Рия Плага - Никогда не сдавайся

Он полностью погрузился в бумаги, лежавшие на коленях, и закусывал ручку, стараясь не обращать внимания на всё, что происходило вокруг. Я же улавливала аромат одеколона, который ударил мне в нос с первой секунды, как увидела Фабиана сегодня. На мне та форма, что была прислана им несколько дней назад. Не могу сказать что-то против. Всё идеально скроено и наверняка на красивых бортпроводницах смотрелось просто идеально. Но я выглядела не то, чтобы глупо, но скорее забавно, чем сексуально. Облегающее платье с коротким рукавом подчёркивало мои недостатки, длина едва доходила мне до колен, и поэтому, открыв их, я показывала миру неидеальность моих ног. Золотая вышивка на рукавах и по подолу украшала его, но я всё равно чувствовала себя достаточно глупо. Круглый вырез находился прямо у самой шеи, и мне вечно казалось, что я могу задохнуться. Золотой ремень на талии я стянула с такой силой, что едва могла дышать, но таким образом я пыталась доказать хотя бы себе, что у меня есть талия.

День перед отлётом дался мне очень сложно. После разговора с Евой я никак не могла выкинуть из головы историю трёхлетней давности, когда я накричала на Фабиана и не дала ему возможности вылететь из Денвера. Я ворочалась в кровати, пытаясь понять, что всё это значит и так ли важен этот эпизод. Я помнила свою реакцию и чувства, прекрасно осознавала, что боялась, вдруг кто-то ещё может погибнуть из-за погоды, и не хотела повесить на свою совесть чью-то глупую смерть. Но я не могла вспомнить самого Фабиана, ни его лицо, ни идеальное тело и тем более его реакцию на моё тогдашнее поведение. Но больше всего меня мучил вопрос, почему я не обратила внимания на него тогда. Почему ослепла? Хотя желание спасти этому кретину жизнь тогда представлялось важнее, чем его безупречно красивое лицо. Но дальше это было не столь важно, как тот факт, что я всё ещё не понимала, почему он так относится ко мне. Почему буквально заставил работать на себя? Я хотела бы верить в идеальную сказку, придуманную Евой, о безумной любви, вспыхнувшей в одно мгновение и способной повлиять так на мужчину. Но что-то мне подсказывало, что ни один мужчина не верит в любовь с первого взгляда, и тут явно рисовался вариант нелюбви. Но тогда что? Он выражал благодарность за свою жизнь, что я накричала на него и спасла, или злился до сих пор и таким способом хотел сделать из меня свою игрушку, мстит, что я грубила и позволила себе неправильные и некорректные слова в его адрес? Сейчас сделал меня своей приближённой и в скором времени нанесёт удар по самому больному месту?

Я повернула голову и посмотрела на сосредоточенное лицо Фабиана. Кажется, на его лице не дёргался ни один мускул. Он полностью погрузился в работу, и я чувствовала, как пропитываюсь к нему уважением. Несмотря на сложный день, я была уверена, что он именно такой, Фабиан не давал себе времени на отдых и продолжал работать, даже несмотря на то, что время уже давно за полночь, мы находимся в самолёте и лететь нам ещё не меньше восьми часов. Неожиданно он повернулся и посмотрел на меня. Улыбка на его лице появилась также внезапно. Я покраснела и отвела взгляд вновь к иллюминатору, надеясь, что он не обратил внимания на моё смущение. Мне хотелось бы верить, что я всего лишь придумала его месть и он всего только и хотел, чтобы я как профессионал работала с ним, и больше за этим ничего не стоит. Но каждая моя мысль порождала следующую о том, что я должна быть осторожна и ждать удара в самое неожиданное время.

Весь предыдущий день я провела в магазинах и салонах, периодически отвечая на телефонные звонки, в которых пыталась объяснить друзьям, что я улетаю и не знаю, когда вернусь. Ева не расставалась со мной весь день. Мы давно не проводили время – вот так. Нам было весело и хорошо, не думали ни о чём. Магазины в первый раз казались мне удовольствием. Насмотревшись в Интернете фотографий Фабиана, подруга приказала мне купить красивое нижнее бельё и отложить на дальнюю полку то, что я обожала: мои любимые трусы-шортики с прикольными диснеевскими героями, просто потому что меня они веселили, а самое главное, в таком белье комфортно и удобно. Но бельём мы не обошлись. Кажется, я скупила весь торговый центр. Новые джинсы и деловые брюки, платья, юбки, блузки и никаких футболок, как приказала Ева.

– Ты должна быть женственной, – приказала она таким тоном, что я не посмела спорить.

Но хуже всего оказалось в обувном отделе. Я никогда не любила каблуки, но сегодня, кажется, купила все пары на них: танкетках, шпильках и ни одной действительно удобной. Ева вторила, что балетки носят школьницы, а кеды – парни. Я не соглашалась, но спорить не смела, так как сделала подругу несчастной, изложив историю о своём падении, увольнении и отлёте в ближайшие сутки. Закончилось всё покупкой нового чемодана и огромной порцией заказанных на дом суши. Когда мы пили очередную порцию саке и доедали суши с лососем, оставляя самые вкусные – «Филадельфию» – на потом, Ева вручила мне свой подарок. Хотя я совсем не ожидала этого и растрогалась настолько, что чуть не расплакалась: подарок оказался идеальным. Сейчас у меня в ногах лежала большая жёлтая сумка Longchamp, в которую поместилась короткая версия моей жизни и необходимые в полёте вещи. Именно за такие подарки и такое внимание к деталям я и обожала сестру и поэтому наше прощание получилось настолько печальным для меня. Даже сейчас, думая об этом, я готова была расплакаться.

Мои пальцы сжимали подол платья, и я заметно занервничала, когда Фабиан наконец отложил бумаги и стал смотреть в иллюминатор, наслаждаясь темнотой неба и лишь периодическим огоньками в самом низу. Но мне казалось он смотрит прямо на меня. Пожирает глазами и будто видит насквозь, знает все мои мысли и желания. От его близкого присутствия дыхание стало более глубоким, и у меня пересохло в горле, а по спине пробежала капелька пота. Он был так близко, но я старалась представить, что он далеко и я просто не могу дотянуться до него, это невозможно. Наверняка почувствовав мою нервозность или напротив желание, мистер Бойл поднялся с кресла и удалился в хвост самолёта. Я наконец смогла свободно вздохнуть в первый раз за последние сутки.

Инструкция, присланная мне по e-mail, звучала предельно ясно, и я постаралась выполнить все его просьбы или скорее теперь уже указания. Мы встретились в 7:30 утра в переговорной «ББА». Фабиан был безукоризненно одет, побрит и казался свежим и бодрым, таким, как я встретила его в первый раз несколько недель назад. Он улыбнулся и указал мне не стул возле него. Несколько минут спустя к нам присоединился его помощник, который озвучивал планы на ближайшие недели. В моих руках оказалось расписание наших рейсов, чтобы я могла сориентироваться и понять, когда именно начинается и заканчивается моя работа в тех или иных аэропортах. Также прилагался список гостиниц с распечаткой забронированных номеров, где нам предстояло останавливаться. Позже Патрик, невысокий блондин не старше лет 26—28, одетый в простые чёрные брюки и белую рубашку с цветастым галстуком, простился с нами, и мы остались с Фабианом вдвоём. Я чувствовала себя неловко – в первый раз остаться с ним наедине после того нашего ночного рандеву в моей квартире. Я будто вновь оказалась там и мри фантазия нарисовала как я почувствовала его сильные руки на моих бёдрах, его сладкие губы на моих, и по всему телу пробежала дрожь. Но он быстро вернул меня в реальность, продолжив свой рассказа о наших планах на ближайшее время. Также он дал мне ясно понять, что сегодняшний день я обязана провести с ним, практически не отступая ни на шаг на всех совещаниях, так как это касалось и моей работы: прошлой и будущей, он жаждал узнать моё мнение о каждом вопросе, который поднимут сегодня. Честно говоря, за весь день я так и не успела обдумать произошедшее и ни разу даже не передохнула для каких-либо мыслей относительно Фабиана. Я лишь молча наблюдала за ним весь день, наслаждаясь его деловой хваткой, стойкостью, порой бескомпромиссностью, но это делало его ещё более мужественным в моих глазах.