Андрей Афантов - Сатир и Муза

– У меня у друзей бизнес – квартиры сдают. Вот и пустили меня пожить, пока пустая, – её голос звучал тепло. Как будто не было этой идиотской переписки про разрыв отношений». Оле и правда здесь – с головой любимого мужчины на коленях – своё решение стало казаться чем-то из другой жизни. «Из настоящей жизни», – убедила она сама себя оставаться твёрдой.

Олин запах успокоил Алёшу. Вдруг ему захотелось посмеяться, рассказать что-нибудь забавное. «Вот эта замечательная Олечка с ясными глазами меня бросает? Как бы ни так, она сама верит в это?» – левой рукой он обнял её за попу, а правой дотронулся до коленок. Коленки не отреагировали, они по-прежнему оставались сжаты. «Играет?» – Алёша с усилием просунул ладошку между её коленок и разжал их. Олечка была в чулочках – он нащупал нежную полосочку холодной кожи на бёдрах чуть ниже трусиков. Он приподнял голову и снова встретился с Олей глазами. Её взгляд выражал злую готовность сопротивляться. Он прикоснулся кончиками указательного и среднего пальца к лобку – «пусечка» была горячей. Отодвинул трусики в сторону и понял, почему: у «пусечки» было свое мнение относительно Олиных планов. «Вот всегда мечтал слизнуть первую капельку её сока, и опять не получится», – с этой мыслью Алёша бережным прикосновением раздвинул «пусечкины губки» и кончиком пальца проник внутрь. Оля засучила ногами, попыталась сжать ноги сильнее, не пуская туда Алешин палец. Но Алексей, всё так же обнимая попку левой рукой, двинул её по сидению навстречу себе так, чтобы Олечка оказалась в полулежащем положении. Так Звонарёву было легче раздвинуть ей ноги, и, развернув руку ладонью вверх, он энергично просунул в «пусечку» сразу два пальца. Ольга застонала – её сопротивление уже было сломлено, а глаза выражали угрюмую покорность судьбе. Алексей уверенно довел её до оргазма своими длинными сильными пальцами, особенно ему нравилось прикасаться к треугольному отросточку на задней стенке – тогда «пусечка» начинала трепетать как-то по-особенному. Ольга покорно встала на четвереньки, отвернувшись лицом к окну: «Всё-таки «эмэлька» – просторная машина». Алексей задрал ей юбку и оголил попку. Вид этой беспомощной попы завёл его. Оля ждала продолжения. И продолжение последовало. Алексей ещё раз доставил ей удовольствие, играя пальцами так, чтобы прижиматься то к одной, то к другой внутренней стороне «пусечки». Её чувствительность распалилась настолько, что промежность превратилась в сплошную эрогенную зону, реагируя даже на случайные прикосновения. Не приходя в сознание от непрекращающегося оргазма, Оля стучалась лбом в стекло, не замечая этого, и стонала в голос:

– Алёша! Алёшенька! Алёша! Люблю тебя! Алёшенька!

Алексей, не отрываясь, смотрел не тёмную область вокруг ануса, и в его голове горело следующее желание. Но… Вдруг Оля не выдержала, взвилась и соскочила с его пальчиков, юзом поворачиваясь к нему боком и возвращаясь в свою первоначальную позу… Её глаза были, как обычно после серии оргазмов, мутными, но лицо просто сияло в лунном свете, растекавшемуся по осенней улице. «Я так люблю это лицо в такие моменты, – подумал Алексей. – Нет, я её такой никогда не забуду».

– Алёша! Вот это первое прикосновение, – Олин голос прерывался. – Твой пальчик, он как свой…

Её глаза теперь смотрели томно и жалобно. Алеша посмотрел на этот палец и снова обнял левой рукой Олину попу. Олечка подняла к груди коленки:

– Всё! Хватит!

Но это движение только помогло Алёше, кончиком указательного пальца он проник в её попку на глубину одной фаланги:

– Ой! – и принялся мелкими частыми движениями двигать этим пальцем туда-сюда, то извлекая, то снова проникая в попку. Два раза подряд Олю догнал оргазм – её ножки бессильно раскинулись по сидению, причем одна нога была заброшена Алёше на плечо…

Алёша заплакал. Беззвучно. Он сам себе показался растерянным, начал прятать лицо, отворачиваться, но Оля обвила рукой его за шею, приклоняя к себе. Настала его очередь подчиниться, он снова уткнулся лицом ей в животик.

– Алёша! Ну не надо так, пожалуйста… – его слёзы напомнили ей о принятом ею решении…

Он плакал, мочил ей юбку слезами и думал о том, что «ку» ему совсем не хочется…

Ольга словно прочитала его мысли и нетерпеливо похлопала его по плечу сжатой в кулачок ручкой:

– Ну всё! Хватит! Теперь моя очередь, – когда он сел, она принялась торопливо расстёгивать ему джинсы, опасаясь, что теперь он начнёт упрямиться.

Алексей не упрямился. Он дважды излился ей в рот, слушая, как Олечка постанывает от возбуждения. Даже когда она деликатно позволила «лучику» отдохнуть, в перерыве, Оля не стала поднимать голову. Наконец, сыто облизнувшись по-кошачьи, она, как ни в чём ни бывало, сказала веселым голосом:

– Ну, ты как? Всё будет хорошо?! Ты ж у меня персик! Не бери в голову мои слова, ладно!

Он поцеловал её в губы, страстно и крепко.

– Ты передумала меня бросать? – в его голосе прозвучала мальчишеская надежда.

Оля не захотела ему врать – только молча покачала головой: «Пусть понимает, как хочет».

– Мне пора, Алёша. Напиши мне потом. Хорошо?

Ольга оправила юбку и вышла из машины, Алексей вышел следом. Вместо прощального поцелуя она протянула ему пальчик, который он молча пожал. Видимо, она дурачилась, но ему дурачиться не хотелось. Алексею было по-настоящему плохо. Чудесный вечер кончился. Впереди была пустота.

2008 год, 20 октября, понедельник, утро.

Метр остался. Рукой. «Нет, не достаю. Значит, не метр, точно».

Прижался головой к ножке стола. «Холодная. Теперь я точно дотянусь до телефона».

Что-то нащупал. Включилась музыка. «Time to say good bye» Capa Брайтон. «Нет, это не телефон». Алексею вдруг стало смешно. У кого-то наверху было своеобразное чувство юмора.

Он поднял глаза и, болезненно улыбаясь, прошептал: «С намёками уже перебор».

Он снова нащупал пульт – «Any time, any where». «Это уже лучше! Вот и телефон. Больно как!»

Музыка унесла Алексея куда-то далеко в беззвучие.

2003 год, 20 октября, понедельник, ночь.

Он смотрел, как она уезжала. Пиликнула эсэмэска:

просто ты для меня лучик в любую погоду

ты сам это знаешь

человек может прожить в пещере, где темно

но он всегда будет мечтать о лучике

вот и все

ради тебя согласна на пещеру.

Ольга так и не поняла, удалось ли ей отправить это сообщение – мобильник крякнул и разрядился. «Ну и пусть!» – подумала она, добавив газа. В эту секунду ей показалось, что скорость великовата, девушка принялась переносить ногу на тормоз. Но… пластиковая бутылка из-под воды скатилась откуда-то сзади и теперь застряла в педальном отсеке. Выковыривая бутылку ногой, вместо тормоза Оля снова нажала на газ. Девушка вздрогнула и зажмурилась от страха, потому что время вдруг замедлилось. «Пыжик» ударился о бордюр, подпрыгнул, Ольга открыла глаза, чтобы увидеть приближающуюся решётку парапета. «Я не увижу больше Алёшу», – подумала она… Сработавшая подушка разбила ей нос и губы, и какое-то время Ольга перебирала руками, борясь с ней, прежде чем удивилась внезапно наступившей глухой тишине вокруг. «Пыжик» мягко коснулся дна. Темнота оказалась неполной, какой-то свет проникал сквозь близкую поверхность реки, несмотря на ночь. Ольга решительно взяла себя в руки: «Она же мелкая – я точно не утону». Ольга придвинула к себе сумку и, набрав в грудь воздуха, подёргала ручку двери… Вся электрика в машине отказала. Двери оказались заблокированы в закрытом состоянии, стеклоподъёмники не работали. Под ногами захлюпала вода, набиравшаяся сквозь воздухозаборники кондиционера. Жаркая волна ужаса накрыла Олечку. Она попробовала оживить мобильник. «Если суметь его включить и отключить звук, можно отправить эсэмэску». Но телефон гас до того, как ей удавалось перейти в «режимы». Девушка запаниковала, она ударила кулаком в лобовое стекло – безрезультатно, ударила локтем в боковое стекло – ничего не получалось. Она физически ощутила, что воздуха в салоне стало меньше. Судорога цепко охватила низ живота болью… Ломая в кровь ногти, она принялась совершенно бездумно ломиться наружу из машины, подвывая от ужаса, понимая, что не получается ничего…