Диана Никсон - Луиза: Новое начало. Книга вторая

И вот сегодня я собирался на еще один шаг приблизиться к этой большой мечте, которая вот-вот должна была стать реальностью. Я никогда открыто не говорил, что это было моей мечтой с десяти лет. Я окончил школу, брал уроки фотографии в Париже, которыми, должен признать, я остался очень доволен, но глубоко внутри все, чего я хотел, – это стать им – мужчиной, которого я с гордостью называл своим отцом.

Я до сих пор чувствовал волнение, которое ощутил в тот день, когда впервые пришел в офис своего отца, почти десять лет назад. Но только сегодня присутствовал еще и страх, боязнь не оправдать его ожидания, боязнь неудачи.

Никто не видел, как сильно я нервничал. Толпа вокруг меня была слишком занята решением собственных проблем. Я не винил их. Я был одним из них, со своей жизнью, о которой следовало беспокоиться.

Вдруг что-то привлекло мое внимание. Я присмотрелся и увидел на полу мигающий огонек красного цвета, всего в нескольких шагах от меня. Я замедлил шаг, надеясь, что это было не то, о чем я подумал. Потом я подошел ближе и остановился как вкопанный.

«Это невозможно» , – подумал я. Я внимательно осмотрелся вокруг, но казалось, никому не было дела до маленькой девочки, сидевшей на куске картона, с железным браслетом, застегнутым вокруг одной из ее лодыжек. Я заметил красный свет, свет, который сказал обо всем – девочка была из «Рая» , худшего места в мире или, скорее даже, ада на земле для детей или любого другого человека, переступившего его порог.

Я тихо выругался. Я знал о «Рае» слишком много, чтобы поверить в то, что этот чертов браслет, также известный как трекер, на лодыжке девочки был всего лишь мерцающим ювелирным украшением. Это было ее проклятье, жестокая реальность, которую она не могла изменить…

Я вспомнил тот день, когда отец впервые рассказал мне о «Рае» . Он сказал, что это был приют для детей, в котором вырос и он сам. Он сказал, что это место не было похоже на другие приюты, в которых родители оставляли своих детей потому, что они были им не нужны. Это было место, где должны были храниться секреты. И под секретами я подразумеваю незаконнорожденных детей знаменитых и влиятельных людей, чьи жизни были бы осложнены существованием этого ребенка, ребенка, который не должен был даже родиться. В «Раю» они отслеживали каждый шаг, совершаемый детьми, а когда те становились достаточно взрослыми, чтобы уйти, они отпускали их, чтобы они могли жить так, как те того хотели. Но только некоторые из них могли противостоять жестокости внешнего мира. Лишь немногим удавалось стать теми, кем они хотели стать. Им не разрешалось знать о том, кем были их биологические родители. Многие полагали, что они просто умерли.

Девочке с железнодорожной станции было лет десять, от силы двенадцать. Она была одета в темное пальто, порванное и грязное. Она заметно тряслась, засовывая руки поглубже в карманы пальто. Сомнений не было, она замерзала. Моей первой мыслью было забрать ее со станции, накормить и купить ей новую одежду. Но потом я вспомнил, что отец рассказывал мне о правилах «Рая» , и передумал. Девочке нельзя было разговаривать с незнакомцами, а мне нельзя было помогать ей; из-за меня у нее могли быть большие неприятности.

Но было что-то во взгляде ее глаз, что не отпускало меня, – он был ищущим и наивным, но полным надежды. Она посмотрела вниз на пустую шляпу, лежавшую возле ее скрещенных ног, и вздохнула. Никто не остановился и не дал ей и пенни.

Я знал, что мне нужно что-то делать, помочь ей, но я не знал, как это сделать и не стать причиной проблем для нее. Я подошел ближе, заботливо глядя на девочку. Я не хотел пугать ее. И хотя я спешил, я не мог уйти, не поговорив с ней.

Я вытащил бумажник из кармана своего пиджака, открыл его и достал оттуда стодолларовую купюру, надеясь улучшить девочке настроение. Я положил банкноту в ее шляпу и стал ждать. Сначала я подумал, что она не видит меня. Потом она повернула голову к шляпе на земле и тихонько ахнула. Я улыбнулся. Могу поспорить, я был одним из немногих, если не единственным, кто дал ей так много денег.

– Спасибо, – сказала она, глядя на меня снизу вверх. В ее зеленых глазах было так много света, как будто они подсвечивались изнутри.

Я улыбнулся ей в ответ.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Луиза, – ответила она после короткой паузы. Мы оба знали, что ей не следует разговаривать со мной, и я вдруг так возгордился ее маленькой попыткой продемонстрировать то, какой смелой она была.

«Маленький боец» , – подумал я. Не знаю откуда, но я каким-то образом знал, что она была не такой, как остальные дети из «Рая». Безграничное волнение, которое я видел в ее взгляде, выдавало гораздо большее, чем она думала. Несомненно, она надеялась, что у нее будет лучшая жизнь, полная радости и вещей, о которых дети из приюта могут только мечтать.

Мое сердце сжалось при одной лишь мысли о том, что я оставлю ее на станции. Она казалось такой маленькой, такой хрупкой. Даже ее громадное пальто не смогло бы защитить и согреть ее.

– Луиза, – тихо повторил я. – Какое красивое имя.

Ее щеки покраснели.

– Спасибо, – пробормотала она, опустив глаза на свои руки. Ее перчатки были все в дырах и выглядели так, будто она носила их лет сто или даже больше, хотя подобное было невозможно, учитывая ее юный возраст.

– Вот, возьми мои перчатки, – сказал я. – Твои выглядят не очень хорошо.

Она замешкалась, внимательно осматриваясь вокруг, очевидно боясь, что кто-то из «Рая» может увидеть ее разговаривающей со мной и принимающей мой маленький подарок.

– Возьми их, тебе они нужны больше, чем мне.

Она кивнула и взяла перчатки.

– Ты ведь не собираешься потратить мою сотню на сладости или мороженое?

Я знал, что она никогда бы так не поступила, даже если бы ее злые наставники позволили ей сохранить деньги.

– Я куплю себе новый шарф, – сказала девочка, удивив меня своими словами. Она спрятала деньги глубоко в карман и снова осмотрелась вокруг. Но вокруг нас было слишком много людей, и никому не было дела до того, что она делает.

– У тебя хватит денег и на покупку нового пальто, – сказал я.

– Я последую вашему совету, сэр.

Я кивнул, а потом снова посмотрел на часы.

– Мне нужно идти. Ты пообещаешь мне кое-что?

– Все, что угодно, – ответила она, снова удивив меня своей смелостью.

– Не позволяй никому делать тебе больно.

– Обещаю.

– Хорошо. Удачного дня, Луиза.

– И вам, сэр.

Я уже было двинулся вперед, потом остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее в последний раз.

«Я найду тебя, Луиза , – сказал я про себя. – Я обещаю это».

Я не мог перестать думать о девочке, которую встретил на станции. Она сказала, что ее имя Луиза, и для меня оно звучало как имя из другой галактики. Может быть, это было оттого, что оно принадлежало именно ей. Почему-то она казалось особенной, отличавшейся от любого, кого я когда-либо встречал в своей жизни – ангелочек, живущий в аду, но с надеждой однажды обрести крылья и улететь далеко, где никто и ничто не сможет причинить ей боль.