Олеся Карбовская - Я женщина

Мария умела скандалить. Ничего в итоге не добившись, она все равно осталась довольна. Выпустила пар. Она немного покривила душой, сказав, что опаздывает на работу – у нее был час в запасе. Ей просто нужно было, как она это называла, «проораться». Обычно это не давало видимого результата, но на душе становилось лучше. Очередная ссора с мужем накануне вынудила Марию сегодня сцепиться в неравном поединке фастфуда и тележки с памперсами и брокколи.

Вчера все было мерзко. Секс сам по себе, конечно, не может быть мерзким, если ты занимаешься им с любимым человеком. Глеб был любимым, но его принципиальность не знала границ. Он почему-то не был готов завести ребенка «прямо сейчас».

– Прямо сейчас и не будет, – ласково проворковала Мария. – Как минимум через девять месяцев. Ну давай хоть раз попробуем без них… это же приятней. Так все говорят. Даже ты так говорил, помнишь?

Но Глеб был непреклонен. Он был уверен, что именно этот один раз может стать роковым. Он не был готов к таким переменам. Честно говоря, он вообще придерживался позиции child-free, и Мария, конечно, это знала. Просто надеялась, что изменится – и с нейзахочет. Два года прошли в постоянных баталиях по поводу детей. Это, конечно, не могло не омрачить интимную жизнь. Сначала гинеколог посоветовала Марии принимать гормональные контрацептивы, которые бы не имели побочных эффектов. Год спустя Мария заявила мужу, что стремительно полнеет и во всем винит таблетки. Это, конечно, было большей частью надуманно – она всегда была склонна к полноте, а много есть стала из-за постоянных ссор в семье. Так или иначе, пришлось искать новый способ предохранения. Альтернатива в виде презервативов Глеба не совсем устраивала – но он готов был и на это, лишь бы дорогая супруга не «залетела». Мария скрепя сердце смотрела, как ее супруг достает из тумбочки очередную упаковку, разбивая все ее мечты вдребезги.

– Знаешь, я не хочу, – сказала она. – Я устала сегодня. Давай спать.

– Нет, мы не можем сейчас заснуть. Ты просто из вредности, назло мне, так говоришь. Ты больше меня этого хочешь. Я же знаю. Помнишь, как было вчера?

– Ну нет, не надо про вчера! Да я вчера вообще не выспалась.

– Это же ты мне не давала спать. Соскучилась?

Соскучилась. До этого Глеб был в командировке в течение двух недель. Конечно, ее чувства вспыхнули с новой силой, как это было всегда, когда он возвращался, небритый, загорелый, до ужаса красивый. Снимал футболку, шел в душ, поигрывая мускулами. Никогда не просил есть. Когда он выходил из ванной, она уже ждала его на их большой кровати – и на ней не было одежды. Он никогда не терял голову – все было распланировано. Тумбочка и упаковка на кровати рядом. Как ультиматум. Как плевок в лицо, по крайней мере, так ей показалось сегодня. Вчера она этого не заметила. Соскучилась. Одной упаковки не хватило, что и говорить. Но он не уставал нырять в тумбочку, как искатель жемчуга. У нее просто не было сил с ним спорить. Она очень хотела быть с ним. Это не убивало в нем романтику – напротив. Придавало силы для новых побед. А она все чаще чувствовала себя побежденной. Он любил ее, и не готов был делить ее еще с кем-то. Пусть даже это был бы плод их любви. Неважно.

Сегодня она просто достала из тумбочки весь запас, купленный им, и бросила ему в лицо. Расплакалась. Ушла спать в зал. Он не удержал ее, не прижал к себе, не успокоил. Просто отпустил. Она чувствовала, что земля медленно уходит из-под ног. То, что когда-то возбуждало ее – его непоколебимость в принятии решений, уверенность в своих словах, жесткость – превратились в бескомпромиссность.

Когда дочка становится твоей маленькой копией, это умиляет. В три года она примеряет твои туфли и вышагивает по коридору. В восемь крадет у тебя помаду, а потом ты с удивлением замечаешь на ее Барби до боли знакомый малиновый оттенок. В тринадцать она начинает таскать у тебя из шкафа прокладки, а в четырнадцать ты понимаешь, что ей пора давать телефон твоей маникюрши. Единственное, что не может радовать тебя в этой ситуации – это мысль о том, что ты не становишься моложе. Александру это не печалило. Она не испытывала зависти по поводу возраста. Выглядит моложе своих паспортных тридцати девяти, чувствует себя на двадцать с хвостиком, – о чем ей жалеть?! Муж ее обожает. Они являют собой красивую пару, и все отмечают, как они подходят друг другу.

Александра с дочкой шли домой из салона красоты. Как приятно ловить на себе восхищенные взгляды, сделав новую прическу и маникюр. Обе были счастливы. Парни то и дело оборачивались им вслед, просили телефончик, делали комплименты.

– Мам, тебе не кажется, что они принимают тебя за мою сестру?

Александра рассмеялась.

– Еще скажи, младшую.

– Ну если ты правда у меня молодая и красивая, мамуля!

– Ох, подмазываешься, Васька! Чего-то тебе явно от меня надо. Лучше сразу говори, чего.

Василиса надулась.

– Почему сразу подмазываюсь? Я правду говорю!

– Так значит, ничего и просить больше сегодня не будешь? Хорошо.

Василиса, конечно, хотела попросить. Не зря же она напросилась с мамой в салон.

– Если честно, мам, я хотела тебе сказать… Мне же можно сегодня остаться у Аси?

– У Аси? После Дня Рождения? А там будет Антон?

– При чем здесь Антон? Я же не у него остаюсь!

Александра закатила глаза. Вот лиса! Какая разница, на чьей территории. Она просто не одобряла эти встречи дочери с Антоном, который был старше на три года. Да, она видела его мордашку, которой похвасталась дочурка, протянув ей свой мобильный. Тот еще Дон Жуан с масляными глазками. Мажористый, наглый. А Васька сейчас в таком возрасте – да вспомнить хотя бы саму Александру! Тоже была молодой да ранней. Девственности лишилась в пятнадцать, сбежав с одноклассником с урока истории. Благо не забеременела – их роман был недолог. Но ей просто повезло. Да, тогда она проклинала ту восемнадцатилетнюю девицу, к которой перебежал ее Ромео. Позже она поняла – все к лучшему. Небеса, как говорится, уберегли.

– Давай об этом дома поговорим. Папу спросим, что он скажет. Я – против.

Папа разрешил. Папа добрый.

– А что ты переживаешь? Они же там с девчонками, я так понимаю, останутся ночевать? Она уже не раз там оставалась на ночь. У нас Васька в этом плане молодец, я в ней уверен.

Уже ложась спать, Александра выказала свое недовольство решением мужа. Она никогда не критиковала его при детях. Иногда ей казалось, что зря.

– Володь, ну почему ты всегда включаешь такого доброго папочку? Я как-то их воспитываю,прививаю какие-то ценности; они скоро нас вообще не будут во внимание брать. Еще возраст у нее такой – мы вообще для нее не авторитет. Этот Антон теперь будет диктовать, что делать.