Таффия Исаева - Простая История

– А вчера тебе было чем заняться?

– Вчера было. И завтра будет.

– И чем ты будешь заниматься завтра?

– Позвоню тебе и приглашу поужинать.

– А почему не позавтракать? – лениво поинтересовалась я.

– Хочешь позавтракать – давай устроим ужин плавно переходящий в завтрак.

– Ты и готовить умеешь? – я перевернулась на бок, и теперь смотрела на него.

– Умею. И даже цветы дарю… Через раз. – он снова улыбнулся.

– Ты – чокнутый. – подвела я итог, и снова легла, закрыв глаза. Нужно собираться домой. Хватит уже, назагоралась. Но было катастрофически лень двигать себя. Еще и нести домой одеяло. Главное неудобство этого «пляжа» заключалось именно в том, что он находился под крутым, почти отвесным склоном. То есть, когда ты идешь на пляж – ты спускаешься вначале в овраг, а потом суперосторожно ползешь несколько метров по отвесному срезу глины, которая образует склон, думая только о том, как бы не сломать ногу. А когда идешь домой – без навыка альпинизма ты туда не попадешь. Но меня привлекали несколько другие плюсы этого местечка – тут была вода, правда, течение реки в этом месте слишком сильное – плавать без разряда по плаванию невозможно. И, главное – тут нет людей. Ну, или не было до сегодняшнего дня. Я с сожалением подумала, что теперь придется искать другое место для единения с природой, ибо тут становится людно.

Я села и стала одеваться.

– Уже уходишь? Надеюсь не из-за меня? – казалось, он непритворно огорчен.

– Нет, мне просто пора. – ответила я, укладывая книгу в пакет. Дима поднялся.

– Я провожу тебя.

– Спасибо, но я знаю дорогу домой.

– Но я-то ее еще пока не знаю. – он поднялся, и взял одеяло.

– А ты нахал. – сказала я, наблюдая за тем, как он резко встряхивает клетчатый кусочек ткани.

– Да, я такой. Тебе придется подождать, пока соберусь я. – ответил Дима, отдавая аккуратно сложенное одеяло. Мы подошли к месту его «стоянки». Я бегло оглядела местечко: плед, полотенце, несколько журналов и ноутбук.

– Ты, что работал на природе?

– Да. Знаешь ли, иногда нужно подумать – что может быть приятнее работы на свежем воздухе? – ответил он, складывая ноут в специальную сумку-чехол. Дима быстро собрался и мы пошли в гору.

Спустя минут сорок мы подошли к моему дому. За это время я узнала, что Дима адвокат, весьма успешный. Что он любит Стивена Кинга, шоколад и игры-симуляторы. Также что он был женат, но весьма неудачно.

– Спасибо, что проводил, дальше я сама. – сказала я, протягивая руку, что бы взять свой пакет.

– Даже чай за труды не предложишь? А говоришь, что я нахал! – он скорчил рожицу, отдавая мне пакет. – Ну, может, поощришь, хотя бы номером телефона? Иначе мне придется караулить тебя здесь каждый раз, когда я захочу тебя увидеть.

– Чаю не предложу. Телефоном не поощрю. Ты сам напросился меня провожать, я тебе ничего за это не обещала. Ты помимо того, что нахальный, еще и корыстный.

– Ну, теперь, когда ты знаешь почти все мои отрицательные черты, может, дашь возможность, проявится положительным чертам?

– Дам. – ответила я, кивая. – Обязательно дам. Но не сегодня. Приятно было и все такое, но мне действительно пора. Пока.

Я отделилась от него, и, не оборачиваясь, пошла домой.

Придя домой, я залезла под прохладный душ. В такую жару одеваться не хотелось совершенно, поэтому я, как была голышом, со спутанными мокрыми волосами, так и вышла на середину своей комнаты. Ррраз! И на пол полетел пушистый плед. И два – я плюхнулась на него голая и замерла, уставившись в потолок, ощущая всем телом приятное щекотание ворсинок пледа. Теплый ветерок продувал мокрые пряди волос, приятно скользил по коже, и пропадал где-то в районе ног, нагреваясь от духоты комнаты. Меня неудержимо клонило в сон. Закрыв глаза, я задремала.

– Лариса! Лариса! Где ты? – я резко открыла глаза на крик. Я задремала над учебником. Кажется, матери что-то нужно. Я протерла глаза и пошла на крики.

– Ну что? Мам, что тебе… – я так и не смогла закончить фразу, на кухне, прямо передо мной сидел совершенно синий человек. Он был похож на татарина или еще кого-то, я плохо разбираюсь в национальностях, но он был синий, у него были длинные, почти до груди, тонкие усы и узкие с прищуром глаза. Может, монгол? Но что даже монголу делать у меня на кухне, и почему он синий?

– Вы кто?

– Я друг. – голос, казалось, пронизывал меня насквозь. Он был спокойным, но внушал какой-то непонятный страх.

– Чей друг? – я почувствовала, как детская теплая ладошка оказалась в моей руке и крепко ее сжала. Мой братик. Мы же идем гулять. Ему пять. И я его обожаю.

– Его. – мужчина кивнул на моего брата. Мне стало страшно, я инстинктивно прикрыла собой маленького ребенка.

– Ты ему не друг. – покачала я головой. – И близко к нему не подходи.

Я вышла из кухни, крепко сжимая ручонку братика. Мы идем гулять. Я ковыряюсь в песочнице, строю замки и куличики, на улице жаркое лето, пахнет сиренью. Вдруг я понимаю, что братика нет со мной рядом, я оглядываюсь, громко зову, но его нигде нет. Леденящая волна страха поднимается из пяток, и, как цунами, обрушивается на меня… Я точно знаю, где он… Он пошел туда, к этому страшному человеку… Бегом, бегом, бегом по лестнице вверх, вот мой этаж, вот моя квартира, коридор… Я задыхаюсь от бега… Болят легкие… Мне так страшно… Я на цыпочках подхожу к кухонной двери. Она закрыта… Через стекло в двери я вижу, как они разговаривают, братишка кивает головкой и доверчиво кладет свою руку в протянутую синюшную ладонь…

– Нет!!! Нет!!! Отпусти его!!! – я кричу что есть сил, но они не слышат меня, я поднимаю руки, и что есть силы бью по стеклу… Оно должно было разбиться, но нет, оно прочное, как сталь…

– Отпусти его!!! Отпусти!!! Не ходи с ним!!! Нет!!!

Я смотрю, как они уходят… Откуда в кухне вторая дверь? Они уходят куда-то далеко… Так далеко, что мне туда ни за что не попасть… Как бы я не старалась – туда мне входа нет… И ему выхода… По моему лицу бегут слезы… Я все еще стучу по стеклу…

– Пожалуйста!!! Нет! – мой собственный крик разбудил меня. Пару секунд я так и лежала, с широко открытыми глазами смотря в потолок. Сон… Это снова тот же сон. Он снится мне слишком часто, с тех пор, как умер мой брат. Постепенно мое дыхание успокаивается. Это сон. С этим ничего не поделаешь. Я свернулась в клубочек, на глаза набежали слезы. Прошло столько лет, а я все еще по нему скучаю… Наверное, это единственный человек, по которому я скучаю так. И по-другому не будет.

«Кто сказал, что время лечит?

Оно лишь делает привычной боль…»

Психиатр сказал, что со временем чувство вины должно пройти. Но я с трудом верила в его слова. И глубоко внутри себя считала, что если пройдет и это чувство, то тогда я совершенно никчемный человек. Все вокруг говорили, что я очень тяжело пережила гибель брата, но мне казалось, что они преувеличили. Зачем-то появился психиатр. Я послушно ходила на приемы и тренинги. Я делала это лишь для того, чтобы от меня отстали, и дали возможность подумать. Подумать о себе, о нем… Побыть одной… Это так несправедливо. Он был такой маленький, и он совсем ничего не видел в этой жизни, кроме урода-отца, вечно отсутствующей матери, и бабулек – стаи оголтелых ворон. С самого рождения не нужный никому, кроме меня и матери. Нас было двое – в огромном мире нас было только двое. У меня появился маленький человечек, который ждал меня, радовался мне, делил со мной свои радости и несчастья. Как же я любила его. Мне нравилось быть старшей сестрой…