Эммануэль Арсан - Частные уроки

— Пора вам поработать хорошенько на корте, — только и сказал инструктор по теннису, взял их за плечи и повел по вестибюлю.

Совершенно случайно взгляд Фили остановился на сидящей на большом кожаном диване девушке (ноги ее были неприлично раздвинуты — она так увлеклась беседой с тощим высоким прыщавым парнем, что перестала следить за своей позой и хошь не хошь взгляд остановится!). На беду мистер Трэвис перехватил взгляд Фили.

— Э-эй, — предостерегающе сказал он. — Будем считать на первый раз, что сегодня я ничего не видел, но вы прекращайте подглядывать в женскую раздевалку. Понятно?

Оба поспешно закивали утвердительно. Они уже подошли к выходу на улицу.

— Давайте идите, — инструктор подшлепнул их легонько по ягодицам. — И работать как следует! Я потом подойду.

Друзья по дорожке пошли к корту, на котором всегда занимались.

— Странный он какой-то, — тонким своим голоском проверещал Шерман.

— Да уж, — согласился Фили. — Они бы с Лестером составили идеальную пару тронутых по фазе. — Фили остановился, любуясь проходящими мимо тремя пышнотелыми девицами в спортивной форме, пропустил их и развернулся, глядя им вслед и вспоминая о мисс Меллоу со спины. — А вообще он хороший парень, этот мистер Трэвис. Мог бы нас и выгнать!

Они стали спускаться по узкой каменной лестнице к кортам.

— Выгнать? — возмущенно пропищал Шерман. — За что? За то что мы подглядывали в раздевалке? В таком случае за то, что было у тебя вчера с мисс Меллоу, вас обоих нужно арестовать!

— Да заткнись ты, давай играть! — огрызнулся Фили. Ему вдруг стало неприятно, что Шерман заговорил о том, о чем он сам думал постоянно.

Когда он торопился с зачехленной ракеткой на занятия и спускался по черной лестнице (к велосипеду ближе), то у лестницы он увидел Николь, которая на специальной доске гладила джинсы. Сбоку на доске возвышалась стопка выглаженных рубашек.

— Фили! — окликнула она его.

— Да. — Он остановился и повернулся к ней в ожидании… В ожидании чего?

— Что-нибудь не так? — спросила она, и Фили вдруг понял, что она сама смущается вчерашнего.

Фили неожиданно вспомнил о предупреждении Лестера, что у мисс Меллоу больное сердце, что ее нельзя расстраивать.

— Нет, нет, — поспешил заверить ее Фили. — А что? Почему…

Хлопнула дверь, Николь повернулась. В комнату вошел Лестер с сигаретой в губах и рубашками на вешалке в руках. Он заметил Фили и пронзительно посмотрел на него.

Тот смущенно улыбнулся, словно застигнутый за чем-то очень неприличным.

Лестер перевел взгляд на экономку. Мисс Меллоу уставилась на него выжидающе-вопросительно. Он хотел что-то сказать ей, но вновь посмотрел на Фили, ухмыльнулся столь ненавидимой Фили мефистофелевской усмешкой и ушел, ничего не сказав и с рубашками в руках.

Экономка вновь принялась гладить и спросила у Фили:

— Ты стесняешься вспоминать о вчерашнем вечере?

— Нет, почему?

— Ты уверен? Что ты не стесняешься, что я вчера была голая перед тобой?

— Нет, — простодушно сказал Фили. — А почему вы спрашиваете?

— Тогда, может быть, придешь ко мне, когда я вымою посуду вечером? — стараясь говорить как можно тактичнее спросила она.

Фили скромно потупил глаза в знак согласия и кивнул.

— Мы сможем поговорить, — добавила Николь, многозначительно и выразительно расстегнув и опять застегнув ширинку на джинсах, что гладила.

Глаза Фили аж засветились от счастья, душа словно обрела крылья и воспарила в небеса. Но вынуждена была вернуться на грешную землю, ибо он опаздывал на встречу с Шерманом.

— Да, приду, — подтвердил словами Фили, хотя его ответ был вполне ясен и без слов. — Извините, я должен бежать.

Воспоминания об этом разговоре порождали в Фили сладкие предвкушения сегодняшнего вечера. Чем же таким он понравился мисс Меллоу, что она его добивается столь настойчиво?

Шерман распаковал свою сумку, достал ракетку и мячи. Мячи вывались из его неловких, толстых как сардельки пальцев и запрыгали по корту.

— О, черт! — выругался толстяк, махнув с досадой рукой.

— Шерман, поднимай шары, давай начинать в конце концов! — нетерпеливо подпрыгивал, разминаясь, Фили с другой стороны сетки.

— Не шары, а мячи! — заявил справедливо толстяк, заправляя в короткие шорты свою свободную футболку с широкими красными и синими горизонтальными полосами. — О'кэй, ты готов?

— Готов! — Подпрыгивал Фили в ожидании удара.

— Держи! — Шерман размахнулся и ввел мяч в игру.

Фили резко отбил мяч и тот попал Шерману прямо в плечо. Шерман уронил от боли ракетку.

— Ты урод! — схватившись за ушибленное место запищал толстяк. — Ты урод, идиот! Больно же!

— Ладно, сам виноват — не будешь зевать! Подавай, — оборвал его Фили.

— Эй, Фили, — растянулся в улыбке Шерман, готовясь к удару. — А у мисс Меллоу сиськи такие же? — Он показал на теннисный мячик.

— Что? — Фили отвлекся и прозевал подачу. — Слушай, это нечестно! Это не честно!

— Что ж, ты проиграл, — констатировал Шерман.

— Ладно, — разозлился Фили, — подавай!

Шерман подал, Фили ловко парировал, и толстяк не успел к мячу. Кряхтя, он нагнулся за отскочившим от стены мячиком.

— А что ж ты не потрогал их? — спросил Шерман, чтобы хоть как-то подначить приятеля.

— Не знаю… — честно ответил Фили.

— Надо было вот так сжать их, — соскорчив гримасу показал на мячике Шерман.

— А тебе откуда знать? — отбивая мяч крикнул Фили. — Когда ты в последний раз сиськи голые видел? Да и вообще видел ли?

Они с минуту отбивали мячик. Затем Шерман пропустил.

— Эй, Фили, — сказал он отправляясь за мячиком, — а ты знаешь, Джина Рейдал разрешала трогать свои сиськи за доллар.

— А что ж ты не пощупал их?

Наверху лестницы появился мистер Трэвис, но спускаться не стал, облокотился обеими руками о перила, и смотрел на игру.

— Ну-у, у меня не было настроения, — нашелся Шерман. — И к тому же, я больше люблю ноги у женщин.

— Ты сумасшедший!

— Готов, значит?

— Да, подавай!

— Слева, слева бей, Фили, — крикнул вдруг учитель.

— Да, хорошо, мистер Трэвис, — весело откликнулся Фили, посмотрев в сторону инструктора.

Он вновь повернулся к сетке и вдруг взгляд его уткнулся на девушку на соседнем корте. Она стояла к нему задом в коротенькой теннисной юбочке и, нагнувшись, так что полностью были видны белые трусики, зашнуровывала кроссовку. Фили остолбенел и пропустил удар. Повернулся к учителю и неловко улыбаясь, развел руками.

— Маньяк какой-то, — буркнул мистер Трэвис и ушел.

— Ну давай, давай, — крикнул Фили приятелю, чтобы скрыть смущение.

Толстяк подтянул свои шорты.

— Расскажи мне, что будет сегодня, любовничек, — с ноткой зависти поддразнил его Шерман, подавая мяч.