Эммануэль Арсан - Эммануэль

Мать Мари-Анж пригласила Эммануэль на очередную чашку чая по средам. В большом, хорошо обставленном салоне Эммануэль обнаружила дюжину дам, ничем на первый взгляд не отличимых друг от дружки. Она пожалела, что не может остаться наедине со своей наперсницей: та с видом благопристойной девочки сидела на ковре посредине комнаты. И тут Эммануэль увидела новую гостью, сразу же резко выделявшуюся на фоне всего общества.

Вновь прибывшая напомнила Эммануэль дорогих ее сердцу парижских манекенщиц. У нее была их стройная фигура, их выражение некоей усталости на лице, их умение держаться на расстоянии от других. Рот слегка приоткрыт «уста, как роза», черные брови над удлиненными глазами. Эммануэль подумала, что она единственная в этом обществе, которая может понимать, благодаря своему опыту, что может скрываться под этой подчеркнутой скромностью, что эта красота должна быть страстной и необузданной. Она помнила, как часто открывала под масками своих подружек, под «строгим образцом всех гордых изваяний» бодлеровские «благовонья, чары, поцелуи». Мраморные статуи могли превратиться в плоть, но мужчина, веривший в рай недоступный и в богов безжизненных, по-прежнему тянул руки к статуе, и возлюбленная плоть пребывала камнем.

Эти воспоминания наполнились сейчас для Эммануэль двойственным ощущением, где было поровну и от привкуса ее школьных забав и от того, что она испытывала в примерочных парижских магазинов моды. Ей самой захотелось быть произведением искусства, прибывшим в Бангкок в виде бесформенной глины и только здесь обретающим форму. И хотя она не могла отчетливо представить себе, во что выльется эта форма, но ей подумалось, что было бы прекрасно, если бы однажды она стала таким же совершенным существом, как эта рыжеволосая красавица стала созданием блестящего мастера, гордящегося делом своих рук.

Прежде чем хозяйка дома смогла представить новую гостью, Мари-Анж вскочила с ковра и увлекла Эммануэль в угол, где их никто не мог услышать. Выглядела Мари-Анж как человек, выполнивший трудную и почетную миссию.

– Я нашла мужчину для тебя!

Эммануэль не удержалась от тяжелого вздоха:

– Вот это новость! И как ты торжественно ее объявляешь! Что ж это за «мужчина для меня»?

– Один итальянец, очень красивый человек. Я его давно знаю, но не была уверена, что это именно то, что тебе нужно. А сейчас мне стало ясно, что он именно тот. Ты должна как можно скорее познакомиться с ним.

Настойчивая поспешность была в стиле Мари-Анж, но все-таки позабавила Эммануэль. В этом «то, что нужно» она не была уверена, но огорчить свою опекуншу ей не хотелось. И с видом глубокой заинтересованности она спросила:

– А кто он, твой мужчина?

– Настоящий флорентийский маркиз. Я уверена ты никогда такого не встречала. Изящный, величественный, орлиный нос, глаза глубокие, черные, пронизывающие, лицо худое и смуглое.

– Да что ты говоришь!

– Не хочешь, можешь мне не верить. Но ты не будешь так улыбаться, когда его увидишь. Он тоже родился под знаком Льва.

– Тоже? А кто еще родился под этим знаком?

– Ариана и я…

– Ах, вот оно что!

– Но волосы у него черные, как у тебя. Черные с серебром!

– Седой! Так значит, он старик!

– Какой старик! У него самый подходящий для тебя возраст: он ровно вдвое старше тебя, ему тридцать восемь лет. Вот почему я говорю, что не надо откладывать дело, на будущий год ты уже будешь стара для него. Правда, в будущем году его уже здесь не будет…

– А что он делает в Бангкоке?

– Да ничего. Он – интеллектуал. Он знает все. Он объездил всю страну. Он осматривает развалины, изучает буддизм. Он находит в музеях вещи, о которых даже хранители не имеют представления. Думаю, он собирается написать книгу. А так он ничем особенным не занимается.

Однако Эммануэль думала сейчас о другом.

– Скажи-ка мне, кто эта фантастическая дева?

– Фантастическая дева?

– Ну да, которая только что вошла…

– Куда вошла?

– Сюда, разумеется! Мари-Анж, ты что, обалдела немного? Посмотри прямо перед собой.

– Так ты, насколько я понимаю, говоришь о Би.

– Как ты сказала?

– Я сказала «Би». Это ты, наверное, обалдела, а не я!

– Ее зовут Би? Какое чудесное имя!

– Это не имя. По-английски это значит «пчела». «B» и два «e». Но я предпочитаю «B» и «I». Так понятней. – Как это пишется?

– Так, как я произношу. Понимаешь, это не ее настоящее имя. Это я ее так зову. И теперь все стали ее так звать, а настоящее имя забыли.

– Но все-таки скажи мне ее настоящее имя!

– Да зачем? Ты все равно не сможешь его повторить. Эти английские имена они же непроизносимы!

– Но я же не могу называть ее «Би»?

– А тебе и не надо ее называть.

Эммануэль удивилась, но не стала требовать объяснений, она спросила о другом:

– Она англичанка?

– Нет американка. Но, скажу тебе, по-французски говорит не хуже нас с тобой. Без малейшего акцента.

– Чувствуется, что она тебе не очень-то нравится.

– Кто? Она – моя лучшая подруга!

– Ах, вот как! А почему ты мне ничего не говорила о ней?

– Я же не могу рассказывать тебе обо всех моих знакомых девицах.

– Но если она твоя любимая подруга, ты могла хотя бы раз упомянуть о ней.

– А кто тебе сказал «любимая»? Подруга – вот и все. Это совсем не значит «любимая».

– Мари-Анж! Я совсем не могу тебя понять. Ведь, в самом деле, ты ничего не хочешь мне про себя рассказать. И не хочешь, чтобы я познакомилась с твоими приятельницами. Это что, ревность? Ты боишься, что я их у тебя отберу?

– Я не понимаю, зачем тебе тратить время на банду девчонок…

– Не смеши, Мари-Анж. «Тратить время»! Можно подумать, что оно у меня на вес золота. Послушать тебя, так у меня каждый день должен быть на счету.

Мари-Анж в ответ так тяжело вздохнула, что Эммануэль даже забеспокоилась:

– Я совсем не чувствую себя стареющей.

– Ох, ты знаешь, это происходит так быстро и незаметно.

– А эта Би? Она по твоим расчетам тоже одной ногой в могиле?

– Ей уже двадцать два года и восемь месяцев.

И еще одно хотела выяснить Эммануэль.

– Она замужем?

– Нет, что ты!

– Ну, тогда она еще более старая дева, чем я. Она-то должна это понимать.

Мари-Анж никак не прокомментировала это глубокое замечание, и Эммануэль продолжила:

– Значит, ты не хочешь меня представить ей? Я правильно поняла?

– Ах, вот оно в чем дело! Теперь все ясно, а то ты болтала всякие глупости.

И Мари-Анж сделала знак Би. Та сразу подошла.

– Это Эммануэль, – произнесла Мари-Анж с видом человека, выдающего совершителя дурного поступка.

Серые глаза Би смотрели умно и понимающе. Ей, казалось, не было никакой нужды проявлять в чем-то свое превосходство перед окружающими. Эммануэль подумала, что у Мари-Анж хватает хлопот с Би, и почувтвовала себя отомщенной.