Елена Прокофьева - Принц Крови

— Сможешь идти?

Лоррен неохотно оторвался от лицезрения жрецов и посмотрел на него удивленно.

— Куда?

— К чертовой матери отсюда! — прошипел Филипп, — Или ты собрался остаться здесь навсегда?!

Лоррен отодвинулся от него, попробовал стоять самостоятельно, но его тут же повело. Возможно, это просто от потери крови.

— Что вы со мной сделали? — поморщился он, — Перед глазами плывет, мне холодно, и что-то болит в животе… И… — Лоррен запнулся на мгновение, прислушиваясь к себе с выражением крайнего недоумения на лице, — И похоже, мне надо отлить!

Филипп застонал, обреченно закатив глаза.

— Я обратил бы тебя прямо здесь и сейчас, но боюсь, местным может это не понравиться! Мне нести тебя?

Лоррен отмахнулся от него и, пошатываясь, отправился по направлению к проводнику, который смотрел на него с нескрываемым интересом. Пройдя всего несколько шагов, Лоррен поскользнулся и едва не упал.

— Твою мать… — пробормотал он.

Филипп поддержал его под руку.

— Когда мы придем, я напою тебя кровью, это поможет. А пока потерпи… Постарайся двигаться осторожнее, это живое тело, оно неуклюжее и слабое.

— Я понял, — проворчал Лоррен, — Что я, по-вашему, совсем тупой?

Идти пришлось долго, нужно было проделать весь многокилометровый путь по подземным переходам, только в обратную сторону. И, в конце концов, Филипп практически тащил Лоррена на себе, тот был в полуобморочном состоянии и периодически проваливался в забытье.

Наконец, они вышли в зал, где ждала их Теодолинда.

Прорицательница выглядела взволнованной, и при виде возвращающейся процессии сделала шаг ей навстречу, напряженно и вопросительно посмотрев на Филиппа.

Тот кивнул ей и едва заметно улыбнулся.

— Все получилось, — облегченно проговорила Теодолинда, — Я не сомневалась!

Еще через какое-то время они вышли из подземелий на улицу и нашли ожидающую их машину, которая благополучно довезла их до гостиницы.

До рассвета оставалась еще пара часов.

Первым делом Филипп уложил Лоррена на кровать и, прокусив себе запястье, влил ему в рот немного крови. Лоррен поступил так же, как все люди, — схватил его руку и присосался к ране. Филиппу было смешно смотреть на это, и он не отнимал у него руку, пока тот не напился. Он мог бы позволить ему высосать себя досуха, так приятно было просто наблюдать за этим, но Лоррен не был вампиром, и физически не мог столько выпить. В конце концов, он откинулся на подушку, лоснящийся от масла и перепачканный кровью, но уже не такой бледный. К нему стремительно возвращались силы, и даже дышал он теперь ровно, похоже, уже рефлекторно.

Филипп смотрел на него, пытаясь понять собственные чувства. С тех пор, как он узнал том, что задумала Кассандра, он постоянно думал о том, как это будет, — Лоррен в теле Кристиана. Он воображал себе какой-то чудовищный симбиоз, к которому ему очень сложно будет привыкнуть. Но все было не так… Удивительно, но от Кристиана почти ничего не осталось, изменилась мимика и жесты, изменился взгляд, изменился голос, кажется, даже изменились черты лица… Как, оказывается, много зависит от того, кто внутри.

Лоррен тоже смотрел на него некоторое время, потом вытер испачканные губы ладонью и усмехнулся — так, как только он умел.

— Ну, и где здесь уборная?

Филипп указал ему в сторону приоткрытой двери санузла.

— Разберешься, как пользоваться унитазом?

— Да уж как-нибудь… — проговорил Лоррен, поднимаясь.

Его не было как-то слишком уж долго, и Филипп отправился посмотреть, что он там делает.

Лоррен стоял у зеркала, глядя на свое отражение, как на оживший призрак.

Увидев Филиппа, он обернулся к нему и посмотрел так, будто хочет его убить.

— Вы совсем охренели? — со злостью спросил он, — Зачем вы это сделали?!

— Не было выбора, — ответил Филипп, — Черт, Лоррен, неужели ты, правда, можешь подумать, что я настолько сбрендил, что устроил бы подобное по собственному желанию? Твое тело сгорело. Рассыпалось в прах. Нужно было другое, но не первое попавшееся, а только тело человека, который мне дорог. Тебе еще повезло, что такой нашелся. Очень повезло.

— Да уж…

Лоррен уселся на бортик ванной и запустил руки в промасленные волосы, взлохмачивая их еще больше.

— И что мне теперь делать?

— Ничего. Жить дальше.

— Ну нет… Это уж слишком. Я не хочу жить в этом теле… Блядь, я трахал его!

— Ну и что?

— Я ломал эти пальцы… — он поднес ладонь к глазам.

— Что? — нахмурился Филиип, — Зачем ты…

— Да затем, что я его терпеть не мог! — заорал Лоррен, — Я сожрал бы его рано или поздно! Или просто убил бы! Свернул бы ему шею! Я не позволил бы ему до бесконечности путаться у меня под ногами! Вы действительно не понимали этого? Думали, — у нас будет счастливая любовь втроем?..

Филипп молчал, с сожалением глядя в его горящие яростью глаза.

— А теперь я буду вынужден жить в его шкуре! — с горечью добавил Лоррен.

— Можешь покончить с собой, если тебе так уж это невыносимо, — сказал Филипп холодно, — Но знаешь, мужик с головой шакала больше не задержит тебя на мосту. Прямым ходом отправишься туда, куда тебе положено. Хочешь этого? Давай…

И он вышел, захлопнув за собой дверь.

Через пару минут из ванной послышался шум воды, а еще через три четверти часа Лоррен вышел, вытирая голову полотенцем.

— Чертово масло никак не хотело смываться, — проворчал он и уселся на кровать рядом с Филиппом, — Что мне надеть?

— Нечего. Завтра вечером перед отъездом что-нибудь тебе купим.

— Ну, отлично, весь день буду ходить голым…

— Куда ты собрался ходить? Ложись спать.

— Люди не спят днем.

— Ты только что вернулся с того света.

— Я напился крови вампира и не хочу спать.

Лоррен кинул полотенце на кровать и отправился к двери, разглядывая выключатели на стене.

— Здесь есть кондиционер? Жарко и дышать нечем…

Он повернул какой-то тумблер, и в потолке загудело. Лоррен подставил лицо под струйку холодного воздуха.

— Когда вы собираетесь меня обратить?

— Когда вернемся домой.

— Сутки в анабиозе. Проснусь голодным и злым. И вы приведете мне какого-нибудь человечка… Мастер! — простонал Лоррен, — Черт возьми! Теперь вы будете моим мастером!

Филипп зловеще улыбнулся.

— И буду полностью тебя контролировать.

Лоррен улегся в постель и накрылся одеялом, теперь, похоже, ему было холодно.

— Три сотни лет, убитые люди, кровь фэйри, — вся накопленная сила пошла прахом… Теперь я буду, как все птенцы? Жалким ничтожеством?

— Боюсь, что да.

— Вас это радует, я понимаю.

— Почему это должно меня радовать?

— Потому что вас раздражало, что я стал вас сильнее.

— Ничего подобного.

— Неужели?

— Ты не стал меня сильнее, это было временно.