Андрей Афантов - Сатир и Муза

Олю нагнала ставшая знакомой «Тойота». Теперь она была бурой от грязи. «Это всё – из-за дурацких газонов, – подумала Ольга, вспомнив Европу. – В этой стране всегда так. Тротуар отделяют от проезжей части обязательным газоном, поэтому грязь в непогоду стекает оттуда, и машины вечно мурзатые. И пешеходы всё время в грязной обуви».

За поворотом на проспект Будённого она увидела, как мимо по трамвайным рельсам прогремела плитами знакомая «эмелька». Оля тяжело вздохнула и почувствовала, как сладко задрожал вибросигналом мобильник, лежавший у неё между ног в ожидании Лёшиной утренней эсэмэски: «Заметил».

– Здравствуй, солнышко. Моя милая ненаглядная Олечка.

Когда он называл её Олечкой, ей становилось ещё слаще.

«Он уже скоро будет на работе, – Ольга с тоской оглядела колонну машин, ползущих в Москву. Колонна эта казалась ей однородно безликой. – Может, начать ему падать на хвост? Вот уже и думаю его выражениями. А Стас? Всё вылезет на поверхность, если на работу вместе будем ездить». Стас догадывался об её увлечении чужим мужчиной. Но вида не подавал. Может, не хотел в это верить. Ольга больше всего ценила в муже силу, и тот вынужден был играть роль сильного человека. «И как она ему даётся? Тяжело? – Ольге стало жаль Стаса. – Он мне доверяет, поэтому не устраивает скандалов. Даёт понять, что мосты не сожжены. Даже когда я во время секса назвала его Алёшей, сделал вид, что ничего не заметил». Хотя какие-то изменения она в нём уже обнаружила. Муж перестал помогать ей брить «пусечку», и та заросла неаккуратными завитушками. «Опять Алёшино словечко. “Пусечка”». И по дому больше ничего не делает. Как-то разом утратил всякий интерес к ремонту, который вяло тёк уже несколько лет. Как мне надоела эта стройка!» – Оля позволила себе рассердиться на Стаса, но злость не была долгой. «Мне нужен Алёша. А я ему нужна?» Она вспомнила слова одного своего приятеля, который тоже был в неё тайно влюблён. Костик. Пожалуй, умом он Алексею не уступит. «Тебе не нужен мужчина, которому не нужна ты».

– Скажи что-нибудь.

– Люблю тебя.

«Отписывается, наверное, вправду на работе уже, – Ольга испытала досаду. – Чего я ему навязываюсь?»

– Крепко-крепко. Хочу подвиг! Для тебя!

Ольга заулыбалась.

– Сразу подвиг?

– Ну да. Что-нибудь героическое. Ты на меня так классно действуешь, что… Вот… Тянет на подвиги. Когда я для тебя что-нибудь этакое делаю, словно крылья вырастают.

– Когда мы что-то делаем для других, мы испытываем наивысшее наслаждение. Ты этого лишен, хотя когда это у тебя получается ты рад как ребенок от того и летаешь.

– Благодаря тебе не лишен. Ты какая-то колючая сегодня.

– Ну, не дуйся. Леша, скажи, я – нимфоманка?

– Откуда такой вопрос? – Ольга ощутила напряжение в его встречном вопросе.

– Да, я серьезно. Понимаешь, я сильно изменилась с тобой. Мне все время хочется. Разве это нормально?

– Ну, вообще-то с научной точки зрения нимфоманки хотят секса ради секса и им все равно с кем. Ты себя так ощущаешь?

«А ведь он прав!»:

– Нет, я хочу секса только с тобой.

– То есть, навязчивая идея – это распрекрасный я. Это – просто любовь, глупенькая.

– Фу… Просто ты мне в голове какую-то резьбу сорвал. Я столько лет, оказывается, сдерживалась. И вот теперь прорвало.

– Это я тебе сексуальную революцию устроил. В индивидуальном порядке.

– Да, ты говорил. Но все равно, не то что-то.

– Сказать, как я к этому отношусь?

– Да.

– Мы с тобой гурманы. Одни смакуют еду и выпивку, а мы с тобой смакуем секс. И это – прекрасно.

– Именно поэтому, ты никогда не повторяешься?

– Ну, это тебе кажется. На самом деле, повторяюсь. Потому что не всегда удается контролировать себя. Я ведь тоже живой человек, и мне тоже «сносит крышу», когда ты рядом. А так, да, стараюсь не повторяться. Разве это плохо?

– Наоборот очень хорошо.

– Но меня беспокоит то, что тебя это беспокоит.

– Не грузись!

– Нет, буду грузиться. Даже в «контакты» тебя зашью на букву «Г»: Олечка-груз.

– Это – я тебе груз? Да я легкая как ветер!

– За это я тебя и люблю. В самом деле, «вертеровские сомнения» – это привилегия влюбленных юношей. Ходить под окнами, волноваться, загружать любимую нытьем и соплями.

– А Анна Каренина?

– Фу, не хочу про нее.

– Ну вот, разговариваем серьезно, а ты голову в песок прячешь.

Ольга везла на работу пирожки, Стас и не подозревал, что она пекла их для любимого мужчины, а не для него. Она подумала: «Это я вью гнездышко для другого? Вот уже не первый раз мне нравится смотреть, с каким аппетитом Алёша поглощает мою еду. Ведь ничего особенного не готовлю, но он так это ест! Как меня! Обожаю».

– Ты, как подъедешь к работе, напиши мне. Хорошо?

Ольга парковалась рядом с «эмелькой». Алексей с загадочным видом ждал её и, неуклюже поворачиваясь бочком, уселся на пассажирское сидение.

– Вот! – он с гордостью распахнул «куртку-ветровку», и оттуда выпала головка гвоздики голубого цвета.

– Поломался! – Алексей расстроился как ребёнок, его губы смешно выпятились. «Он что вправду сейчас заплачет?»:

– Алёша, ты ЭТО мне хотел подарить?

– Да. Синий цвет символизирует устойчивую привязанность, – Алексей ещё сильнее сконфузился.

«Алмаз! Неогранённый бриллиант!» – подумала Оля, продолжая улыбаться до ушей его забавному виду.

– Горе ты мое. Кто ж девушке такое дарит? Хочешь, я дам тебе пару телефонов цветочных магазинов, где настоящие дизайнерские букеты делают? Будешь дарить не только мне. И всем будет приятно.

Алексей замешкался на минуту и решил, что ломаться дальше не стоит:

– Хочу! Ты опять права. Везде права! – к нему вернулось игривое настроение.

– А мне кажется, зря Наташка собирается замуж за человека, который на столько лет старше. В отцы ей годится.

– Почему? Если они друг друга любят. Пускай!

– Понимаешь, в браке самое главное – «Мы». И для женщины важно, какой вклад в это «Мы» делает она? Куда растет ее мужчина, благодаря ей? А мужик, который намного старше?.. Он же уже состоялся. Во всем! Всего достиг. Молодая жена приходит на все готовое, ей некуда перенаправить его жизнь, да он уже и не собирается куда-то еще расти. На что она его может вдохновить? Пройдет лет десять, девушка повзрослеет и поймет, что деньги – не главное, а ее вклад в их «мы» по-прежнему «ноль целых, шиш сотых». И что потом делать? Разочаровываться?