Кристина Азимут - Рабыня. Порочная страсть

Я даже не услышала, как Охотник отошёл, и не успела приготовиться. Лишь уловила свист воздуха, и в следующий момент мою попку обжёг удар. Сильный, с оттяжкой, без всякой жалости и намёка на игру. С моих губ сорвался судорожный вздох, я вытянулась, ослеплённая вспышкой боли. Она растеклась по коже, пощипывая и покусывая, словно на ней разлили масло и подожгли, и я опомниться не успела, как сверху лёг второй удар, накрест, на обе ягодицы. О-о-о, дьявол, как больно!.. Тело дёрнулось в бессознательной попытке отстраниться, я тихо вскрикнула, стиснув пальцы и ощущая, как кожаные наручники врезались в запястья. Ушей коснулся шумный вздох, до меня долетела волна радостного возбуждения – Охотнику нравилось то, что он делал. И ему нравилась моя реакция. Широкая ладонь легла на пострадавшую попку, и я зашипела – прикосновение обожгло, усиливая неприятные ощущения.

– Надо же, розовеет, – задумчиво пробормотал Охотник, и его пальцы сильно сжали ягодицу, вырвав у меня очередной вскрик. – Я плохо тебя слышу, маленькая дрянь. Ты совсем не раскаиваешься в том, что совершила, да?

Снова удар, на сей раз – по спине. Боль резанула острым лезвием, рассыпалась по коже горячими искрами, и я всхлипнула, не в силах унять дрожь. На глазах выступили слёзы, сердце рвалось из груди, а между ног полыхал пожар, и там всё тянуло и пульсировало. Я хотела , чтобы Охотник продолжил. Хотела, чтобы прикоснулся там, к набухшему бугорку. Пусть даже сделал снова больно – в сокровенном местечке. Я ощущала его тёмное наслаждение так близко и одновременно недостижимо далеко, и могла только жадно вдыхать аромат, не смея даже думать о том, чтобы попробовать… Мне никто не разрешал, а злить его больше, чем сейчас, или тем более прерывать происходившее желания не было никакого. Да, изысканная и жестокая пытка, показать мне, чего я лишена, и заставлять вожделеть, не имея возможности добраться. Оставалось только… упиваться собственной болью и возбуждением, и робко надеяться, что смогу кончить без дополнительных ласк… Если Охотник будет особенно усерден в своём стремлении наказать меня.

– Громче, я сказал! Кричи! – рыкнул мой хозяин, свист воздуха и – удар, сильный хлёсткий, обжигающий.

Это было безумие. Горячее, неправильное, но такое упоительное… Я кричала, да. Извивалась в наручниках, делая ещё больнее, вздрагивала от каждого нового удара, чувствовала, как вспухает кожа на спине и попке, и, кажется, по ней всё-таки потекло что-то тёплое … Перед глазами всё плыло, эмоции смешались – мои, его, наслаждение, вожделение, злость, боль, и ещё много чего. Когда неожиданно удары прекратились, я сначала даже не поняла, что случилось. Попыталась проморгаться, слизывая с губ солёные слёзы и чувствуя во рту сладковатый привкус собственной крови – это я так губы искусала?.. А потом по моей израненной спине медленно провели пальцем, и я беспомощно застонала, ощутив очередную вспышку боли.

– Надо же, и правда, серебристая, – послышался низкий, тягучий голос Охотника, и в следующий момент он прижался ко мне сбоку, чтобы не испачкаться.

Мои волосы оказались в жёстком захвате, хозяин оттянул мою голову, и наши взгляды встретились. Его зелёные глаза горели странным огнём, он тяжело дышал, и… я ощущала его возбуждение. К бедру прижимался твёрдый член, и сквозь горячечное марево боли пробилась упрямая радость и тихое ликование. Он хотел меня. Ему нравилось то, что он делал и видел. И его губы находились так близко. «Поцелуй же, ты хочешь этого!» – всё внутри кричало, но я не смела дать волю этим мыслям, напряжённо ожидая, что же дальше. Охотник поднёс палец, измазанный серебристым, к моему приоткрытому рту, и тихо произнёс:

– Она пахнет цветами. Странно даже.

После чего мазнул по моим губам, его собственные сжались, и глаза сузились.

– Ты не смеешь прикасаться ко мне без моего разрешения, поняла? – процедил он сквозь зубы. – И себя ласкать тоже, пока я не прикажу. Ясно?

– Д-да, хозяин, – прохрипела я, сглотнув вязкий ком в горле.

Спину жгло уже чуть меньше – регенерация у меня отличная, тем более, я не так давно хорошо утолила голод. Охотник резко выдохнул, не сводя взгляда и не отпуская волосы, и через мгновение я ощутила его пальцы между ног. Они скользнули по мягкой плоти, надавливая, вынуждая бёдра подаваться навстречу в попытке продлить сладкие ощущения, переплетающиеся с болью. Я коротко всхлипнула, заворожённо глядя в зелёную глубину глаз напротив. Возбуждение растекалось от чувствительной точки жаркими змейками, и от того, что я видела во взгляде Охотника, оно становилось лишь сильнее. Ему нравилось. Чёрт возьми, ему нравилось ласкать меня, чувствовать, как моё сокровенное местечко увлажняется всё больше под его сильными пальцами. А вот то, что его собственные желания не подчинялись контролю, Охотника изрядно злило, судя по мрачному огню, разгоравшемуся в тёмных зрачках…

Его глаза сузились, губы снова сжались, и пальцы резко вошли в меня. Глубоко, болезненно, так, что я судорожно вздохнула, дёрнувшись в путах. Мышцы рефлекторно сжались, усиливая удовольствие, но тут же Охотник убрал руку, его губы изогнулись в кривой ухмылке.

– Я не собираюсь доставлять тебе наслаждение, дрянь, – бросил он и отошёл, небрежно вытирая пальцы об штаны.

А я едва разочарованно не захныкала, чувствуя, как ворочается внутри неудовлетворённая страсть. Она покусывала изнутри, толкалась внизу живота жаркой змеёй, тело изгибалось, желая дотянуться до края доски и потереться об неё раздразненной промежностью… Чёрт. Чёрт, чёрт. Он же так и оставит меня, а я ничего не смогу сделать. Ну, смогу, но… Позволят ли мне? Пока я сражалась с собственными эмоциями, спины неожиданно коснулось что-то мягкое, и я зашипела от неожиданности. Следы от ударов почти затянулись, и боль перешла в простое покалывание, но кровь наверняка осталась, и именно её сейчас стирал Охотник. Я от удивления замерла и моргнула, уставившись в стенку. С чего вдруг такая забота?..

– Мне не нужно лишнее внимание, – небрежно пояснил он, словно услышал мои мысли, и я ощутила, как лодыжки освободились от кожаных браслетов, а потом и запястья. – Мы уезжаем, обсудим дальнейшие наши… отношения в другом месте.

Я без сил прислонилась к кресту, приходя в себя. Тело слегка ломило, кожу на спине ещё пощипывало, между ног покалывало сотнями невидимых иголочек, и от шеи до кончиков пальцев на ногах гуляли волны дрожи. С такими развлечениями потребуется питаться гораздо чаще, чем раньше… Накопленная сегодня энергия уже наполовину ушла на восстановление, а когда мне позволят роскошь пополнить запасы, я не представляла. Голос Охотника снова стал отстранённым и холодным, хотя я ощущала тлевшее в нём желание. Но он умел держать себя в руках лучше, чем я.