Элли Милау - Греховное падение

– Отпусти меня, – молю, чтобы он сжалился. – Я больше ни о чем не спрошу.

– Обещаешь? – Раздается его хмыкающий голос возле уха, а я чувствую его размеренное дыхание, шевелящее мои волоски на шее.

– Да, прошу, – пищу я, стараясь не двигаться и не реагировать.

– Хорошо, – заключает он, освобождая меня отточенными движениями.

Такой ловкости можно только позавидовать, сразу заметно, что он делает это не впервой, а меня завораживают его руки и мышцы, которые перекатываются под его кожей, я поневоле засматриваюсь. Несмотря на то, что он только что делал. Оказавшись свободной от веревок, непроизвольное сокращение мышц сковывает тело, заключая в очередную ловушку, ведь я не могу шевелиться. Мне так больно, а мужчина умело растирает ноющие ноги и руки, как будто знает, на какие точки нажимать, чтобы боль отпустила. Мне становится легче, судорога понемногу отступает, а его руки приносят расслабление.

Мужчина продолжает массировать ноги, поднимается по внутренней стороне бедра и проводит ладонью в опасной близости от центра накопления всех чувств. Я замираю, сконцентрированная на его руке, внутри все сжимается в пружину от его массажа. Неосознанно двигаю бедрами, хочу, чтобы он продолжал – накрыл ладонью набухший клитор, но он этого не делает – дразнит.

Чуть погодя, когда мое дыхание становится учащенным, а пальцы на ногах сжимаются в трубочку от сдерживаемого желания, его руки исчезают, а он сам отходит. Я не вижу его, на глазах повязка, но слышу шорох. Хочется молить, чтобы он продолжил, но я не смею. Это значит признать, что мне все это нравится, но мне нет… Хотя кого я обманываю? Я нуждаюсь в нем, голодаю по нему, а он мой источник.

Решаюсь, но просьб ему не требуется, ведь он опускается на кровать рядом. Проводит рукой по груди, массирует сосок, превращённый в тугую горошину, а затем накрывает грудь ртом. Я чувствую его отчего-то холодный язык на моем соске, он лижет его, втягивает, перекатывает во рту, будто это леденец, а я хнычу от нужды в нем. Мрак исполняет моё молчаливое желание, накрывая рукой клитор и потирая его пальцем. Он делает круговые движения одним пальцем, пока второй вводит во влажное лоно. Я охаю от ощущений его руки и рта, закусываю губу, чтобы не закричать от интенсивности чувств, но все же не могу сдержать утробный стон, когда его рука исчезает, а ее заменяет его член. Он наполняет меня одним движением, мои внутренние мышцы сокращаются от этого, а я тут же кончаю, сжимая его член в крепких тисках, пока парю. Мрак не дает придти в себя и осмыслить, нет… Он двигается – интенсивно, мощно, приподнимая мои бёдра и управляя мной, пока входит под нужным ему углом. Его яички бьются о мою попу, а член таранит моё лоно с громким хлюпающим звуком. Я не могу двигаться, полностью руководимая опытными руками, только громко кричать, опять кончая и выдаивая семя мужчины своими сокращающимся стеночками, когда он легко, но ощутимо ударяет по клитору.

Солнечные лучи бьют прямо в лицо, вырывая меня из очередного эротического сна, заставляя съежиться и спрятаться под одеяло. Опять он, думаю я, понимая, что держу руку между ног, и чувствуя, как влажна моя ладонь. Снова он.... Почему-то я думала, что сны исчезнут, стоит мне с ним увидеться в очередной раз, но как оказалось, эта мысль ошибочна.

Сон кажется таким реальным, ведь Мрак в жизни такой же. Я еще долго пытаюсь сбросить остатки сна, забыть руки мужчины и шепот, зная, что этого не происходило на самом деле, хоть и казалось таким настоящим. Может быть, поэтому я не могу выбросить его из своей головы? Ведь Мрак существует, такой же доминирующий, властный, даже пугающий, точно такой же, как и во сне. Быть может, я просто хочу сравнить? Просто отчаянно его хочу… Даже сейчас, когда жду Бена с командировки после его звонка, что он будет через двадцать минут дома, я все ещё хочу другого.

Я пала, а Мрак моё падение. Греховное, тайное, почти что нереальное, если бы я не видела сообщения от него на телефоне и электронной почте вчера, если бы ему не отвечала.

Условия, так он сказал в номере. Так он и назвал тему сообщения, прислав мне на личную почту письмо. Если его вообще можно назвать письмом, скорее странный свод дурацких правил.

– Ты будешь держать наши встречи втайне, не рассказывая обо мне.

– Раз в неделю ты будешь получать сообщения с короткой инструкцией: когда и где.

Вроде бы просто, да? А теперь самое шокирующее, заставляющее задуматься, а надо ли оно мне вообще?

– Ты должна меня ждать голой. (Никакой одежды, нижнего белья, даже духи не желательны. Только ты и повязка на глазах, которая будет лежать на стуле.)

– Ты не должна снимать повязку, пока я не уйду, если я не решу иначе.

– Тебе не позволено говорить, пока я не разрешу.

– Ты должна выполнять все мои команды, не поддавая их сомнению.

Мрак.

Когда я прочитала письмо, вся поёжилась. Согласиться – значит отдать себя в пользование человеку, которого не знаю. Сначала я не хотела отвечать, даже думала удалить письмо, так меня возмущающее, но затем, походив вокруг компьютера, в сотый раз перечитывая написанное, напечатала ответ:

– Что я получу взамен?

– Ответы.

Был короткий мне ответ тут же.

Ответы… довольно расплывчатое сообщение. Что именно он имел ввиду? Прошлое, настоящее, что?

– Я смогу задать любой вопрос и получу ответ? – Напечатала чуть погодя.

– Да, но чуть позже.

Мне не стоило соглашаться. Не стоило… Слишком призрачным было предложение. Я даже сама не знала, чего хочу от него? Что именно узнать? Не считая того, конечно, откуда он меня знает, но какая-то часть меня хотела не только этого, её возбуждала вся эта таинственность. Он. И эта часть победила.

– Я согласна.

Вот и все. Решение принято и нет пути назад.

Отправив ответ, я удалила переписку и легла в кровать, но сон не шёл. Я долго ворочалась, не находя себе места, прежде чем уснула и снова пришёл он… И сейчас, после моего согласия и такого уже привычного сна, я только и могла, что думать о Мраке, а вовсе не о женихе, уже заходившем в квартиру.

Я неловко улыбнулась Бену, когда он зашёл в комнату, а он, будто и не замечая моей скованности, начал с энтузиазмом рассказывать, как он съездил, явно довольный командировкой. Я же лишь думала о том, что мне делать?

Мелькнула мысль порвать с Беном, это было бы правильным, вместо того, чтобы обманывать. От одной этой мысли на душе становилось горько, все же он был родным человеком. Мы жили вместе уже не один год. Бен был моей привычной тихой гаванью, а без нее плот бы просто бороздил в море. Мрак отличался. Он далеко не гавань, скорее шторм, потопляющий плоты, лодки, даже корабли. Но я… я не могла противиться своему навязчивому желанию, мне нужно было либо потонуть, либо побороть шторм, чтобы снова вернуться в гавань.