Елена Прокофьева - Принц Крови

При упоминании сидхэ лица цвергов слегка омрачились. Филипп уже знал: многие из мелких фэйри недолюбливают высших, а сидхэ к тому же такие зазнайки! Но так же он знал, что цвергам нужно говорить правду, правду и только правду, как американскому суду. Они чуют ложь и на дух ее не переносят.

— Разве можем мы, серые цверги, дети камня и земли, сделать что-то, что неподвластно светлой магии сидхэ, детей солнца?

— Им неподвластна магия камня, — торжественно и медленно произнес Филипп. — Горы не покорятся им. Тем более, среди нас лишь один сидхэ. Только один из них решился покинуть Авалон, чтобы сразиться за этот мир.

Цверги удовлетворенно кивнули. Видимо, порадовались подтверждению их невысокого мнения о сидхэ.

— Врата, которые хочет открыть Леаван, расположены в альпийских горах, — продолжал Филипп, — В пещере. Мы были там и видели их. К сожалению, в то же самое время там оказался и отступник… Теперь он знает, что мы хотим ему помешать. И он обязательно предпримет что-то, чтобы не позволить нам это сделать… Я не знаю что. Этот сидхэ умен и хитер… Я бы на его месте, наверное, обрушил вход в пещеру. Это самое простое. И в тоже время действенное. Сам он перемещается через портал.

— Камни подвластны нам, о Король. Даже если он закрыл вход в пещеру, мы можем его открыть вновь. Сдвинуть камни или сделать так, чтобы вход распахнулся в другом месте. Если и есть какое-то могущество у серых цвергов, то это — власть над камнем…

— Это было бы великолепно. Но я бы хотел сделать еще кое-что. Пройти самому и провести своих стражей в пещеру в ночь перед той, когда Леаван будет открывать врата. Как-то там спрятаться… Может, за движущимися камнями? Было бы неплохо всадить в него несколько пуль. И потом уже добить мечом.

— Под землей наша магия сильнее, о Король. Мы можем скрыть тебя и твоих воинов завесой, создать иллюзию камня, и даже светлый сидхэ не сможет проникнуть за нее взглядом. Вы будете его видеть, а он вас — нет, если мы будем стоять среди вас и поддерживать иллюзию. Он даже не почувствует вашего присутствия. Он не почувствует ничего, кроме камня… Сидхэ глухи к камням и не могут слышать их шепот, — глаза вождя сверкнули так зловеще, что Филиппу на мгновение стало жутковато.

Но он продолжал, как ни в чем не бывало, добавив в голос восторженных нот:

— Я знал, что ваша магия могущественна, но не ведал, насколько! С вашей помощью мы застанем Леавана врасплох и сможем убить раньше, чем он поймет, что происходит. К сожалению, мы не можем себе позволить честную битву в данной ситуации, — добавил он скорбно, — Слишком высоки ставки. Если будут открыты вторые врата, боюсь, этому миру будет грозить очень большая беда…

— Ты прав, о Король, предатель всего сущего не заслуживает, чтобы против него обнажали благородный клинок. Для нас будет радостью победить сидхэ с помощью их же оружия — магии, и оружия людей… С помощью оружия смертных людей, которых они так презирают! — вождь рассмеялся неожиданно густым басовитым смехом. — Я нынче же пошлю гонца к моим сородичам, обитающим в Альпах. Они живут на глубине и не ведают, что война стоит у их порога. Эти врата были здесь, когда мы пришли, но мы никогда не понимали в полной мере, какую угрозу они таят…

— Как быстро сможет добраться твой гонец?

— Более быстро, чем ты можешь себе представить, о, Король.

Вождь кивнул одному из цвергов, выглядевших помоложе — с совсем короткой бородкой — тот вдруг подпрыгнул, трижды перевернулся в прыжке, и обратно на ковер плюхнулся уже не цверг, а очень крупный бурый заяц. Заяц-инвалид. У него было только три ноги: одна передняя, посредине груди, и две задние. Глаза зайца горели красным огнем, по шкуре пробегали серебряные всполохи. Такого в ночи увидишь — точно заикой останешься.

Вождь произнес фразу на непонятном языке, заяц прянул и… словно в воздухе растворился. Человек бы не заметил, но взгляд вампира увидел сверхъестественно-быстрое движение. Заяц убежал, но с какой он убежал скоростью! Даже вампиры не двигаются — так! И в половину так быстро не двигаются…

— Через пару часов он будет в Альпах, у трона владыки альпийских цвергов, — сказал вождь, — Расскажет об угрозе и попросит помощи или разрешения творить магию у их порога. К утру он вернется с вестью.

Филипп, вспомнив о предупреждении Теодолинды относительно платы цвергам и необходимости проявить щедрость, поспешил сказать:

— Я буду счастлив одарить своих соратников. Выберите сами в моей сокровищнице любую награду!

— Нам не нужно награды за ту честь, которую ты оказываешь, позволяя нам сражаться рядом с тобой против великого зла, — скромно поклонился вождь.

— Я настаиваю, — сказал Филипп. — Я желаю, чтобы вы приняли мой дар.

Долго настаивать не пришлось. Как и предупреждала Теодолинда, цверги отправились в сокровищницу и, с плохо скрываемой алчностью, принялись перебирать драгоценные камни. Действительно, особое внимание они уделяли необработанным, и выбрали, в конце концов, глыбу темного камня, из которой росли великолепные зеленые кристаллы по нескольку сантиметров в диаметре. Эту глыбу Филиппу преподнес один вампир из Бразилии, просивший в Париже убежища в 60-е годы. Он утверждал, что изумруды хоть и необработанные, но очень ценные, и если извлечь их из глыбы, они потянут на фантастическую сумму. Ювелир, служивший принцу Парижа, подтвердил ценность подарка. Но у Филиппа было достаточно обработанных камней, чтобы возиться с этой глыбой… А теперь вот она и пригодилась.

— Эти изумруды прекрасны… — торжественно сказал цверг, — Мы ограним их так, чтобы выпустить на свободу всю их красоту. Мы сделаем меч, и топор, ожерелье, и венец, и каждая вещь, в которой будет сиять один из изумрудов, будет носить имя — Филипп, принц Парижа, Истинный Король.

— Это большая честь для меня, — на всякий случай сказал Филипп.

В это время Теодолинда, маячившая на заднем плане, как молчаливый призрак, вдруг прикоснулась к его руке, и в голове Филиппа зазвучал ее голос: «Скажите им, что хотите, чтобы они выбрали так же дар и для владыки Альп, как знак уважения от принца Парижа».

— Я хочу так же, чтобы вы выбрали дар для владыки Альп. Знак уважения от принца Парижа, — послушно сказал Филипп, и мрачно посмотрел на Теодолинду.

Надо же, оказывается, прорицательница умеет ментально общаться с теми, с кем не связана узами крови… Какая интересная новость. А мысли читать она случайно не умеет? Если умеет, придется ее убить… А для начала пытать. Филипп представил пытки, которым подвергнул бы рыжеволосую воительницу. Теодолинда никак не отреагировала. Видимо, мысли она читать все же не могла. Или хорошо прикидывалась, что не может…

В знак почтения владыке Альп решено было отправить огромный необработанный якутский алмаз.