Елена Арсеньева - Святилище любви

Борт галеры, Эгейское море

Никарета очнулась от того, что ее кто-то сильно бил по голове. Можно было подумать, что голова – это барабан, из которого с каждым ударом вылетает не звук, а воспоминание. Удар – и Никарета видит Зенэйс с палкой в руке. Удар – и перед Никаретой прачка-фиванка с чашей молока. Удар – под ногами пыльная дорога в Пирей, по которой Никарета со всех ног мчится ранним утром. Удар – Пирейский порт, удар – борт галеры, а около этого борта – какой-то мужчина с капризным лицом, какие бывают у избалованных женским вниманием красавчиков. Это Яннис.

Никарета таких мужчин терпеть не могла!

Но раз так, зачем ей понадобился Яннис, зачем она рвалась к нему, словно одержимая? И откуда она знала его имя, если никогда прежде не видела?!

Сквозь продолжающиеся удары барабана Никарета вспоминала свое страстное стремление попасть на галеру, невероятную тяжесть мешка, который она тащила по гнущимся и дрожащим мосткам, отвращение на лице Янниса, потом вспомнила какого-то чернобородого с его мерзким, грязным пеосом, потом она отчетливо увидела кулак, летевший ей прямо в лицо… Кажется, Никарета попыталась увернуться, но, наверное, этот чернобородый, которого называли Колотом, все же успел ее ударить. И этот удар продолжает отдаваться мучительной болью. Вот почему кажется, что вместо головы – барабан.

Ох, до чего же ей худо, бедной Никарете! А еще хуже от того, что она ровно ничего не понимает из случившегося.

Почему она убежала из Афин? Почему не стала ждать возвращения Харизия? Никарета не любила его, но чувствовала к нему огромную нежность и благодарность за его пылкую и безоглядную любовь. Хоть мечты о побеге не оставляли ее никогда, ибо она неуклонно стремилась к цели своего пути, она не собиралась покидать Харизия, ибо ей нужно было поднакопить сил для нового путешествия, а может быть, и его самого уговорить, чтобы отвез ее туда, куда она страстно стремилась.

И вот… И вот она на какой-то галере… Почему она покинула Харизия?! Испугалась, что Зенэйс в его отсутствие забьет ее насмерть? Может быть, но какое отношение ко всему этому имеет Яннис? Почему Никарету понесло в Пирей с такой скоростью, что у нее до сих пор ноги ломит от долгого стремительного бега! Но эта боль ничто в сравнении с тем смятением, которое владеет ее душой.

Почему она так рвалась в Пирей? И где она сейчас?

Никарета попыталась пошевелиться и обнаружила, что все тело ее затекло от долгого и неподвижного лежания в какой-то корзине. Поскольку девушка не могла припомнить, когда и зачем в нее залезла, мелькнула догадка, что ее туда просто-напросто запихнули.

Кто? Да кто же другой, если не Колот?!

Наверное, его кто-то спугнул, и он не успел изнасиловать бесчувственную Никарету, вот и спрятал ее в эту корзину, решив попользоваться ее телом в более спокойное мгновение. Да еще и мешок сверху натянул!

Никарете представилось, как пауки оплетают своей липучей нитью мух и маленьких бабочек, угодивших в их сети, и оставляют их про запас. Эти запеленатые в серые плотные коконы бедняжки висят на паутине, еще слабо трепыхаясь или уже мертво, неподвижно до того времени, как паук проголодается и отправится в свою «кладовую».

Отвращение и ужас, которые охватили Никарету при этом воспоминании, были такими сильными, что она забыла про все на свете, кроме желания вырваться на свободу, и принялась неистово брыкаться в корзине, срывая мешок. Однако он был натянут на корзину туго, да еще и завязан, и Никарета, почти лишившись рассудка и уже чувствуя себя дохлой мухой, которую вот-вот начнет рвать своими жвалами отвратительный паук, завопила во весь голос.

От этого крика она мигом охрипла и теперь могла издавать только какие-то жалкие звуки.

Однако ее все же услышали! Рядом раздался топот, удивленные голоса – люди явно не могли понять, кто и откуда кричал! – потом корзину с Никаретой куда-то поволокли, стащили мешок, опрокинули – и девушка вывалилась на гладко оструганные, влажные доски, пахнущие морем.

Голова кружилась, Никарету мутило, однако она, не поднимаясь, повела вокруг испуганными глазами – и ей хватило одного мгновения, чтобы понять: она на палубе галеры.

Той самой, куда она так стремилась вчера, чтобы оказаться около Янниса!

В это мгновение кто-то схватил Никарету за плечи, грубо вздернул вверх – и она снова увидела Янниса.

Если вчера его красивое, пресыщенное лицо выражало только снисходительное презрение, то теперь оно было исполнено ярости.

– Проклятая шлюха! – заорал Яннис, отталкивая девушку так, что она снова упала. – Ты все же пробралась сюда?! Капетаниос, клянусь, я тут ни при чем! Она еще вчера в Пирее обманом пробралась на нашу галеру и принялась клясться мне в любви. А я ее в жизни не видел! Я прогнал ее, а она опять здесь! Наверное, сама спряталась в корзину, чтобы…

– Сама спряталась в корзину, натянула на нее мешок, да еще и узел завязала? – послышался насмешливый голос, и Никарета увидела сухощавого и кривоного человека в кожаных штанах до колен, какие испокон веков носят эллинские мореходы и в какие были облачены почти все находящиеся на палубе мужчины.

Торс его был покрыт шрамами, доказывающими, что ему не раз приходилось защищать свое судно и свой груз от пиратов, которые разбойничали на морях и норовили разбогатеть, грабя суда и продавая в рабство пленных мореходов. С лица, загорелого до черноты, на Никарету равнодушно смотрели узкие глаза, которые так привыкли щуриться от ветра и соленых брызг, что невозможно было различить, какого они цвета. Тонкие обветренные губы кривились в снисходительной усмешке:

– Конечно, это кто-то из вас вздумал протащить шлюху на мой корабль. И бросьте врать! Думаете, не сможете обойтись в плавании без того, чтобы не почесать свой блуд о женский передок? Сколько хлопот вы доставляете себе, не желая следовать моему примеру! Для меня любой из вас сгодится, чтобы получить удовольствие и избавиться от избытка семени! А вам нужна баба… Ну что ж, путь до Птелея [21] Порт в Фессалии, одной из северо-восточных областей Эллады. долог – так и быть, оставьте ее себе. Только знайте: я не потерплю никаких свар и драк из-за нее. Первый же ревнивец будет отправлен за борт вместе с этой рыжей тварью. Но все же мне хотелось бы знать, кто сунул ее в корзину. Признавайтесь, ну? Клянусь, что никто не будет наказан, скорее, наоборот… получит награду!

Однако свободные от вахты мореходы, сбежавшиеся на крик Никареты, молчали, несмотря на это обещание. Помалкивали и гребцы, старательно работая веслами. Похоже, посулы капетаниоса их не слишком обрадовали.

Никарета оглянулась – и вдруг увидела Колота, который с преувеличенным старанием составлял корзины, которые развалились, пока вытаскивали девушку. Почувствовав взгляд Никареты, мореход воровато обернулся, бросив на нее испуганный взгляд, – и у девушки больше не осталось никаких сомнений насчет того, кто именно запихнул ее в корзину.