Максим Якубовски - Откровения романтика-эротомана

Я жаждал слышать ее голос, слова объяснения, но осознавал, что если я позволю ей говорить, это разрушит чары, тонкую игру отношений, в которую мы играли. В которую так бездарно играл я.

— Подними платье, — попросил я ее.

Она собрала ткань вокруг талии и потянула хлопок вверх.

Нижнего белья не было.

Ее пизда была гладкой. Чисто выбритой.

Восхитительную бледность живота пересекал прямой красноватый вертикальный шрам. В отличие от других женщин, чьи губы неравномерно выступают над отверстиями, пизда Сары Джейн выглядела так, как будто ее нижние губы были аккуратно срезаны острием бритвы, и ее интимные врата были не более чем тонкой линией на карте тела.

Неправильной формы синяки, переливающиеся от синего к желтому, расплывались на ее бедрах и внизу живота.

Я сглотнул.

Она заметила мою реакцию.

— Все в порядке, — сказала она. — Ничего не болит. Я сама так хотела.

— Но…

— Боль — это хорошо, — поспешила успокоить меня Сара Джейн. — Придает жизни вкус:

— Кто? — спросил я.

— Бойфренд. Еще он мой Хозяин.

— Ты не говорила про него, — заметил я.

— Его зовут Дэниэл, — ответила она. — Мы не живем вместе. Он изучает корпоративное право в Вашингтоне. Приезжал ко мне в тот уикенд. Знаешь, это была просто игра.

— Очень грубая игра, — я не смог удержаться от этого замечания.

Сара Джейн не обратила внимания на мою негативную реакцию.

— Почему же ты согласилась встречаться со мной, если у тебя есть какой-то Дэниэл? — спросил я ее.

— Когда мы не вместе, мне разрешается видеться с другими, — сказала Сара Джейн.

— Как либерально.

— Но я всегда все ему рассказываю, — продолжила она.

— Понимаю.

Молчание. Теперь в соседнем номере играла другая песня, со звучной басовой партией, но я был слишком напряжен, чтобы узнать ее.

— Снимай платье совсем.

Ее груди были, как маленькие бутоны. Только один слабый синяк под левой грудью. Несколько веснушек, рассеянных близко друг к другу.

Если бы не эти метки, оставленные на ее плоти, она бы выглядела, как ребенок, со своей безволосой вагиной и худыми бедрами. Но ее меланхоличное, хоть и юное, лицо повидало такие вещи, которых я не мог вообразить даже в своих самых фантастических подвигах, описанных в эротическом чтиве. Озера ее глаз, угол ее рта говорили мне обо всем этом. Позднее я осознал, насколько правдивой была моя догадка.

— Я какая угодно, только не пышная, — заметила она.

— Без разницы, — сказал я.

— Ты все еще хочешь меня? — спросила Сара Джейн.

— Да… Определенно хочу.

Теперь я был одним из тех, кто желал бы опуститься к ее ногам и раздвинуть своими губами и языком ее пизду, раскрыть ее, всосать в себя цвет ее внутренностей, попробовать на вкус и пропитаться воспоминаниями о каждом изнасиловании, которому она подвергалась. Стать ей, чтобы познать полностью, абсолютно.

— Иди сюда, — я сделал знак рукой в сторону кровати.

Она приблизилась, остановилась.

— Не говори тех слов, о которых позже можешь пожалеть, Конрад. Это просто ебля. Я не могу быть ничем больше, понимаешь. У меня есть своя жизнь, что бы ты об этом ни думал, и у меня нет желания что-то менять в этой жизни…

— Сара Джейн, я… Она остановила меня:

— Не надо больше слов.

Она подошла ко мне, ее кожа была прохладной, и я заключил ее в объятия, в качающуюся колыбель своих рук. Я оставил кондиционер включенным, и какое-то время она стояла под ним обнаженная. Рядом с кроватью находился пульт управления, и я на ощупь щелкнул выключателем.

Я поцеловал ее в лоб, наклонился к губам, но она оставалась холодной и не ответила на мой поцелуй.

Сара Джейн высвободилась из нашего вступительного клинча и дернула за пояс моего халата. Я выбрался из-под тяжелого белого облачения. Теперь мы оба были обнажены. По сравнению с ней у меня был явный перевес, и мне нужно было наклоняться, как неповоротливому великану. Я весил, по крайней мере, вдвое больше, чем она. Пока я думал об этом, Сара забралась на постель и возобновила знакомство с моим хуем. Она посасывала яйца, ее палец скользнул в мою задницу. Черт побери, она хотела быть шлюхой, а мое бессознательное чувство вины мечтало о невинности. Но ее просчитанные движения возымели требуемый эффект, и я толкнул ее на кровать и резко просунул два пальца в пизду. Она даже не вздрогнула. Она не была сильно мокрой.

В этом похотливом танце мы, казалось, корчились на кровати бесконечно долго, сплетаясь конечностями, вытягиваясь, поддразнивая друг друга, борясь. И в то же время я чувствовал, что самое нутро Сары Джейн умоляло меня подчинить ее, задать ей взбучку, но я сопротивлялся. Это не было внезапно проснувшимся во мне инстинктом. Нежная, шаловливая борьба, иногда, случайно, с элементами скованности. Но то, как она реагировала на мои прикосновения, выдавало ее зависимость от более жесткого обращения. Я чувствовал, что слишком быстро приближаюсь к этой опасной грани.

Мы были в позиции шестьдесят девять, я всадил хуй глубоко в ее горло, почти заткнул ей рот, а мои глаза наслаждались вывернутой наружу пиздой, и половина моего кулака уже протиснулась в тугую дырку, растянув ее мышцы, почти разорвав ее. Сара не издала ни звука протеста, хотя я был уверен, что причиняю ей боль. Больше того, она пододвигала свое тело и приподнималась, как будто заставляла меня всунуть руку глубже, она была готова принять мой кулак целиком и подбадривала меня, одобряла грубость и насилие.

И я отступил, оторвался от ее пизды и рта.

Перевел дыхание.

Она оползла вокруг меня и встала за мной. Я все еще стоял на локтях и коленях — в неэлегантной и непристойной позе.

Я почувствовал, как ее язык обвел окружность моей задницы, вызвав непередаваемые ощущения в душе и теле. Сара методично циркулировала языком вокруг моего ануса, неутомимо и жадно. Затем язык метнулся вовнутрь моей смягчившейся дырки. Она проникла в меня примерно на полдюйма и стала вылизывать там. У меня пересохло в горле, я мог видеть каждый заброшенный уголок своей души.

Я наслаждался чудесной непристойностью момента.

Прошла вечность. Она наконец устала. Наверное, у нее до смерти болели челюсти.

— А теперь выеби меня, — сказала она.

И я поменял позицию. Сара Джейн встала по-собачьи. Я провел своим влажным хуем по направлению к тонкому отверстию ее пизды и потерся о набухшие края.

— Нет, — сказала она. — Не в киску.

Я отдернулся. Она была такой маленькой, мой член же вполне толстым. Разве она сможет выдержать?