Д. Колэйл - Уэс и Торен

- Все в порядке, я сам справлюсь, - ответил я, застенчиво избавляясь от майки и отмечая, что на это раз девушки даже не взглянули в нашу сторону.

- Да ладно тебе. Я просто намажу тебе спину. И внутреннюю сторону бедер, - понизил он голос, выдавливая лосьон на ладонь.

Я ответил ему красноречивым взглядом, но все же подставил спину под его руки. И Уэсли принялся заботливо втирать в мою кожу крем, а мне понадобилась вся сила воли, чтобы оставаться спокойным. Закончив, он передал мне тюбик и повернулся спиной.

Несмотря на жаркий день, вода дарила приятную прохладу. Мы отплыли довольно далеко от берега. И потом, лежа на спине, плескали друг на друга водой, а по дороге обратно перепрыгивали через поднимающиеся волны - прямо как маленькие дети. Нам было так весело вместе. Мы бегали по воде и занимались поиском ракушек, даже построили замок из песка. После, проголодавшись, вспомнили о бутербродах, а затем я пошел и купил нам мороженое.

- Эй, если ты хотел мороженое, то должен был сказать об этом. Я бы сходил, - сказал Уэсли, слизывая капельки быстро тающего мороженого.

- Но я хотел сам купить его, - ответил я, откидываясь назад и упираясь рукой в покрывало.

Мне была приятна забота Уэсли, но иногда казалось, что он забывает, что я тоже парень и не могу все время находиться под его опекой. Я хотел, чтобы он давал и мне возможность заботиться о нем, поэтому решил, что за ужин заплачу сам, хотя знал, что Уэсли непременно будет со мной спорить. Конечно, это было не совсем правильным, потому что я собирался потратить деньги, которые мне дала мама, а не сбережения, которые заработал своим трудом. Тогда мы могли бы быть с ним на равных.

- В чем дело? - спросил Уэсли и, погладив мой подбородок, слизал со своего пальца мороженое.

- Уэсли! Не делай так здесь! - зашипел я, оглядываясь. Некоторые из наших соседок видели всю сцену, и я покраснел до пальцев ног.

- Тогда не делай такое отсутствующее выражение лица, - парировал он, явно меня дразня.

Было уже довольно поздно, многие собрали вещи и ушли домой. Солнце все еще висело над горизонтом, и я хотел подождать, пока оно сядет. Но чувство голода оказалось сильнее, поэтому мы решили, что у нас еще будет много других возможностей понаблюдать закат над водой, и вернулись в комнату, чтобы переодеться, а затем отправились ужинать в маленький китайский ресторан, где оставались до поздней ночи, хотя оба были вымотаны днем, проведенным на пляже.

Это была последняя ночь нашего путешествия, и Уэсли вдруг решил, что не хочет просто оставаться в постели. Я не мог поддержать его в этом: у меня просто не было такого запаса энергии, как у него, но около полуночи у меня открылось второе дыхание. Позже, когда мы были в душе, я думал, что мои ноги отнимутся, но Уэсли поддерживал меня, пока мы оба не кончили, только после этого придя к общему мнению, что определенно пора спать.

Мы проснулись ровно за десять минут до расчетного часа, быстро собрали вещи и поспешил к стойке регистрации. Все произошло так быстро, что я даже не успел как следует попереживать за те свидетельства наших совместных выходных, которые мы в спешке оставили в номере.

Я решил сделать Уэсли сюрприз и зайти к нему в гости вместо того, чтобы просто позвонить. Было около трех часов пополудни. День выдался довольно жарким, солнце ярко светило, и с севера дул освежающий ветерок. Свернув на нужную улицу, я увидел Уэсли. Он заводил газонокосилку, но, заметив меня, улыбнулся и помахал, останавливая двигатель.

- Хэй, что ты здесь делаешь? - спросил он, встретив меня на полпути.

- Просто проходил мимо и решил зайти, - ответил я, робко улыбаясь.

С нашей поездки на море прошло несколько недель, и с тех пор время, которое мы могли проводить вместе, было заметно ограничено: четыре дня в неделю я работал в универмаге, а в остальные часы был занят делами по дому. Что и говорить, наедине мы теперь почти никогда не оставались, и я тосковал по той свободе, которой мы наслаждались во время нашего отдыха.

- Я собирался позвонить тебе сразу же после того, как закончу подстригать траву. Мне непременно нужно разобраться с этим сегодня, иначе мама меня убьет, - пожаловался Уэсли.

- В этом одно из преимуществ проживания в многоэтажке, - поддразнил его я.

- Ага. Послушай, ты можешь не ждать меня. Я приду, как только закончу, - предложил он, вытирая пот со лба.

- Ничего. Я составлю тебе компанию. - Я был совсем не против ожидания. И уж тем более не возражал против того, чтобы понаблюдать за ним во время работы.

Не отрывая от меня взгляда, Уэсли обхватил мое запястье. Но несмотря на то что на улице кроме нас никого не было, я отрицательно покачал головой. Тогда он отвел меня к стоящему рядом гаражу и поцеловал. Я закрыл глаза и с готовностью ответил на поцелуй: это было именно то, к чему стремилось мое тело во время нашей вынужденной разлуки.

Возле нас затормозила машина, и под солнечными пятнами на стекле я разглядел миссис Кэрролл. Уэсли обернулся, и я отступил от него, сделав шаг назад. Миссис Кэрролл вышла из машины. Ее широко раскрытые глаза быстро сузились от гнева.

- Какого черта вы делаете?! - закричала она, с силой хлопнув дверцей.

Уэсли посмотрел на нее с удивлением, я же уставился себе под ноги. Внутренности словно скрутились жгутом, и мне с трудом удавалось дышать.

- Я спрашиваю, что здесь происходит? - продолжала требовать ответа мама Уэсли, останавливаясь напротив него и попеременно переводя взгляд с него на меня.

- Мама, тебе нужно успокоиться, - голос Уэсли прозвучал на удивление ровно.

- Я не собираюсь успокаиваться! Разве тебя ТАК воспитывали? - Она стиснула зубы, ее лицо побелело от злости. Она шагнула ко мне, прожигая взглядом. - Ты, убирайся отсюда! И никогда больше не смей даже близко подходить к моему сыну!

Уэсли выступил вперед, заслоняя меня собой.

- Не говори с ним так, - сказал он твердо, затем опустил глаза и глубоко вздохнул. Его голос дрогнул всего лишь на мгновение, когда он снова посмотрел на сердитое лицо матери. - Мама, я гей.

- Не говори этого! Не смей! - закричала она и перевела взгляд на меня. - Это все твоя вина! Если бы не ты...

- Я же просил тебя не говорить с ним в таком тоне, - предостерег ее Уэсли. Он поднял руки ладонями вверх и попытался еще раз объяснить: - Мама, я гей и это не имеет к тебе никакого отношения.

- Убирайся! Оставь моего сына в покое! - продолжала кричать она.

- Мама, я люблю его. Почему ты не можешь просто порадоваться за меня?

Глаза миссис Кэрролл расширились. Коротко размахнувшись, она ударила его по лицу. Ее ноздри раздувались, из груди вырывалось тяжелое дыхание. Она смотрела то на землю под своими ногами, то по сторонам, слабо сжимая и разжимая руку.