Роксана Морган - Театр масок

Как ни внушала себе Кори, что ей лучше держаться от него подальше, она не смогла не отметить, что ревнует его к рыжей стерве.

Блондин, как нарочно, расхохотался, закинув голову. Этот жест показался Кори столь непринужденным и элегантным, а смех – мужественным, что она заерзала на стуле. Любопытно, он студент или преподаватель?

Зазвучала классическая музыка, свет погас, и на экране побежали кадры черно-белого фильма. Актеры двигались с необычной быстротой и слишком резко, женщины были одеты в платья по щиколотку, мужчины – в белые летние костюмы и соломенные шляпы. Камера показала крупным планом городскую площадь и фасад старинного дома, мимо которого проехала карета, запряженная двумя лошадьми, потом прошла гуляющая пара. Дверь дома распахнулась, из нее вышла женщина и раскрыла зонтик. На вид ей было около тридцати, ее темные волосы были собраны в пучок, открытое лицо дышало живостью. Она улыбалась и что-то возбужденно говорила кому-то, оставшемуся в доме. Потом она уверенно и легко пошла по улице. Экран на миг померк, затем фильм возобновился, на сей раз изображение стало цветным. Действие происходило на той же площади, только мимо дома проносились современные автомобили и проходили группы модно одетых студентов. Голос диктора произнес:

– Вы только что видели кадры, снятые в 1905 году. Оператор запечатлел основательницу нашей школы мисс Эмилию Кенвуд возле ее лондонского дома.

Кори заерзала на стуле, выглядывая в темном зале блондина. Однако в полумраке рассмотреть его было довольно трудно. Кори откинулась на спинку стула и ухмыльнулась, представив, что сказали бы Надя и Шеннон, если бы узнали, чем она занимается.

– А сейчас вы увидите инсценировку одного из уроков искусства «Камасутры», – произнес бесцветный голос за экраном, и Кори, встрепенувшись, вновь стала смотреть фильм.

В кадре возникла гостиная, обставленная старинной мебелью, посередине ее стояла голая дама в чулках и с серьгами в ушах. Она грациозно согнула ногу в колене и, поставив ее на пуфик, стала поглаживать рукой свою промежность, поросшую ярко-рыжими волосиками. Пальцы погрузились в расселину между срамными губами. Дама закинула голову, зажмурившись от удовольствия. В новом кадре появился диванчик, на нем сидела, сжав коленки, юная дева в строгом деловом костюме.

Актриса, исполнявшая роль Эмилии Кенвуд, сказала, обращаясь к ней:

– Если ты хочешь научиться удовлетворять своего мужа, тебе сначала нужно научиться самой получать удовольствие. Именно этому я и обучу тебя в первую очередь, милочка.

– Но это просто ужасно! – вскричала ученица и отвернулась, чтобы не смотреть на свою голую учительницу. – Пожалуйста, мисс Кенвуд, оденьтесь. Ах, лучше бы я сюда не приходила!

– Если бы ты не нуждалась в моей помощи, ты бы ко мне не обратилась, – заметила Эмилия Кенвуд, опуская ногу на пол, покрытый ковром. Яркий свет, падавший из окна, высвечивал все изгибы ее стройного тела. Юная ученица следила за ней в щель между пальцами, которыми она прикрыла свое лицо.

– Но я не могу ласкать себя так, как это делаете вы! – в отчаянии вскричала она. – Мне стыдно.

– В таком случае это сделаю за тебя я, – грудным голосом промолвила Эмилия. – Насколько я понимаю, твой супруг обычно не удовлетворяет тебя, однако...

– Но ведь это я должна доставлять ему удовольствие! – покраснев до корней волос, возразила ученица.

– Тебе не нужно стесняться ласкать себя, моя дорогая! Забудь глупые наставления своей строгой гувернантки, слушай только меня. Сейчас я все объясню. Итак... – сказала Эмилия.

– Ну, если вы полагаете, что это важно, тогда... – промямлила юная дама.

– Абсолютно необходимо! – строго повторила учительница.

Юная дама опустила руки на колени и, глубоко вздохнув, послушно сказала:

– Я буду делать все, что вы мне порекомендуете, мисс Эмилия.

Учительница присела на диван и, прикоснувшись пальцами к воротнику ее платья, промолвила:

– В таком случае вначале позволь мне тебя раздеть, моя дорогая. Вот так, медленно, не торопясь... Помогай же мне, Евангелина! Не стесняйся.

Она проворно расстегнула пуговицы на ее платье. Евангелина оцепенела и затаила дыхание, уронив руки на диван и откинувшись на его спинку. Эмилия начала ослаблять тесемки ее корсета, как бы ненароком дотрагиваясь до грудей.

– Тебе ведь полегчало, не так ли? – приговаривала она. – Положи руку на грудь. Вот так, хорошо. Теперь – другую. А теперь осторожно начинай сжимать соски!

Евангелина зажмурилась и стала ласкать свои груди под льняной нижней рубашкой, сквозь которую просвечивали темные соски.

Рука Кори непроизвольно потянулась к промежности. Надеясь, что в темноте ее никто не увидит, она задрала подол юбки и, просунув палец в свои влажные трусики, стала тереть им горячий и мокрый клитор.

Тем временем на экране Евангелина громко охнула и, открыв глаза, испуганно спросила, косясь на свои набухшие груди:

– Что со мной происходит? Я как-то странно себя чувствую. Такого со мной еще никогда не случалось.

Эмилия дотронулась до ее соска и с улыбкой спросила:

– А где именно возникает это необычное ощущение?

Евангелина покраснела и, указывая пальцем на низ живота, ответила:

– Там. И что самое интересное, мне приятно!

– Продолжай одной рукой ласкать грудь, а другую положи на то место, где возникло приятное ощущение, – сказала Эмилия. – Мне придется встретиться с твоим супругом и кое-что ему объяснить. Ну, начинай!

– Ох! – воскликнула Евангелина, дотронувшись до своего самого чувствительного местечка.

Эмилия наклонилась, выпятив аппетитный зад, и задрала подол ее юбки. Евангелина вновь закрыла глаза и сжала свою правую грудь так, что край рубашки отогнулся, обнажив ее нежную кожу.

Кори тихо охнула и принялась еще сильнее тереть клитор, надеясь, что на нее никто не обратит внимания, пока на экране разворачиваются увлекательные события. Войдя во вкус, она начала просовывать во влагалище пальцы, поводя при этом бедрами.

На экране Эмилия тоже не теряла времени даром. Задрав подол юбки, она бесцеремонно просунула ладонь между налитыми бедрами Евангелины и, не обращая внимания на ее вздохи, стянула с нее трусы.

– Но, мисс Эмилия! – вскричала бедняжка.

– Дай мне руку! Вот так. А теперь мы положим ее вот сюда.

Эмилия просунула руку Евангелины в промежность, и та ахнула.

– Молодец, – похвалила ее Эмилия, любуясь ее коричневатым соском и следами от ногтей на груди. – Ты способная ученица. А сейчас нащупай пальчиком бугорок вот здесь...

Евангелина дотронулась до клитора и, вскрикнув, изогнулась, выпятив груди и вытаращив глаза. Шея и плечи ее покраснели от прилива крови, она вскричала: