Виталий Протов - Вечная история

Это случилось года полтора назад. В школе к концу занятий она вдруг почувствовала, как у нее тянет внизу живота. События в тот день развивались быстрее, чем обычно, и не прошло и часа, как она поняла, что вся набухла и вот-вот протечет. Она едва дождалась конца занятий. Школьный автобус до их дома ехал обычно не больше пяти минут. Как сумасшедшая она выскочила из распахнувшихся дверей и понеслась домой. Проскочила в ванную, где тут же уселась на биде. И очень вовремя – еще чуть-чуть, и она и в самом деле протекла бы через свои тоненькие трусики и колготки. Приведя себя в порядок, она достала из шкафчика коробочку с тампонами (теперь такая коробочка была и у нее, хотя обязанность пополнять запас этих нехитрых средств по-прежнему оставалась уделом матери) и привычным уже движением поместила тампон в положенное место… И тут… Она словно задела какую-то струну – и та завибрировала, отдаваясь во всех уголках ее тела. Она ничего не могла с собой поделать. Прикусила нижнюю губу, словно прислушиваясь к себе, словно спрашивая у себя: «Что ты хочешь?», а потом ухватилась пальчиками за торчащий кончик тампона, извлекла его, чтобы тут же снова заполнить им образовавшуюся пустоту. И тело снова откликнулось – словно серебряные колокольчики зазвенели в ушах. Она чувствовала, что мышцы лица перестали ее слушаться, что у нее появилось какое-то немыслимое расплывшееся выражение. Она закрыла глаза и сделала еще несколько движений тампоном. С ней случилось что-то необыкновенное. Конвульсия невообразимого наслаждения свела ее тело. Всеми своими мышцами обхватила она этот жалкий ватный стерженек – такой тоненький, такой податливый… Слишком податливый. Она почти не чувствовала его…

Ей понадобилось минут десять, чтобы успокоиться. В конце концов она заменила пришедший в полную негодность тампон на новый и вышла из ванной. Дома еще никого не было, и она до приезда матери пролежала у себя в комнате перед телевизором. Месячные в этот раз протекали у нее бурно – она пачками глотала аспирин, чтобы снять терзающую ее боль, в школе была необщительной, а приходя домой, сразу же ложилась. Она старалась не вспоминать тот случай и заставляла себя не делать того, что сделала в тот раз. Хотя иногда это ей и не удавалось.

В школе не было мальчишек, которые интересовали бы ее. Она всех их знала сто лет, и роман с кем-то из них восприняла бы как кровосмесительный (недавно она узнала это слово, прочтя перевод книги какого-то немца; фамилию автора она забыла, помнила лишь название – «Хомо фабер»). А потому каждую поездку за пределы их маленького провинциального городка воспринимала как дар божий и всякий раз ждала, ждала, что вот теперь-то уж обязательно появится прекрасный принц, и…

До Вирджинии-Бич в этот раз они ехали долго и до места добрались уже ночью.

В холле Джуди увидела парня приблизительно ее лет. Несмотря на поздний час, он неторопливо прохаживался перед стойкой портье. Увидев Джуди, он остановился и разинул рот. Впрочем, тут же его закрыл и принялся делать вид, что сквозь огромные стеклянные окна разглядывает что-то в кромешной тьме тропической ночи. Джуди тоже не подала виду, что парень с первого взгляда показался ей – высокий блондин с правильными чертами лицами. Сразу видно, что неглупый, – об этом говорили глаза, голубые, под длинными ресницами. Джуди, встречая нового человека, первым делом заглядывала ему в глаза.

Парень оказался настолько любезным, что помог им принести вещи из машины. Пожелав им спокойной ночи перед дверями их номера (по какому-то странному совпадению, его родители снимали соседний), он не ушел, пока дверь за ними не закрылась.

Обессиленная после долгого дня, Джуди поспешила принять душ и улеглась спать. Ей приснился парень из соседнего номера. Они вдвоем катались на машине, потом лежали на пустынном пляже. Потом парень поцеловал ее и положил руку на ее почему-то обнаженную грудь. Они ничуть не стеснялась своей наготы. Напротив, положив свою руку на его, она прижимала его к себе все сильнее и сильнее. Она проснулась оттого, что больно сдавила себе грудь, но тотчас же снова погрузилась в сон.

Джон, хотя и собирался встать пораньше, проспал до десяти. А проснулся не потому, что проснулся – его разбудил отец.

– Быстро! Пятнадцать минут тебе на все про все, и чтобы был готов.

Ему хватило десяти. Они спустились в ресторан гостиницы, где был шведский стол. Джон недовольно сморщился, и отец дал ему десятку, показав пальцем на видневшийся сквозь окна Макдональдс. Джон умял там «Большой Мак» с невероятным количеством картошки фри, которую, правда, съел не всю, а прихватил остатки с собой и дожевывал по дороге. Взял еще и бутылочку колы. В десятку уложился, даже осталось еще доллара полтора. Он вернулся в ресторан гостиницы, где родители еще доедали какие-то жуткие салаты, запивая их чаем. Нет, положительно никогда им не понять друг друга. Наконец, их долгое застолье кончилось, и они поднялись в номер, чтобы одеться по-пляжному. Проходя мимо 225 номера, Джон задержался на секунду, прислушался, но за дверями стояла тишина, и он с сожалением решил, что его вчерашние знакомые спят после утомительной дороги.

На пляже они расположились почти у самой кромки океана, который был сегодня на удивление спокоен. Он лишь словно дышал глубоко – вода отступала на фут-другой, а потом снова возвращалась почти к самой голове Джона, который любил чувствовать это дыхание.

Вчерашняя девчонка не выходила у Джона из головы. Жаль, он не успел как следует разглядеть ее. Но первое впечатление она оставила самое неплохое. Конечно, он судил только по внешности. Больше его ничто не интересовало. Да и существовало ли что-нибудь, кроме этого? Он даже не задавал себе этого вопроса, потому что в этом мире было только то, что его интересовало, а все остальное… Придет время и он, вероятно, задумается об остальном. А пока существовала эта девчонка, хотя вокруг были и другие. Вот, например, недалеко от него расположилось семейство – мама, папа, дочка и сын. Дочка очень даже ничего. Нет, просто очень даже хорошенькая. Он вытянул шею, надев предварительно темные очки. Хотя треугольничек спереди и закрывает самый аппетитный кусочек ее тела, она из-за этого вовсе не теряет своей привлекательности. Два других треугольничка такого же размера закрывали еще два лакомых кусочка. Хорошенький купальничек. Он заставил себя отвести взгляд в другую сторону, потому что его непоседливый петушок зашевелился в плавках. Но повсюду его глаза встречали полуобнаженные женские тела – такие влекущие, такие атласные, умащенные противозагарными лосьонами и мазями, они действовали на его зрачки, как магнит на железные опилки.