Тиамат - Эклипсис

Кавалер Ахайре замер, глядя расширившимися глазами на Кинтаро. На какую-то секунду он поверил, что вождь не погнушается взять его силой, и рот его мгновенно пересох. Потом из глаз кочевника исчез грозный блеск, он выпустил Альву, и молодой человек машинально потер запястье. «Вот медведь!»

– Я подожду, – спокойно сказал Кинтаро. – Когда-нибудь ты все равно будешь моим.

Альва предпочел оставить это заявление без комментариев. Он встал и начал одеваться. Эссанти развалился на кровати, молча наблюдая за ним. Когда Альва подобрал с пола пояс со шпагой в ножнах, Кинтаро вдруг привстал, притянул его к себе, крепко поцеловал в губы и отстранился, прежде чем кавалер Ахайре успел что-то предпринять. Взгляд Альвы чуть смягчился, но он ничего не сказал, просто застегнул пояс и вышел.

Через час он уже был дома, сбросил сапоги в дверях гостиной и, на ходу раздеваясь, отправился в купальню. Он успел уже открыть дверь, и тут Итильдин сбежал по лестнице из кабинета Альвы, где в это время он обычно читал при свечах, и кинулся на шею возлюбленному. Но когда тот попытался его поцеловать, эльф вдруг вздрогнул и отступил на шаг, расцепляя объятия.

Альва не сдержал тяжелого вздоха. Взгляд, которым Итильдин окинул его с ног до головы, был слишком красноречив. От него ничего нельзя скрыть. Альва и не собирался скрывать… он просто об этом не задумался. Вопрос верности они ни разу не обсуждали. «Убей меня бог, если я знаю, как эльфы относятся к измене!»

Итильдин задрожал, обнял себя обеими руками за плечи и глухо проговорил:

– Ты пахнешь им.

Альва беззвучно выругался.

– Прости, – сказал он, просто, чтобы что-то сказать. – Я не думал, что это причинит тебе боль.

«О чем ты вообще думал, идиот? Вернее, чем?»

– Не ты причинил мне боль. Воспоминания. Тебе не за что извиняться.

Итильдин опустил голову, так что серебряные волосы закрыли лицо, но Альва успел увидеть в его глазах слезы. Понимание накрыло его, как холодная снежная лавина.

– Ты… ты помнишь его запах? Он… был с тобой? – деревянным голосом произнес Альва, прежде чем сам понял, о чем он спрашивает.

– Прости, я не могу об этом говорить, – обычно спокойный и бесстрастный, теперь голос Итильдина дрожал.

Не поднимая головы, эльф повернулся и почти выбежал из комнаты.

«Ахайре, ты точно трахнутый идиот!» – думал Альва, ожесточенно растираясь мочалкой, будто хотел содрать с себя чертов запах вместе с кожей. Выпивка плюс сексуальное желание равно помрачение рассудка – простая формула жизни кавалера Ахайре. Черт возьми, он сделал больно Итильдину, своему любимому, просто потому, что примитивные инстинкты отбили у него всякую возможность соображать…

Ему было за что извиняться. Разве можно просто сделать вид, что ничего не было, что жизнь их началась с того момента, когда Итильдин ступил на порог его дома? Прошлое всегда с ними, от него никуда не денешься. Надо научиться жить с ним. Научиться, по крайней мере, не поворачивать нож в ране, если не можешь вынуть его.

Он завернулся в полотенце и поднялся в спальню.

Там было темно, и Альва скорее угадал, чем увидел, что Итильдин лежит на краю кровати, уткнувшись в подушку. Молодой человек лег с ним рядом, и эльф, облегченно вздохнув, прижался к нему.

– Люби меня. Заставь меня забыть. Твоя любовь – единственное противоядие, – тихо сказал Итильдин, проводя руками по его телу, находя его губы. Его рот был нежным, чувственным, сладким…

«Как мне удержаться от дурацких поступков, если наказание за них будет именно таким?» – успел подумать кавалер Ахайре, впиваясь страстным поцелуем в губы своего возлюбленного эльфа.

Будущее снова казалось безоблачно-солнечным. Любовь больше не была затмением – она была светом. И жизнью.

Селхир, шумный город-рынок, сухопутный порт у самой границы Диких степей. Его лавки ломятся от товаров, его улицы заполнены пестрой разноязыкой толпой, в гостиницах всегда не хватает мест для купцов и путешественников, и везде царит этот неповторимый, неотвязный запах, одновременно приятный и раздражающий – южных пряностей, экзотических фруктов, дорогого шелка, конского пота, парусины, колесной мази для степных кораблей и еще тысячи разных вещей. Ничего не изменилось с того момента, как Альва был здесь в первый раз десять лет назад.

Белая крепость на холме издалека выглядит игрушечной, но чем ближе подъезжаешь, тем выше вздымаются стены с прорезями бойниц, и у ворот ты уже сам себе кажешься карликом. Самая мощная крепость Севера, выстроенная три тысячи лет назад, когда здесь еще кипели кровавые войны за плодородную землю будущей Криды, ворота на четыре стороны света – к Фалкидскому морю, горным грядам Хаэлгиры, равнине Терайса и Диким степям. Сейчас здесь размещается гарнизон Селхира – кавалерийский полк под командованием Лэйтис Лизандер.

И в крепости тоже ничего не изменилось. Каждый дюйм белого камня казался привычным и знакомым, как стены родного дома. Все тот же маленький домик, из которого Лэй не переехала, даже став полковницей, окна гостиной-столовой-кухни выходят на огромный плац, окна спальни – в сад с апельсиновыми и гранатовыми деревьями. Как часто он валялся на этой кровати до полудня, дожидаясь, пока Лэй вернется с учений, разгоряченная и веселая, с розой или кистью винограда в руке. Он прожил здесь шесть счастливых месяцев, и память о них все еще жива в его сердце. С тех пор он был в Селхире всего раза три – все дела, увлечения, поездки, да и Лэй сама достаточно часто приезжала в Трианесс.

Он не мог дождаться встречи с ней: здесь, в Селхире, где каждое дерево, каждый камень помнят их юными и безумно влюбленными, она становилась ему еще ближе. Его обожаемая Лэй, нежная и нахальная.

Солдатская прямота и напористость полковника Лизандер могла смутить даже варвара, не говоря уже о стыдливом представителе Древнего народа. Итильдин покраснел, когда она бесцеремонно повернула его к окну и завопила:

– Да он красавчик, Алэ! Сладенький блондин, и глаза как звезды, настоящий эльф! Добро пожаловать в Селхир, дорогой! – и чмокнула его в губы.

В этом была вся Лэй – шумная, громкоголосая, смешливая и экспрессивная, обожающая шокировать, обескураживать и привлекать внимание. Так она всегда вела себя на людях, и мало кто знал, какой нежной и романтичной она могла быть наедине с близким человеком.

Альва захихикал, глядя на явное смятение Итильдина:

– Я тебя предупреждал, тут на границе и слыхом не слыхивали о придворных манерах. Познакомься с моей старинной подругой Лэйтис, она же леди-полковник по прозвищу Хазарат, гроза энкинов и командир гарнизона Селхира.

– Твое письмо пришло две недели назад – адское пламя, ты не представляешь, как я была за тебя рада. За вас обоих. Эссанти подойдут к Селхиру только через два дня, так что все это время вы будете моими гостями. Возражения не принимаются.