Джейн Дэвитт - Привяжи меня

Стерлинг так и не позвонил. Нет, Оуэн не собирался позволять этому молчанию затягиваться, но он думал, что Стерлинг, этот нетерпеливый, раздражающий, невозможный мальчишка, как обычно сделает первый шаг. Оуэн ждал еще одного полуночного звонка, ждал, что Стерлинг, меча глазами молнии, ворвется прямо в дом, все такой же требовательный, настойчивый и бесконечно желанный. Он дремал на диване, пока наконец в два часа не отправился спать наверх, оставив свет на крыльце — этакое молчаливое приглашение.

Девять тридцать. Да к черту! Он сам позвонит Стерлингу. Еще одна ночь порознь не сулит им обоим ничего хорошего.

Телефон зазвонил, как раз когда Оуэн подходил к столику, и это совпадение заставило его улыбнуться, он был уверен, что это Стерлинг. Мысль о том, что даже переломный момент для них наступил одновременно, была очень приятной.

Все еще улыбаясь, он снял трубку:

— Алло?

— Оуэн? Это Алекс. Друг Стерлинга, помните? Послушайте, я понимаю, что, наверное, есть и более подходящий способ это сделать, но не знаю какой, поэтому я просто… Стерлинг в больнице, у него вывих плеча, он не в себе, кричит не переставая, не позволяет врачам до себя дотрагиваться, зовет вас. Я знаю, что вы вроде как поссорились…

— Алекс, подожди, — перебил Оуэн, доставая из шкафа сапоги и пальто и прижимая телефон к уху плечом. — Что случилось?

— Он сказал, что сходит с ума, попросил меня о ночи с Кирком. Но Кирк не сделал ему ничего плохого, клянусь. Он всего лишь пристегнул его ремнями, а потом рука Стерлинга просто… я не знаю, как это произошло.

— Я знаю, — мрачно отозвался Оуэн. — И когда я доберусь до Кирка… — Нет, об этом он позаботится позже. — Я уже выхожу. Буду через несколько минут. Скажи ему, что я еду. — Оуэн бросил трубку на стол, проверил, в кармане ли ключи, и вышел из дома.

Он всегда быстро реагировал в чрезвычайных ситуациях; на панику просто не было времени, и он никогда не терял самообладания, потому что это едва ли могло помочь. Мысль о том, что Стерлинг зовет его, ничего не меняла; напротив, сейчас для Оуэна все было невероятно просто. Он сидит в машине, едет в больницу, а в конце пути его ждет Стерлинг, которому он очень нужен. Значит, надо ехать быстро, но не слишком, ведь авария задержит его, как, впрочем, и штраф, поэтому приходилось не думать о Стерлинге слишком много — иначе от боли и гнева упорядоченный поток мыслей, подсказывающих ему, где свернуть, когда сменить полосу, когда обогнать тупого урода, который просто ползет, превращался в хаотичный клубок.

Все просто.

Уже на больничной стоянке, захлопывая дверцу машины, он неожиданно понял, что почти не помнит, как сюда добирался.

Алекс ждал прямо у дверей, на лице его застыло что-то среднее между облегчением и страхом.

— Оуэн! Слава богу, вы здесь.

— Где он? — спросил Оуэн, отмахнувшись от сумбурных попыток Алекса шепотом объяснить, что случилось. — Неважно. Где Стерлинг?

— Сюда, — кивнул Алекс и повел его к палате, отгороженной от коридора не дверью, а одной занавеской. Нетерпеливо отдернув ее, Оуэн наконец увидел Стерлинга, тот лежал на каталке в одних джинсах и кроссовках на босу ногу. Сейчас, без рубашки, вывих заметить было нетрудно — его плечо было какой-то неправильной формы, Стерлинг неловко прижимал к груди больную руку.

Его лицо было очень бледным и мокрым от слез, но он уже не кричал. Оуэн направился к нему, разглядывая доктора и медсестру, которые стояли у стены и совершенно точно не помогали Стерлингу, просто говорили ему что-то — Оуэн не мог разобрать.

А потом Стерлинг перехватил его взгляд, и Оуэн заметил, как на его лице отразилось облегчение.

— Ты пришел, — едва слышно пробормотал Стерлинг.

Оуэн кивнул, не доверяя своему голосу. Он подошел к Стерлингу, прижал ладонь к его щеке — кожа была влажной и холодной. Стерлинг не сводил умоляющего взгляда с его лица, голубые глаза затуманились от боли.

— Дай им помочь тебе, — сказал Оуэн, нарочно делая так, чтобы слова прозвучали как приказ, а не как просьба. — Я буду с тобой, а когда они закончат, мы поедем домой.

Он повернулся к доктору, седовласому мужчине с самыми густыми бровями, которые Оуэн когда-либо видел — тот хмуро смотрел на Оуэна. Если этот взгляд должен был его напугать, то ничего не вышло.

— Ему делали рентген? Его осмотрели? Дали что-нибудь от боли? — спросил Оуэн, подняв брови, голос даже в его собственных ушах казался сухим и холодным.

— Нам только несколько минут назад удалось дать ему обезболивающее, но ничего больше. Он не хотел, чтобы к нему прикасались, а мы не хотели пристегивать его, пока он не расслабится хотя бы немного — слишком большой риск повредить нерв. — Доктор выглядел виноватым, но теперь Оуэн понимал, почему они ждали. — Если вы сможете заставить его полежать спокойно, мы вколем ему миорелаксант. Тогда можно будет сделать снимок, чтобы точно знать, с чем мы имеем дело, хотя учитывая, как он получил травму, думаю, с этим все и так ясно.

Оуэн перевел взгляд на Алекса, который теперь, когда Оуэн стоял здесь, выглядел не таким испуганным. Хотя, может, дело в том, что Стерлинг перестал кричать.

Видимо, поняв, о чем хотел спросить Оуэн, Алекс объяснил:

— Я рассказал им правду. Я не стал бы рисковать его здоровьем, даже чтобы защитить себя. — Оуэн сообразил, что Алекс, видимо, сказал, что вывих произошел по его вине, чтобы выгородить Кирка. Но это неважно. Кирком он займется позже.

— Стерлинг? — Оуэн посмотрел ему в лицо, чтобы понять, слышит ли тот. Стерлинг слабо кивнул. — Сейчас тебе сделают еще один укол, чтобы ты мог расслабиться. Я хочу, чтобы ты лежал и не двигался и позволил врачам сделать все необходимое.

Стерлинг снова едва заметно кивнул. Его губы покраснели и потрескались. «Наверное, искусал от боли», — подумал Оуэн и, подсунув руку ему под голову, утешающе сжал затылок. Стерлинг всхлипнул, когда Оуэну пришлось встать и отойти к изголовью каталки, чтобы доктор мог сделать укол.

— Скоро должно подействовать, — сказала сестра. — Постарайтесь успокоить его, и как только он чуть-чуть расслабится, мы попытаемся вправить плечо.

— Оуэн? — Боже, его голос звучал ужасно. Оуэн подтащил поближе стул и сел. Взяв здоровую руку Стерлинга своими, он осторожно сжал ее.

— Стерлинг. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился, — начал он. Самому ему было чертовски трудно это сделать; мысли перескакивали с одного на другое: то он зачем-то думал о том, что еще сделал Кирк со Стерлингом, то вдруг цеплялся за совершенно ненужные детали, вроде крохотного пореза от бритвы у Стерлинга под подбородком, тоненькая красная полоска на бледной коже. Все, что осталось за гранью этого момента, было неважно, хотя он знал, что позже ему придется иметь дело с медиками. Нельзя, чтобы Алекс один за все отдувался. Хорошо, что врачей скорой помощи практически невозможно удивить, они привыкли иметь дело с самыми дикими случаями, так что вывихнутое из-за связывания плечо — для их мира всего лишь рутина. — Сосредоточься не на боли, а на мне. Остальное неважно. Боль уходит. Расслабься, и пусть эти люди сделают свою работу.