Евгений Кабанов - МИССИОНЕР

– В гости пожаловали? – приветливо спросил он Прилипалу. – Милости просим.

Из-за двери послышался голос Аллочки:

– Какого хрена? Ещё не обосрался? Люди кругом спят…

– Алюся, он меня на лестнице чуть с ног не сбил, – хмыкнул Виталик. – Это я, открывай… Принимайте нового гостя… У нас там ещё где-то бутылка была…

Прилипала задёргался в руке Виталика так, что было похоже, что и бутылки не понадобится…

Аполлон тёмными закоулками пробирался сам не зная куда. После получасовых блужданий он, наконец, очутился на набережной. Выбрав место поукромней и потемней, отыскал в каменном парапете выщербленный столб, перетёр об острый угол шнурок. Размял затёкшие руки. Брезгливо поморщившись, оттянул прилипшие к ногам брючины. Спустился по ступенькам к воде. Упираясь носками в пятки, сбросил пожелтевшие туфли, столкнул их ногами в воду. Расстегнул ремень, снял брюки, с отвращением посмотрел на свои ноги в жёлтых потёках, на пожелтевшие носки.

Рубашка от пояса и ниже тоже была заляпана жёлтыми вонючими пятнами. Аполлон снял её и бросил в воду. Отправил туда же и носки, которые снимал кончиками пальцев, скривив брезгливую рожу. Ногой пнул в воду брюки. В их кармане звякнули монетки. Аполлон присел, дотянулся пальцами до брюк, вытащил их из воды, засунул руку в карман, и достал оттуда с полдюжины медяков и несколько смятых "трёшек" и рублёвок. Положил деньги на бетон и продолжил сеанс стриптиза. Обосранные трусы тоже полетели в воду.

Там, где Ока впадает в Волгу, и непонятно, чьи же воды ласково лижут гранит набережной, сидел на каменном выступе сверхсекретный агент ЦРУ Аполлон Иванов и плакал. Да, дорогой читатель, абсолютно голый суперагент сидел в облаке невообразимой вони на бережку и горько плакал. Плакал от обиды – он чувствовал себя и последним навозным жуком, и уже примерял к себе обидное прозвище своего бывшего шефа, и не понимал, ну за что же с ним так обошлись. Ну взяли бы деньги, но зачем же было ещё доводить до такого состояния? Он никак не мог понять, что Аллочка со своим "братом" и приятелем обошлись с ним так вовсе не ради злой шутки, а чтобы обеспечить себе спокойный отход – жертва, если и заявит в милицию, то ой как не скоро.

Обида душила Аполлона, первого парня на деревне, неотразимого сердцееда, кавалера медали "За спасение утопающих".

Он сидел, плакал, размазывая по щекам слёзы, и не знал, что в своём безутешном горе он не одинок – в сотне метрах от него, ниже по течению, на набережную выходил, затравленно озираясь по сторонам, его сосед по гостиничному номеру Валик, он же – сверхсекретный агент КГБ Прилипала, такой же обосранный с ног до головы.

Взгляд Аполлона упал на лежавший у воды большой камень. Некоторое время несчастный смотрел на него с отрешённым видом, затем встал, подошёл к нему, приподнял, снова опустил. Поднялся к парапету, подобрал перетёртый шнурок…

… Аполлон последний раз судорожно глубоко вздохнул, окинул взглядом исчезающую в темноте реку, и медленно вошёл в воду.

А теперь, дорогой читатель, представьте обычный городской двор со всеми его неизменными атрибутами: площадками для сушки белья, для выбивания ковров, песочницами, всякими там качелями-каруселями… С трёх сторон его обступают многоэтажки, а по четвёртой стороне тянется высокий бетонный забор с вертикальными щелями в нём. Сквозь эти щели видно, что за забором расположились стандартные металлические гаражи.

Если мы перевалим через забор, то увидим, что гаражи эти тянутся вдоль забора в два ряда, между которыми – проезд для приписанных к этим гаражам малолитражек. За гаражами – какая-то второстепенная улица, на другой стороне проезжей части которой, тем не менее, расположилось несколько магазинов, над одним из которых даже из проезда между гаражей видна вывеска "Спорттовары".

Солнце уже давно встало, и начинался обычный рабочий день. Уже опустели те гаражи, владельцы которых обычно отправлялись на работу на машинах, и всякое движение на этой металлической улице прекратилось… Прошу прощения, кажется, я ошибся. Зашевелились картонки от упаковок крупногабаритного товара, сваленные в метровом пространстве между двух гаражей в том ряду, что тянулся в каких-то метре-полутора от забора. Из-под картонок высунулось заспанное, помятое лицо Прилипалы. Зябко поёживаясь, Прилипала вылез по пояс из-под своего "одеяла". С тупым выражением лица посмотрел в сторону забора, затем – в сторону проезда между гаражами, и, откинув в сторону картонное "одеяло", встал. Он был совершенно голенький, в чём мать родила.

Прикрывшись ниже пояса небольшим куском картона, Прилипала выглянул из своего убежища, повертел головой в разные стороны, и, выскочив в проезд, стал передвигаться короткими перебежками от одного гаража к другому. Добравшись до конца "гаражной" улицы, он снова осмотрелся, выглядывая из-за последнего гаража. Заметив у глухой торцевой стены ближайшего дома одинокую телефонную будку, он ещё раз огляделся, и стремительно стартовал в направлении её, отражая белоснежной задницей солнечные лучи.

Заскочив в будку, Прилипала снял трубку и набрал на диске "02". Пару десятков секунд, в течение которых в трубке слышались гудки, показались Прилипале вечностью.

– Дежурный… – послышалось, наконец, в трубке.

– Это милиция? – уточнил Прилипала.

– Да, слушаю.

– Это я… Позвоните в КГБ, скажите полковнику Калиткину, что я… – озираясь по сторонам, затараторил Прилипала.

– Кто это – я?

– Агент Прилипала… Я тут совсем голый… Мне нужна одежда…

– Вас что, ограбили?

– Да… То есть, нет… В общем, в связи с обстоятельствами у меня пришла в негодность вся одежда… Но я сотрудник КГБ… Вы должны мне помочь…

– А подтверждающие это документы у вас есть?

– Были, – сник Прилипала.

– Ах были… И вы, агент Прилипала, совсем голый?

– Совсем…

В трубке раздались какие-то неясные голоса, хихиканье. Затем прежний голос спросил:

– Куда наряд высылать? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Мы тебя отвезём прямо в ЦРУ. Там тебя обогреют, приоденут…

Прилипала повесил трубку, испуганно провожая взглядом сквозь стекло будки прошедшего мимо мужика. Затем снова снял трубку и набрал "01".

На этот раз трубка ответила быстрее, и сразу перешла к делу:

– Что, пожар?

А тем временем в сжатом пространстве между уже знакомым нам гаражом и забором зашевелилась ещё одна картонная постель. На этот раз из-под картонного "одеяла" высунулось помятое и осунувшееся лицо Аполлона. Выбравшись из-под картонок, не менее голый, чем Прилипала, Аполлон осмотрелся по сторонам, затем заглянул под картонки, пошарил там рукой, достал несколько мелких купюр и мелочь, зажал их в кулаке и выглянул как раз в тот самый просвет между гаражами, в котором лежала "постель" Прилипалы. Прикрыв пах небольшим куском картона, шагнул в этот "переулок". Минуя ложе Прилипалы, зацепился ногой за одну из картонок и спикировал на четвереньки. Медяки и "серебро" рассыпались по картонкам.