Эммануэль Арсан - Дети Эммануэль

— И мою — Арно, — добавила Эммануэль. Дэвид поднял голову и, направив ручку в сторону Брюса, спросил:

— А твоя фамилия?

— Эскандье.

— Эа, твоя?

— Банг Красиндх.

— Напиши лучше сама. Спасибо. Так, Марисса, пиши свою. Спасибо. Остался Лури. Кто знает его полное имя?

— Иршад Ордоубади, — произнесла Из как можно четче.

Близнецы наперебой давали Дэвиду самые невероятные советы.

— У меня остается «С». Ума не приложу, куда ее девать, — рассуждал Дэвид.

— И не думай выкинуть мою фамилию! — запротестовал Марио.

— Попробуй поставить название во множественное число, — посоветовала Оранж.

— О, это меня вполне устраивает. Все мои предки безумно увлекались числами! — воскликнул Марио.

— Вот и все, — сказал Дэвид не без триумфа в голосе. — Получилось «Неосарабандес».

— Интересно, что бы это могло означать? — поинтересовалась Эа.

— Ровным счетом ничего, — отрезала Стефани.

— Минуточку, — сказал Дэвид. Он поднялся, вышел из комнаты и через несколько минут вернулся со словарем в руках. — Сарабанда, — начал он читать, — веселый танец…

— Как раз то, что нам подходит! — усмехнулся Жан.

— ..старинная французская мелодия, чем-то похожая на менуэт.

— Это тоже вряд ли подойдет, — задумчиво произнес Марио.

— .группа веселящихся людей…

— Вот это другое дело! — облегченно вздохнул Жан.

— Я бы предложил составителям словаря добавить еще одно значение этого слова. — Маттиас решил не оставаться в стороне от общего оживления.

— Если хорошенько подумать, — заметил Марио, — то очень важное значение приобретает приставка «нео». Не будь ее, нас можно было бы принять за любителей старинных французских танцев…

— Одну минуточку, — неожиданно воскликнул Дэвид, — у нас ничего не выходит! Ни одна из наших фамилий не начинается с «Р».

— А Калос? — возмутилась Из, которую все уже считали спящей. — Ты забыл Калоса!

— Она права, — сказал Жан. — Достаточно переименовать его в Ралоса.

— Это исключено, — ответил Марио. — Это искусственное решение. Калос — собственное имя, и переименование является чем-то фальшивым. Может быть, посмотреть его родословную?

— Я против! — заявила Эммануэль. — Я очень люблю собак, но против того, чтобы смешивать их с людьми. Не лучше ли оставить одну вакансию для незнакомца, имя которого будет начинаться с «Р».

— Кажется, у тебя уже есть на примете некто «Р», и тебе не терпится привести его к нам, — сказал Брюс. Эммануэль удивленно взглянула на него:

— Нет. Если бы я и хотела привести сюда кого-то из своих знакомых, это стало бы возможным лишь с согласия всех присутствующих.

— А мне нравится идея постоянного увеличения числа наших друзей, — поддержал Эммануэль Жан. Он заметил, что беседа постепенно утратила первоначальный веселый характер и приобрела черты делового обсуждения.

Это же подметил Маттиас, пытавшийся вернуть разговор в прежнее русло.

Неожиданно верхушки деревьев осветили фары подъезжающей машины.

— Это Лури! — воскликнула Из и выбежала из дома.

За ней последовали Кристофер и Эммануэль. Лури, казалось, был смущен таким бурным проявлением радости.

Он удивился, что в доме столько незнакомых людей. Лури по очереди подходил к каждому и целовал, находя для каждого лестную характеристику в качестве комплимента. Так, Стефани он заявил, что она своей улыбкой напоминает героиню одной из древних легенд. Стефани от души посмеялась над его словами, не переставая отбиваться от близнецов, предпринимавших отчаянные попытки свалить ее на пол.

За вечер Лури так близко познакомился с Мариссой и Тео, что пригласил их участвовать в музыкальном фестивале, который скоро должен был состояться в Иране. Они сидели втроем на земле треугольником, лицом друг к другу. Не дожидаясь предложения, Марисса сбросила юбку, дав Лури возможность насладиться красотой своих ног.

— Твоя грудь соответствует красоте твоего лица, — заметил Лури, когда девушка открыла его взору и свою грудь.

— Я знаю и поэтому решила показать ее тебе! — улыбнулась Марисса.

Они засмеялись и в тот вечер больше не возвращались к этой теме. В разговоре неожиданно выяснилось, что и Лури, и Марисса с Тео увлекаются альпинизмом. Обнаружив общность интересов, они принялись сравнивать опыт восхождений, но никак не могли прийти к единому мнению, настолько разнообразны были их ощущения при штурмах горных вершин.

В ходе горячего спора вопрос Мариссы прозвучал несколько неожиданно.

— С кем бы ты хотел провести сегодняшнюю ночь: с Оранж или с Эммануэль? — спросила она Тео.

Тео ответил почти мгновенно, словно давно был готов к этому вопросу:

— С Эммануэль.

Лури не отставал от Брюса. И если в самом начале их знакомства Брюс был несколько смущен таким бурным проявлением дружеских чувств и расположением, то через некоторое время он дал себя увлечь, что было для него непривычным; он очень редко посвящал кого-нибудь в свою работу и тем более рассказывал о своих успехах и неудачах. Никогда еще он не был таким искренним и открытым, как с Лури.

Брюс сделал вывод, что Лури нашел в нем человека, достойного доверия, и это слегка напугало его, но очень скоро все опасения рассеялись под влиянием внутренней свободы, чувственности и интеллигентности, отличавших его нового знакомого. Как они близки по духу! Более того, Брюс испытывал к Лури нечто вроде любви и больше всего хотел, чтобы тот никогда не покидал этот дом. Брюс хотел всегда наслаждаться счастьем общения с таким человеком.

Марио неожиданно оказался в сложной ситуации — он разрывался между Оранж и Дэвидом, осаждавшими его бурными поцелуями, и двумя мужчинами, увлеченными беседой.

— Эммануэль, тебе не кажется, что Лури гомосексуалист? — спросил Марио, увидев, что Эммануэль вернулась в комнату, затратив уйму времени, чтобы уложить близнецов. Не дождавшись ответа, он продолжал:

— Ну вот, ты наконец оказалась под одной крышей с четырьмя своими любовниками! Кого ты изберешь на сегодняшнюю ночь?

Эммануэль молча подошла к нему и, с улыбкой глядя ему в глаза, спросила:

— Ты уверен, что не сбился со счета? — и пояснила:

— Почему ты заставляешь меня выбирать? Мне кажется, выбор лишает нас чего-то важного и необходимого! — Ее губы искали губы Марио, но прежде чем они сплелись в долгом и страстном поцелуе, она успела спросить:

— Ну скажи мне, мой лучший любовник, неужели я должна довольствоваться любовью только тех, кого знаю? Скажи мне…

— Раннее утро. Яркое солнце еще не успело согреть подернутую ночной прохладой землю. Оранж, поднявшаяся раньше всех в доме, расхаживала босая по влажной от росы траве, прогоняя остатки сна.