Иван Валуев - Дом разбитых ваз

Конкуренция должна основываться на чем-то, а в моем случае я даже и в глаза не видел его произведений, чтобы иметь хоть какое-то представление в разности между нашими стилями. И даже еще не факт, что у меня есть стиль. Все это до боли смешно. Я чересчур инфантилен и глуп. Тем не менее, отдавая себе отчет в своей глупости, я принципиально не читаю его произведений. В колледже большинство студентов хотят приблизиться к нему хотя бы на километр, чтобы увидеть его воочию. А я со своими холеными принципами, заносчивостью и гордостью, надув немного губы и считая себя гением, сидел с ним в нескольких шагах. Он часто бывает у нас. И наши постояльцы, видимо, тоже считают себя в чем-то гениальными, но при этом имеют уважение и приветствуют его, кивая головой. «Лишь истинные таланты могут признавать талант других», – думал я и надеялся на то, что я просто еще не вырос.

И в один прекрасный день этот писатель пришел снова в кафе. Я его увидел еще сквозь окно, на улице, когда он проходил мимо. Он заметил меня, но я быстро отвел свой взгляд и сразу почувствовал стыд. О, как я низко себя вел. В первую очередь – не уважая себя. Он зашел с наступлением заката. Хорошая картина запечатлелась в моем воображении. Кафе находилось в возвышенной части города. Отсюда прекрасно видно уставшее Солнце, которое закатывалось и оставляло после себя красочное зарево, каждый раз разное и особенное, которое длилось лишь мгновение. Я смотрел в окно, оторвавшись от книги, наблюдал за минувшим закатом. Зарево окутало горизонт старого европейского города. И пока я умилялся красотой этой картины, появился он. Загадочный, молчаливый, харизматичный. У него отличный вкус в стиле моды. В этот раз он пришел в стильном черном рваном по краям пиджаке и в светлых джинсах. На ногах его были обуты белые Converse All Star, а на голове красовалась элегантная дизайнерская шляпка. Я признавал в нем оригинальность и его вкус, но никак не хотел верить в его талант, хотя я всегда чувствовал всю силу и многогранность его писательского стиля, как только замечал его в дверях кафе. И вот он шел за окном по старому городу и нес в себе никому не известную тайну. Он шагал по брусчатке сквозь маленькие узенькие улочки и его взгляд, упавший на меня, ознаменовался огненно-красным заревом вдали за ним. И этот взгляд, будто он предвестник всего, он знает и видит тебя насквозь.

Он зашел и присел у другого столика у окна, по той же стороне, где сидел и я. Он был перед моими глазами. Я невольно рассматривал его лицо. Он довольно уже солидного возраста – немного за шестьдесят. Его взгляд был устремлен на улицу, куда-то в небо, сквозь крыши домов и кроны деревьев, или, может, в ближайшие горы. У него очень светлые глаза, серые, светло-серые. Я не отследил, как стал проводить параллели с собой, и как только я заметил большую часть общего с ним, он взглянул на меня, ощущая на себе мой взгляд. Я быстро очнулся и потупил взгляд в «Норвежский лес» Харуки Мураками.

Почему-то мне захотелось поговорить с ним.

Через минуту, не замечая строк в книге, я погрузился в себя и перевел взгляд в окно, на улицу. Зарево уже рассеялось по небу и отдало все свои цвета небу и тем, кто его видел. На улице загорелись фонари, стоявшие на одной ножке у дороги. В это время суток окна кафе превращаются в глубокие зеркала. В одно время изображение улицы смешивается с отражением нутра кафе, и создавалось ложное сочетание, будто ты находишься на улице.

В момент своей задумчивости я почувствовал некое движение подле себя и повернул интуитивно голову. Напротив меня присел, устремив пристальный взгляд в окно, этот местный писатель.

Мы сидели за одним столом друг напротив друга, молча продолжительное время. Я не засекал и не замечал, но это продолжалось бесконечно долго. И пока он смотрел на улицу или любовался собой в отражении, я рассматривал его лицо вблизи. Аккуратно подстриженные седые волосы, и множество мелких мимических и возрастных морщин, нагнали на меня чувство чего-то родного со мной, или, скорее, схожего со мной в этом человеке, что еще больше разозлило меня.

– Посмотрите на них. – выпалил писатель, продолжая смотреть на улицу сквозь окно. Еще не сильно стемнело, и фонари хорошо освещали дорогу, что можно было достаточно четко рассматривать проходивших мимо людей. – Куда они все идут? Или же – откуда? – продолжает писатель. – Все они идут за деньгами, за целью, но не за мечтой. Как это странно. Вам не кажется?

Но я сидел молча, надеясь, что молчанием смогу показать деликатность и красоту своего ума.

– Все это глупо! – продолжал писатель. – Они все превращают свою мечту в деньги, свою душу в материю. Но ведь не все же деньги! Да, бесспорно, деньги открывают много путей, чтобы дать человеку желаемое, возможно и мечту. Но как по мне, если мечту можно приобрести за деньги – это уже не мечта, а что-то вроде цели или пункта плана. Большинство людей, называя свою мечту, видят конечный итог в виде денег. Но ведь должно же быть что-то больше?! Мы рождаемся, а когда взрослеем, нам прививает общество желание и стремление обогатиться, а все остальное сгорает внутри нас. От этого все несчастья. Истинные, настоящие люди – это дети, способные радоваться мелочам и стремящиеся познать и почувствовать окружающий мир. Мы рождаемся, и затем медленно, но уверенно деградируем. Лишь ребенок способен видеть мелочи и чувствовать настоящую эйфорию от личных открытий. Взрослея, мы жертвуем не оболочкой, а душой, обменивая ее на деньги, и уничтожаем в себе не только человека и частичку Бога, но и "золотое зерно", которое уже никогда не прорастет. И взамен мы покупаем весь этот убогий хлам, приобретая ущербность и считая себя при этом особенным.

Писатель говорил все это спокойно, четко проговаривая каждое слово, смотря в окно, и лишь мгновениями оборачивался в зал с целью удостовериться, наверное, что никому не мешает из посетителей. – Между прочим, Вы, наверное, слышали или, я уверен, читали американского гения Чарльза Буковски? Я лишь кивнул головой в знак согласия. Этот автор один из моих любимых наряду с Достоевским, Маркесом и Миллером. – Так вот, если Вы помните, то Буковски писал: – "Если бы я писал для кого-то, я никогда не стал бы тем, кем являюсь". Это человек, который большую часть своей жизни прожил в нищете и на минимальные хлеба, жертвовал всем ради своей души. Сейчас мы редко можем встретить человека, который живет творчеством, и время от времени создает свою личную идею. Он вынашивает плод искусства с радостью, пронося его через внутренние боль, страдания и мучения. Это прекрасно! Не правда ли?

Я сидел и внимал. Как хорошо, когда у тебя есть такой дар, как умение слушать. Этим ты притягиваешь к себе доверие людей и, в дальнейшем, их истории жизни. Для писателя такой дар, как наживка для рыбы. Согласен, плохое сравнение, но я ведь еще только начинаю…

Читать дальше