Дмитрий Власов - Ведьма из Бэйля

Ной склонил голову в поклоне, после чего покинул апартаменты смотрителя. Дворовый служка помог ему исполнить все наставления святого отца, и уже через два часа он седлал коня у ворот оплота. По дороге послышался стук копыт, и во двор влетел прекрасный конь, черный как смоль, длинноногий и благородный в своем великолепии – такого коня не встретить на базарной площади. Мышцы переливались под лоснящейся кожей, а на коне, в седле, явно сделанном на заказ, восседал всадник в капюшоне, и накинутой на лице пылевой маске. Все снаряжение имело вид очень дорогой и штучной работы, и каждая складка на кожаном доспехе служила своей цели бесшумно и не мешая движениям владельца. Всадник бодро соскочил с коня и скинул повязку с лица. Под серой тряпкой оказалось худощавое лицо человека, который мало времени находится на одном месте – круги под глазами указывали на недостаток сна, а заостренные черты – о нечастой и скудной еде.

– Приветствую тебя, волкодав, – сухой голос всадника был блеклым и незапоминающимся. – Я явился по зову смотрителя, он просит помочь тебе в непростом и опасном пути. Моё имя Рем, и королевская гончая – мой путеводный огонь. Мы поедем быстро, и у меня есть кое-что для тебя, – с этими словами он протянул тугой мешок с вещами.– Смени одежду, мы отправляемся немедленно. Мешочек с амулетом получишь на самом пороге.

Из ворот обители выехало два наездника. Не мешкая, их кони рванули по улицам города, распугивая дворовых собак и котов и заставляя одиноких путников прижиматься к стенам домов. Рассвет только начал брезжить над крестами церкви, мимо которой вихрем пронеслись кони всадников в черных плащах и масках. Путь лежал в столицу Империи, город Кавир, чьи неприступные стены из белого камня никогда не покорялись ничьей воле, кроме воли Императора.

На первом привале Ной вслух отметил, что черный конь Рема разительно отличался от его собственного – для него будто не было этих изнурительных часов скачки сквозь сырой воздух бескрайних полей. Наскоро перекусив и дав отдых уставшему коню Ноя, они тронулись в путь, резонно рассудив, что им стоит обменяться скакунами – инквизитор был явно тяжелее гончей, этот орден ставил во главу угла скорость и стремительность, и в его ряды не попадали рослые или упитанные люди. Конь Рема яростно водил глазами и фыркал, учуяв незнакомого седока на своей спине, но после того как хозяин подошел и погладил его ладонью по гриве и прошептал что-то на ухо, успокоился и смирно принял свою судьбу.

На ночлег расположились на отдалении от дороги, в живописной ивовой роще. Позволив своему компаньону заметать следы к стоянке, Ной отыскал сухое место и развел небольшой костерок, чтобы согреться горячей пищей перед сном и разложил нехитрые пожитки. Гонец вернулся затемно и сообщил, что по дороге перед ними прошли три всадника. Он настоял на том, чтобы его подопечный улегся спать, несмотря на все протесты и уверения, что амулет дает достаточно сил для намного более длительного путешествия. Сам же подыскал себе позицию для ночного дежурства в кроне разлапистого дерева и скрылся в листве с коротким луком воинов пустыни за спиной.

Неожиданно для себя, Ной провалился в забытье едва коснувшись головой уложенного наземь седла. Переход от яви ко сну был настолько стремительным, что воин не сразу понял, где находится. Резко сев в чистой, приятно пахнущей кровати, он попытался вернуться из сна на лесную поляну. Но наваждение крепко держало его, и инквизитору пришлось принять правила игры. Оглядевшись, он понял, что находится в одной из комнат своего дома в столице, это была комната служанки.

Только кровать почему-то была намного больше, а количество зажженных свечей заставляло прищуриться от яркого света. На прикроватном столе стояла пиала с благовониями, и когда он посмотрел в ее сторону, испарения, поднимавшиеся над тлеющими углями, пришли в движение. Струйки пахучего дыма в завораживающем хороводе начали сплетаться в силуэт молодой женщины, и она, словно ангел из сказки, обретала плоть прямо на глазах. Вот только существо, ступившее на мягкий ковер прямо из воздуха, отнюдь не являло собой идеал добродетели. Лицо Анны было каким-то иным, словно она повзрослела и даже слегка осунулась – черты заострились а глаза приобрели нотку усталости. Обнаженное тело, однако, ничуть не утратило своей привлекательности, и формы казались даже немного более пышными, чем во время последней встречи. Она стояла, подогнув одну ногу, в стыдливом жесте прикрывая рукой красивую грудь, но в глазах горел огонь похоти, а не смирение стыдливой монашки.

– Так и будешь пялиться на меня, даже не предложишь даме сесть? – она кошачьей походкой приблизилась к кровати, на которой лежал Ной, и аккуратно присела на краешек одеяла.-Или прилечь?

– Вот ведь надоедливая дамочка. Мало мне ее в реальном мире, так она решила еще и во сне ко мне являться. Видимо, хорошо ты засела в моих мозгах, раз я не волен видеть сновидение, которые желаю.– говоря это, он откинул одеяло и обнаружил что тоже полностью обнажен.

– Ворчливый же мне достался рыцарь, – ведьма заливисто засмеялась, прикрыв рот холеной ручкой и глядя ему в глаза своими лисьим взором. – Это ведь все – иллюзия, не нужно быть таким…. Настоящим. Может, именно этот сон ты и хотел увидеть, не задумывался об этом?

– Даже в самом… – она не дала ему договорить, приложив пальчик, пахнущий пряными духами, к его обветренным губам.

– Это совсем не нужно. Оставь свои высокопарные пафосные речи для старых пней из Орденов- всего-на-свете. Я ведь здесь не для споров, как ты уже догадался. Выпей со мной. Может, это снимет твое вечное напряжение. – словно по мановению волшебной палочки на столике обнаружились два бокала чистого хрусталя, наполненные жидкостью бордового цвета. Она взяла один из них и протянула мужчине второй.– Я не пытаюсь напоить тебя кровью младенцев, черствый мужлан, это всего лишь вино.

Он принял бокал и поудобнее уселся на подушках. Ну что ж, если не удастся отделаться от дамочки, то хоть насладится вином и обстановкой.

Ведьма тоже пригубила из своего бокала и откинулась к обитой подушками спинке кровати, продолжая с интересом разглядывать собеседника. Лисьи глаза сияли зеленым цветом, словно отражая свет свечей, а ухоженный коготок на указательном пальце скользил вдоль точеного бедра то вверх то вниз. Так продолжалось несколько томительных минут, и Анна не выдержала.

– Значит, ты и впрямь такой неприступный и непоколебимый? Любой мужчина уже давно набросился бы на меня, рыча от желания обладать этим телом. Тем более, это сон и никаких последствий не предвидится. Ты же, словно любитель церковных служек, старательно делаешь вид, что перед тобой предмет мебели.– говоря это, она чуть придвинулась к нему, коснувшись ногой его руки.