Юлия Михайлова - Сотвори для себя мужчину

Первое время Мел, бреясь по утрам, снисходительно усмехался: «Сколько же им всего надо!» — но в глубине души это женское изобилие его не раздражало: все было Дашино, родное, очаровательное и в конечном счете опосредованно предназначалось для него.

Рядом со спальней, отделенная маленьким коридорчиком, находилась просторная гардеробная с большим, во весь рост, зеркалом и рядом стоек, полок и вешалок по обеим сторонам для верхней одежды и белья.

Вход на детскую половину был внизу, но сами помещения располагались на третьем уровне: две спальные комнаты, комната будущей няни, туалетная с унитазом и небольшой ванной. Близнецов поместили пока в одной комнате, оборудовав во второй небольшой «пищеблок» с холодильником и микроволновой печью; там же хранилось детское питание. При необходимости в ней, так же как в помещениях кабинетного блока, можно было разместить припозднившихся гостей. Из комнаты няни отдельная лестница вела к дополнительному входу; так что она могла приходить и уходить, не беспокоя молодых хозяев. Первый и второй уровни детского блока занимал спортивный зал, оборудованный специальными тренажерами, и бассейн, продолженный в двухэтажную пристройку за пределами основного корпуса коттеджа.

— Да это же целый дворец! — восхитилась Даша, осмотрев впервые свое новое владение.

— Да, родная, мы потрудились на славу, — отвечал довольный Мел. — А что касается финансов, очень поможет продажа твоей и моей квартир. Выкрутимся! Зато сразу заживем по-человечески!

Вскоре после переезда Мел привел в дом няню. Даша с удивлением узнала, что он уже некоторое время знакомился с «претендентками», которых ему присылало бюро по найму. Поскольку условия хозяев были более чем хорошими (постоянное проживание, высокая зарплата, уход за детьми без стирки и уборки помещений), Мел позволил себе проявить разборчивость и наконец выбрал. Предпочтение он отдал крепкой пятидесятилетней женщине, у которой была всего одна рекомендация, но из семьи, где она проработала почти двенадцать лет. Мелу понравилось, как она ответила на вопрос, как ее зовут:

— На работе, когда я с малышами, меня зовут" няня". Я не стыжусь этого слова, оно мне нравится, ведь люди доверяют мне самое дорогое, что у них есть, — детей. А вообще мое имя — Ольга Васильевна.

Ответ был интеллигентный и подкупающе достойный. Мел побеседовал с няней и, просмотрев хвалебную рекомендацию, выяснил, что Ольга Васильевна занимается воспитательной деятельностью более двадцати лет, семьи она не имеет, проживает в Москве в однокомнатной квартире. Приняв решение, он повез няню знакомиться с Дашей и сыновьями. Женщины остались довольны друг другом. Четырехмесячные Александр и Георгий, сосредоточенно сосавшие во время ее визита большие пальцы на ногах, судя по всему, ничего не имели против. Так новый дом принял еще одного обитателя — няню Ольгу Васильевну, или просто няню.

У Даши были трудные роды. Дети, крупные для близнецов (истинные сыновья Мела!), сильно повредили родовые пути молодой женщины. Пришлось накладывать швы, растянутая матка долго кровоточила. На секс был наложен временный запрет. Этот период был нелегким для Мела. Вынужденное воздержание давалось ему тяжело, но поскольку он никого не хотел, кроме своей жены, оно было истинным. Оберегая Дашу и жалея себя, большую часть ночей он спал отдельно в кабинетном блоке на квадратной тахте. Однако вскоре после того, как они обосновались в новом доме и нашли няню для Жорж-Алекса, для Мела настал долгожданный день.

…Мел просматривал деловые бумаги в своем офисе, когда раздался сигнал прямого телефона. Подняв трубку, он услышал взволнованный голос жены:

— Мел, это ты? — Она сделала маленькую паузу, а затем, коротко вздохнув, продолжила: — Мне разрешили… Я только что была у врача.

У Мела перехватило дыхание от накатившего жгучего желания.

— Мел, ты слышишь меня? Мне разрешили…

— Малышка, я не могу прийти в себя от радости! Сейчас заканчиваю дела и выезжаю. Прошу тебя, надень "римскую тунику". Ты меня поняла?

— Хорошо, любимый. Приезжай скорее!

Незадолго до этого Мел, просмотрев каталоги иностранных фирм, выписал специально предназначенные для секса восхитительные наряды, сделанные из тонкого, как паутина, натурального шифона. Одно платье — "римская туника" было нежно-палевого цвета; узкое в плечах, оно двумя треугольниками обхватывало груди, оставляя их свободными; юбка, спадающая ниже колен, состояла из нескольких разрезанных до талии полос материи, падавших сборками до щиколоток. Другое — "французская мечта" — было сшито как просторный пеньюар, с глубоким, открывавшим почти всю грудь вырезом.

Вручая наряды жене, Мел сказал, что каждое, из платьев ассоциируется у него с определенным видом любви. Надевая их, она должна снять все остальное. Даша одарила его таким взглядом, что Мел потерял бы голову, будь она вполне здорова…

Заперев бумаги в сейф, Мел вызвал начальника охраны, дал ему наставления на сегодняшнюю ночь и бросился к машине.

"Мерседес", плавно и легко поглощая километры, летел по загородному шоссе. Было начало теплого октября, навстречу неслись золотые, красные, зеленые деревья, освещенные заходящим солнцем. Природа была наполнена особым осенним удовлетворением, удивительно гармонировавшим с настроением Мела: жгучее желание, не дававшее покоя несколько месяцев, вот-вот должно было перелиться в наслаждение.

Открыв своим ключом дверь, он сразу увидел Дашу в палевом необыкновенном наряде, сквозь который, даже в сумеречной передней, светилось ее тело.

— Дашенька! — полушепотом выдохнул он, прижимая ее к себе. — Боже, что я с тобой сегодня сделаю!

— Да, любимый. — От Даши исходил сладковато-нежный аромат "Клима". — Мы одни на этой половине, я заперла дверь к Жорж-Алексу.

Подхватив жену на руки, он пронес ее наверх до спальни и поставил на пушистый светлый ковер. Затем, не отрывая от нее глаз, стал снимать с себя одежду. Слабо пробивавшиеся сквозь занавес последние лучи солнца окутывали Дашу золотым сиянием; тело ее было нежно-персикового цвета, соски, увеличившиеся после кормления, темными вишнями выступали из взбугрившихся грудей; чуть располневшие бедра походили на овальное сердце, вершину которого составлял волнистый золотистый треугольник. Оставшись в одних плавках, Мел опустился на колени и сквозь тонкую ткань поцеловал его. Даша задрожала.

— Ну, остальное снимешь с меня ты, девочка… Пойдем в ванную. — Он потянул ее за собой.

Открыв кран, Мел сказал:

— Моя единственная, раздень и обмой меня. Прошу тебя…

Дашины пальчики легко заскользили по его телу, массируя шею, затылок, плечи. Потом она повернула его лицом к себе и стала медленно стягивать плавки, обнажая густую темную растительность, восставший мощный сизо-серый фаллос и, наконец, низко свисавшую мошонку.