Кристина Азимут - Невинная. Подарок для демона

– Такая гладенькая, ну надо же, – снова голос Моргана около уха, и… его пальцы отвели края батиста, открывая мягкие складочки, и я едва не охнула, потерявшись в замешательстве.

А он на этом не остановился, медленно погладил, отчего дрожь стала сильнее, и… раздвинул, обнажая нежную, розовую сердцевину, красноречиво влажную. И потом прикоснулся к самому сокровенному, слегка нажав.

– Продолжим? – вкрадчиво мурлыкнул мой личный демон-искуситель, пока я пыталась справиться с сорвавшимся с цепи сердцем и сбившимся дыханием.

– А ты не такая, как все, – задумчиво протянул Морган, а его палец продолжал обводить по кругу пылавшую огнём точку, заставляя кусать губы и едва сдерживать рвущиеся с губ стоны. – Не плачешь… Не вырываешься… Не бьёшься в истерике… – шептал он, а мои бёдра бесстыдно подавались вперёд, за новой порцией откровенно непристойной ласки, и я ничего не могла с этим поделать.

Тело не подчинялось мне, сгорая в проснувшемся огне, желая утолить странный голод, терзавший душу и лишавший воли. И поэтому я могла лишь откинуться на Моргана, тихонько всхлипнув, ноги уже не держали. Да, я не буду сопротивляться, потому что… не хочу. Сейчас – не хочу. У меня нет никого в этом мире, моё будущее туманно и пугает сильнее, чем настоящее. Всего через несколько часов ко мне будет прикасаться другой мужчина, и я даже не знаю, вызовет ли он у меня такие же чувства и желания, или… придётся заставлять себя не сопротивляться. А так, хотя бы не буду мучиться неизвестностью. Около уха раздался шумный вздох, а палец проник глубже, дальше, настойчиво скользя по нежной плоти, и я не сдержалась, ахнула в голос, выгнувшись навстречу и крепко зажмурившись.

– Горячая, и мокрая, – с тихим, довольным смешком озвучил очевидное Морган, и лицо вспыхнуло от его слов, а по телу прошлась горячая дрожь. – И такая нежная, Диа-ана, – его язык пощекотал мочку, прошёлся по внешнему краю, и я едва слышно всхлипнула, чувствуя, как от шеи до пяток прокатилась волна щекочущих мурашек. – Хочешь меня, пра-авда?

– Н-не знаю, – с трудом выговорила непослушным губами, правда теряясь в ярких, незнакомых ощущениях, накрывших с головой. – Я никогда…

– Это называется желание, малыш-шка, – не дал договорить Морган, снова легонько прикусив мочку и послав молнию удовольствия до самого низа живота. И одновременно я вдруг почувствовала его палец внутри , там, где всё в самом деле было мокро и скользко. – И ты хочешь, чтобы я продолжил, Диана.

Не вопрос, утверждение, и возражать не осталось сил. Хотела. Очень. До сведённых судорогой мышц, до разноцветных мушек перед глазами. Я не знаю, что со мной случилось, откуда это, откуда эти эмоции, желания, и как от одних только прикосновений этого Моргана я превращаюсь в пылающий факел. Всхлипнув, я тихо простонала, подавшись бёдрами навстречу, жаждая большего, чтобы глубже, дальше… Мышцы сжались, послушно втягивая и даря новую вспышку пряных, как горячий мёд, ощущений…

– Да-а!

И палец тут же пропал, оставив мне пустоту и разочарование. Я готова была захныкать, выпрашивать ещё непристойных ласк, но не успела: Морган вдруг негромко зашипел, пробормотал ругательство и со странной досадой бросил:

– Да к чёрту!

А в следующий момент развернул меня к кровати и довольно сильно подтолкнул к ней, скомандовав:

– Сядь. Раздвинь ноги.

Словно во сне я подчинилась, послушно опустилась на край и вцепилась в него, медленно разведя колени. Собственная непристойная поза вызвала всплеск огненного фонтана желания, внизу всё болезненно сжалось в ожидании ласки. Морган стремительно шагнул ко мне, наклонился, опершись ладонью о кровать, и ухватил за подбородок, прижавшись к моим губам. Настойчивый язык властно раздвинул их, ворвался в рот, а пальцы надавили, открывая шире. Он пил моё дыхание, целовал жадно, глубоко, чувствительно покусывая, ловил мой язык и втягивал в свой рот, заставляя неумело, но отвечать. И от этого первого в жизни настоящего, страстного поцелуя кружилась голова, руки сами тянулись зарыться пальцами в тёмные волосы, прижать ближе и отдаться на его волю полностью. Утонуть в жарком, тёмном мареве, и не думать больше ни о чём…

Напряжённые соски заныли, напрашиваясь на ласку, я невольно прогнулась, подавшись вперёд, и бёдра сами раскрылись шире, а между ними всё тяжело, горячо пульсировало. А Морган вдруг оторвался от моих припухших, саднящих губ и снова толкнул, опрокидывая на кровать, и лишь на мгновение кольнули смутная тревога и волнение. Потом всё смела могучая волна предвкушения, лишившая на несколько мгновений возможности дышать, и было уже всё равно, помнит Морган или нет об условии Господина Эм. Если он захочет сделать меня своей прямо сейчас, я не остановлю. Пусть сгорю в тёмном пламени, пусть потом мне будет стыдно и плохо, но это потом. Всё равно, к прежней спокойной и тихой жизни возврата уже нет и не будет.

Губы Моргана проложили дорожку из поцелуев вдоль шеи, спустились к груди, оставляя на коже огненные узоры, и наконец язык медленно обвёл твёрдую вершинку, оставляя влажный след. Я стиснула покрывало, запрокинув голову и сходя с ума от бушевавшего в крови пожара. Да, да, да, вот та-ак… Боже, это оказывается так сладко, поддаться пороку, сдаться на милость развратным желаниям, дремавшим до поры до времени где-то очень глубоко в душе. И как оказалось мало надо для того, чтобы пробудить их. Между тем, язык Моргана пощекотал горошину соска, заставив прерывисто вздохнуть, а потом его горячие губы захватили в плен, сильно, глубоко втянув. Я охнула и тут же прикусила губу, чувствуя, как разбегаются обжигающие змейки, воспламеняя каждую клеточку. А Морган не останавливался, посасывая, аккуратно прихватывая губами и тут же зализывая, то усиливая ласки до острых, на грани, ощущений, щедро приправляя удовольствие болью. То прикасаясь невесомо, едва ощутимо, обволакивая жаркой негой набухший бутон. Умелый рот играл и дразнил, доводил до исступления, и я окончательно потеряла голову, бессвязно шепча что-то и послушно выгибаясь навстречу.

Его ладонь между тем накрыла вторую грудь, пальцы чувствительно сжали вершинку, заставляя стонать и царапать покрывало. Кости плавились, а тело превратилось в податливый воск, я растворялась в эмоциях, позволяя себе жадно впитывать их, позволяя себе… быть такой. Открытой, доступной, порочной. Позволяя удовольствию заполнить до предела, растечься по венам сладким ядом и с радостью ныряя в это опасное наслаждение. Зубы Моргана снова прихватили, сжали и оттянули, и я длинно застонала, захлебнувшись в терпкой волне переживаний, окативших до самых кончиков пальцев.

В какой момент Морган отстранился, я так и не поняла, просто неожиданно горевшие от ласк соски обжёг прохладный ветерок, с моих губ сорвался всхлип, а это всего лишь он осторожно подул, добавляя контраста в ощущения. А жадные губы уже выкладывали замысловатые узоры на моём животе, спускаясь всё ниже, и только когда нетерпеливые пальцы дёрнули завязки панталон, освобождая от ненужной ткани, на самой границе сознания мелькнуло тревожное волнение. Ч-что он…