Любовь Сладкая - Четвертая жена синей бороды

Мое положение было безысходным, вот-вот – и я могла бы лишиться невинности, еще какой-то миг, удар, рывок – и все! С неимоверным усилием я отвела глаза от кошки, напряглась всем телом, надеясь хоть так воспрепятствовать замыслу синей бороды. В это же время за окном раздался душераздирающее мяуканье и крик – это моя Люси, сцепившись с незнакомкой, прогнала ее со своей территории. А я, изловчилась, резко ухватилась свободной рукой за свой кулон, мысленно моля при этом всех моих прабабушек (и индианку-принцессу тоже) о помощи.

И ответ сразу же пришел…

Ведь только– только я хотела сказать лорду Сергею, что да, я согласна принять его предложение и выйти за него замуж, как вдруг дверь резко открылась – и в комнату вошла… бабушка!

Будто ужаленный, лорд Вартимор мгновенно сполз с моего растерзанного тела (и зверь на его ухе угрожающе сверкнул зелеными турмалинами), напоследок прошептав:

– Ты все равно будешь моей! Это решено…

А потом, не обронив больше ни слова, на ходу приводя в порядок свою одежду, он выбежал вон.

Я же продолжала лежать на полу, роняя горькие слезы.

– Господи!!! – закричала бабушка. – Что он с тобой сделал?

– Ничего… Он не успел, – боясь, чтобы от нервов с бабушкой не случился удар, я поспешила ее успокоить.

Поправив, как смогла, платье и прическу, я поднялась с пола и, не имея сил держаться на трясущихся ногах, сделав всего лишь несколько шагов по направлению к дивану, просто-таки свалилась на его мягкое сиденье.

– Девочка моя, – присев рядом, бабушка погладила меня по голове, – слава богу, что все обошлось! А я ведь предупреждала твоего отца, что этот мужчина – зверь! Я ведь отговаривала его от этого визита, и вот как вышло! Ну ничего, он еще поплатится! Ноги его больше не будет в нашем замке! Да я пожалуюсь на него королю!

– Бабушка, – кое-как успокоившись, я протянула руку и взяла одну из чашек, стоящих на столе (и наполовину заполненных чаем), – не надо никому и ничего говорить… И, тем более, отцу, хорошо?

– Как?!! – возмутилась бабушка, и, отпивая глоток, я увидела, как багровеет ее шея.

– Я сейчас успокоюсь, и уйду. Я отдохну, и все будет хорошо… Понимаешь? Если ты об этом кому-то скажешь… Будет скандал, все станут говорить. А отец… Он может наделать глупостей, убить лорда Вартимора, и тогда – король упрячет его в тюрьму.

– Нет!!! Я этого так не оставлю! Да за такое – только смерть!

– А как ты докажешь, ЧТО здесь было? – я попыталась объяснить очевидное. – Да и… Все, я пойду!

– Валерия, позови прежде кого-нибудь из слуг, чтобы принесли мне сюда мою калиновую настойку.

– Бабушка, дорогая, может быть, я проведу тебя в твою комнату, и ты поспишь там еще немного?

– Какой сон? – возмутилась бабушка. – Мне нужно подумать! И, я хочу быть здесь, когда твой отец вернется. Я должна посмотреть ему в глаза…

– … хорошо. Но помни о моей просьбе.

– Иди, Валерия, я еще не настолько старуха, чтобы страдать забывчивостью. И – приведи себя в порядок. Больше никаких визитов без моего присутствия не будет.

– Люблю тебя, – поцеловав бабушку, я вышла из гостиной. Приказав Альбине позаботиться о ней, сама же пошла к своей спальне.

А там я упала на кровать и проспала до вечера. И когда Альбина пришла звать меня к ужину, она сильно удивилась, отчего это я лежу в постели в своем любимом платье.

Мой папа так и не узнал о происшествии. В то время как лорд Вартимор пытался силой заставить меня дать свое согласие на брак, отец готовил коней для совместной верховой прогулки по окрестностям нашего замка. Но возвратившись в гостиную, он застал там только бабушку. Решив, что это именно она спровадила моего будущего жениха из замка (так как делала это постоянно), он только горько вздохнул и поехал кататься сам.

Я уже не могла больше выносить неведения. Тем более что эта долгая дорога утомила меня смертельно.

Когда я покинула свой замок, было утро, теперь же за окнами кареты начинало темнеть – вот-вот, и настанет время сиреневых сумерек.

– Куда мы едем? – выразительно ерзая по сидению, давая понять, что я – живой человек, и у меня, возможно, возникли кое-какие свои естественные потребности, спросила я бородавочного.

– Осталось совсем немного, – на диво, в этот раз он мне ответил внятно и четко, поняв, наверное, мои {сигналы}.

– Но мне надо… очень… понимаешь? – недвусмысленно намекнула я на то, что терпеть мне уже не сила.

Если бы это была женщина, я бы ей попросту сказала, что хочу в туалет. Но признаться в ТАКОМ мужчине, да еще и надеяться на то, что он остановит карету, а потом будет стоять у меня над головой, пока я буду ЭТО делать – со связанными руками?!.. Я бы на такое не решилась.

Но всякому терпению приходит конец, и хорошо хоть я не успела – перед дорогой – выпить чаю!

– Посчитай до двадцати, – сказал мой страж, – и мы прибудем на место!

Собрав остатки сил, я просто-таки скрючила ноги, положив их одна на другую, и постаралась дотерпеть.

«Вот-вот откроется дверца, – думала я, сдерживая слезы, – и будь что будет! Я мигом выпрыгну из кареты – и сразу же в кусты! И пускай на меня при этом смотрит кто угодно, мне все равно!»

Уже добрый час я ощущала, что мы ехали по ровной дороге, карету не трясло и не бросало из стороны в сторону, как было прежде. Под колеса больше не попадались камни, наезжая на которые карета наклонялась в сторону или сотрясалась так, что я несколько раз чуть не поломала себе все зубы. В эту, последнюю, часть пути колеса шелестели по мягкой наезженной колее.

А тут вдруг копыта коней застучали по чему-то гулкому и твердому.

– Что это? – спросила я у стража в маске, пытаясь дотянуться связанными руками до занавесок, чтобы отодвинуть их немножечко в сторону и хотя бы сквозь щель выглянуть наружу.

Но как только мне это удалось – сверху опять свесилась ужасающая рожа, страшно ко мне оскалилась, а желтая пакля под повязкой затрепетала на ветру, громко ударяясь в стекло.

– Ааааа! – закричала я, падая обратно на диван и хватаясь пальцами за свой кулон.

Постоянно связанные, мои руки ужасно затекли, мне неимоверно хотелось их размять, поднять вверх или хотя бы свободно повращать кистями. Но вместо этого я вынуждена была лишь прижимать их к груди, или держать сложенными на коленях.

– Потерпи, мы уже въехали в ворота замка, – мой похититель, казалось, еще сильнее вжался в спинку дивана, и я заметила, как его тело необычно напряглось.

– Но чей это замок?! – нервно теребя край платья онемевшими вдруг пальцами, закричала я, именно сейчас, как никогда прежде, страшась неизвестности.

– А разве Вы уже досчитали до двадцати? – таков был его ответ.