Сандра Бушар - Лезвие ножа

– А ты… изменилась, кажется… – Стоило мне вопросительно изогнуть бровь —он тут же начал оправдываться: – Да красотка ты… Красотка, как и всегда! Не переживай. Просто… взрослая, что ли, стала. Мама говорила, ты на лингвиста пошла учиться, да? Может, в этом дело.

И снова повисла неловкость. Ну вот как я могла объяснить бывшему возлюбленному, что стала никем?! Даже жить было негде, если не брать в расчет квартиру моего похитителя.

– Кем тебе приходится Артем? – неожиданно для нас обоих спросил Кирилл, с интересом глядя на то, как внимательно мальчик следит за нашим словесным «пинг-понгом». – Сын подруги?

– Нет. Он не сын моей подруги, – впервые в жизни я произнесла слова так холодно, что сама содрогнулась. Видимо, так на меня влиял Максим. Как бы там ни было, желание продолжать расспросы у Кирилла пропало. Но, почувствовав тоску по прошлому, я просто не могла не улыбнуться: – Прости, день нервный вышел. Но я чертовски рада тебя видеть, Кир! Если честно, я раньше думала, что к этому времени у тебя уже будет больше десяти деток! Надеюсь, хоть сейчас мозгов в твоей маленькой голове прибавилось, или тренерство выбило оставшиеся? Все еще… спариваешься со всем, что движется?

В порыве радости я бросилась старому знакомому на шею и крепко прижалась к его мускулистому телу. На душе стало спокойно и легко. Словно и не существовало ни Варла, ни родителей. Так было всегда… с Кириллом. Он успокаивал меня всю жизнь.

Парень обнял меня так жадно и крепко, что мне стало нечем дышать – он словно ждал этого момента целую вечность. Это нравилось мне всегда до колик в желудке! И даже сейчас, спустя столько лет…

– Вот теперь я узнаю мою маленькую девочку! – радостно воскликнул он и, недвусмысленно проведя руками от талии ниже, чуть коснулся низа спины. Все было прилично для глаз ребенка, но… Что за черт?! Подобного между нами никогда не происходило… – Поужинаем, малышка? Я знаю крутое кафе за углом. Расскажешь мне, как выбесила свою маму-балерину до нервного тика, уйдя из театрального. Моя мать до сих пор от тебя в бешенстве. Горжусь тобой, чертовка!

Я расхохоталась. Так звонко я не смеялась с самого отъезда Кирилла. И только сейчас поняла, как сильно по нему скучала. Увы, теперь моя жизнь больше походила на драму с элементами боевика.

В какой-то момент мне показалось здравой мыслью не впутывать счастливое по большей степени прошлое в мутное настоящее. Да, я безответно любила парня, но… он, скорее всего, даже не догадывался об этом! Мы были детьми, неспособными перейти черту между дружбой и отношениями, потому что каждый из нас знал :назад пути не будет. Понятия не имею, может, Кирилл тоже страдал от чувств ко мне?! Хотя толпы его вечных фанаток говорили об обратном.

– В другой раз, – отстранившись, я села на лавку рядом с Артемом и, извиняюще улыбнувшись насупившемуся Кириллу, закончила этот разговор раз и навсегда: – Я пришла к Артему. Безумно рада, что ты жив и здоров, но сейчас я хочу поговорить с ним. Наедине.

Весело подмигнув затаившемуся гномику, я многозначительно уставилась на Кирилла. Мой взгляд почти умолял его свалить. Вот тут-то выражение непонимания на его лице стало почти курьезным. А на что, извините, он рассчитывал?! Мне больше не тринадцать, и слюнки уже не будут стекать по моей школьной форме от любого его подмигивания. Теперь все стало по-другому…

– Даже свой номер не оставишь? – все же спросил он, так и не сдвинувшись с места.

– У меня сейчас нет телефона. Временные материальные трудности! – честно ответила я, запоздало вспомнив про подарок Варла. Кирилл, покосившись на мою ладонь, крепко сжимающую дорогущий гаджет с надкушенным яблочком, сник окончательно. Я же покрылась густым румянцем.

– Окей, а на игру к Артему завтра придешь? – не унимался он, теперь с надеждой поглядывая на ребенка, уставшего от нашего трепа. Я и сама уже утомилась. – Всю эту неделю у Варламовского отборочные игры. По сути, сегодняшний проигрыш особо не перекрывает нам кислород. Есть еще шансы выйти в финал…

– Выйдем! – впервые подал голос Артем, наконец выхватив из беседы что-то интересное для себя. – Я вас не подведу, Кирилл! Просто нужно больше тренироваться…

Погладив мальчика по голове, я еще раз стрельнула глазами в Кирилла. Ну чего же он такой тупой!

Но теперь посыл дошел и, со смехом в глазах послав мне воздушный поцелуй, друг детства нас покинул. Причем вышел он не через те двери, в которые я заходила, а в другие, находящиеся с противоположной стороны раздевалки. Теперь понимаю, как он туда попал!

Я выдохнула. Мой раунд завершился…

Теперь был черед Артема. Сконфуженно переведя взгляд на мальчика, я не знала, что ему сказать. Маленьких детей в нашей семье не было, и опыта общения с ними я не имела. Только вот почему-то складывалось впечатление, будто передо мной сидит взрослый мужчина, но никак не ребенок.

– Я не собираюсь ничего рассказывать отцу о тренере. Так что не нагружай меня своими пустыми рассуждениями… Пожалуйста! – с грубоватой серьезностью по-взрослому заявил он и, мило усмехнувшись в ответ на мой ошалевший взгляд, смягчился: – Извини, если обидел тебя, Лина. Просто из-за меня сегодня команда проиграла, а я так хотел, чтобы ты потом показала папе, как круто я ловлю мяч… Эх! Прав папа – лучше бы я в математику ударился…

Вот теперь я поняла, зачем была нужна затея с телефоном! Интересно, рассудительность в роду Варламовских передается по наследству?

Выдохнув, я решила, что спасти парня можно было только правдой. Своей правдой. Потому что, как говорится, какими бы черствыми ни были твои родители, всегда найдутся те, которые будут еще хуже. Например, мои.

– Знаешь, я ведь совсем недавно сбежала из дома. Из-за родителей, – осторожно начала я, сама не понимая, почему так сложно рассказывать эту историю маленькому мальчику. Он же навострил ушки и даже немного расслабился. – Хочешь, расскажу почему?

Артем решительно кивнул, и я откинулась на прохладную стену, вспоминая весь тот ужас… Что же, если это поможет Артему, я таки произнесу вслух то, что уже похоронила в своей памяти. По крайней мере, старалась.

– Знаешь, я могу только позавидовать тебе, малыш. Потому что ты знаешь, чего хочешь, быть вратарем. А это лучше, чем знать только то, чего не хочешь. Я вот думала, что не хочу повторять судьбу родителей. Это все. Как-то маловато…

Жалобно протянула я, а затем осознала :бедный мальчик, наверное, ничего не понял из моих отстраненных размышлений. Надо было говорить конкретнее.

– Моя мама была балериной. Человек жесткий, упертый и гордый. Когда я при ней ела мучное, например, то она смотрела на меня как на ничтожество. Затем к ней присоединилась сестра-гимнастка. А после их обеих поддержал и отец. Мать была вне себя от радости! В какой-то момент все они даже забыли, с чего все началось: то ли я много ем, то ли не иду по стопам родных и не пою дифирамбы их профессиям… Уже было не важно. Думаю, семью сплачивала ненависть ко мне. Я же не была членом семьи. По крайней мере, никогда себя им не ощущала… – буквально на одном дыхании выпалила я, продолжая упираться взглядом в стену напротив. – Я не знаю, когда это началось… Не понимаю, чем заслужила… Но мои родители просто меня не любили. Им не нравились мои волосы, цвет моих глаз, одежда, еда, оценки, подруги… Они злорадствовали, когда у меня что-то не выходило, и безумно радовались, когда я грустила. В результате я сомневалась во всем. Дошло до того, что даже гребаный лак для ногтей не могла выбрать сама, потому что единственный близкий человек точно бы его не одобрил! А никто… никто в этом мире не хочет чувствовать себя ничтожеством!