Ничто не предвещало беды, просто ничего плохого не могло случиться в такое прекрасное утро, и редкие прохожие, поеживаясь, улыбались наступлению осени.

Но видимо судьба выбирает моменты для нанесения удара, руководствуясь лишь ей одной известными фактами.

Автобус быстро ехал по полупустынной дороге, почти не задерживаясь на остановках и светофорах. Поэтому он почти за час довез мужчину к дому дочери. Высадил его на остановке и также быстро уехал прочь, оставив наедине мужчину и дом, скрывающий его дочь.

Их разделяла лишь дорога, которую с замиранием сердца стал переходить мужчина, мысленно подбирая слова, которые скажет ей маленькой и всегда любимой дочурке. Он ни секунды не сомневался в том, что его простят и вновь пустят в свою жизнь.

"Никто не застрахован от ошибок, а он, глупец был ослеплен болью потери. Как тогда, казалось, выйди она замуж, и он потеряет ее навсегда.

Где – то на середине дороги он замешкался, обходя лужу, и краем глаза замечая несущуюся на него машину.

Мужчина остановился, смотря заворожено на машину и полагая, что водитель вот-вот его заметит и резко свернет, но машина упорно продолжала ехать. И в какой-то миг мужчина понял, что нужно самому отпрыгнуть в сторону, освободив дорогу, но было уже слишком поздно.

В тишине солнечного утра раздался глухой удар, когда машина сбила человека, звон разбившегося лобового стекла и визг резины по асфальту.

Весь этот шум слегка растревожил сон девушки, которая вздохнув, перевернулась в кровати, натянув одеяло на голову. И продолжила безмятежно спать, а под окном умирал отец.

Внезапно пошел мелкий дождь, падающий на седую голову мужчины, покоящуюся на асфальте. Его остекленевшие глаза смотрели на окно дочери. Он шел к ней, хотел сказать, что был не прав.

Минуту назад дорога разделяла их, а теперь смерть. Всему свое время и бывает уже поздно что-либо исправить.