Д. Колэйл - Уэс и Торен

- Мне тоже там нравится.

- Как насчет девушек? Уже нашел себе подружку? - продолжил расспросы отец, заговорщицки понизив голос. Хотел ли он этим дать понять, что, несмотря на ориентацию, ему это интересно? Я почти ждал, что в конце вопроса он добавит "спорт" или "чемпионат".

- Нет, - ответил я тихо, разглядывая пол под ногами и чувствуя, как вспыхивают щеки. Папа всю жизнь принадлежал к спортивному типу мужчин, тем не менее ему были свойственны некоторые женоподобные качества, над которыми он обычно сам и шутил. Старался ли он таким образом прикрыть "эту свою сторону" ото всех, в том числе и от себя самого, или просто пытался скрыть ее от меня?

- Я так рад поговорить с тобой. Продолжай в том же духе и не забудь узнать больше о клубе истории, ладно? - спросил отец, сворачивая разговор. - С Днем благодарения еще раз, Toр. Я люблю тебя.

- С Днем благодарения. Я... тоже тебя люблю.

Я передал телефон маме. Взяв трубку, она закинула ноги на столик, напоминая подростка. Алисия улыбнулась и села рядом со мной на диван.

- Когда ты собираешься ему сказать?

- Не знаю. Когда настанет подходящий момент, - ответил я, пожимая плечами, и положил подбородок на ладонь. Я уже думал об этом, зная наверняка, что отец бы принял наши с Уэсли отношения. И уж точно не стал бы читать мне нотации. Но что-то мешало мне во всем признаться.

- Тебе нужно сказать ему! - настаивала Алисия, выразительно округлив глаза. - Папа будет тобой гордиться.

Я молча еще раз пожал плечами.

Когда-нибудь я обязательно расскажу ему. Просто пока не знаю, когда.

На часах был девятый час, когда Алисия высадила меня у нашего подъезда. С каждой новой минутой я все больше нервничал перед встречей с Уэсли. С одной стороны у меня все еще оставалась надежда, что его день прошел хорошо, но с другой - беспокойное чувство так никуда и не ушло.

Я неловко вставил ключ в замок, нагруженный двумя пакетами с едой. И, открыв дверь, толкнул ее бедром, широко распахивая.

- Хэй, я дома! И принес еду! - прокричал я, но в ответ в приглушенно освещенной квартире не раздалось ни звука. - Эй? Ты здесь? - позвал я снова, опуская пакеты на кухонный стол, и выглянул в гостиную: Уэсли сидел в своем кресле, на подлокотнике стояла открытая банка с пивом. - Привет, чем занимаешься? - тихо спросил я, останавливаясь напротив него и упираясь руками в бедра.

- Ничем, - отозвался Уэсли, передернув плечами. Тихо работающий телевизор окрашивал его лицо в бледные тона, рядом на журнальном столике собралось шесть пустых банок. Наконец Уэсли посмотрел на меня. - Как прошел ужин? - спросил он, опять переводя взгляд на экран и делая большой глоток.

- Хорошо. - Я подошел ближе. - А твой? Что сказал Скотт? - спросил я, хотя у самого все внутри ныло, стянутое плотным узлом, а в груди давило, как будто на нее опустили камень. Я отчаянно пытался звучать оптимистично, но уже знал, что плохое предчувствие, преследовавшее меня весь день, сбылось. И оттого чувствовал себя хуже некуда, как будто я сам, своими руками, отправил Уэсли в клетку со львами, глупо надеясь, что он выйдет оттуда невредимым. Но мне так хотелось верить...

- Он женится.

- Правда? Но это же здорово! - воскликнул я, хлопнув в ладоши. - Он собирается...

- Нас не пригласили, - перебил Уэсли и сделал еще один большой глоток.

Улыбка застыла на моих губах. Я непонимающе уставился на него.

- Что? Но почему? Что это значит?

Опустошив банку, Уэсли отбросил ее к остальным и, опустив взгляд, пожал плечами. Но через мгновение его глаза сузились, а челюсти плотно сжались.

- Мои родители не хотят, чтобы мы превратили свадьбу Скотта в "посмешище".

Я продолжал глупо пялиться на Уэсли, не уверенный в том, что не ослышался.

- Что? Но... как?

- Мой отец... мой гребаный папочка... он услышал наш разговор с братом. Скотт говорил, что надеется, что ты найдешь время, свободное от учебы, чтобы приехать на свадьбу; отец услышал и начал кричать... орать как сумасшедший. При всех, не стесняясь в выражениях. И каждая его фраза начиналась словами "педик" то и "педик" это, поэтому я просто послал его к черту и ушел, - подытожил Уэсли, сжимая руки в кулаки.

- Уэсли, - тихо позвал я, придвигаясь почти вплотную. Он сидел, хмуря брови и опустив глаза на свои колени, затем вдруг резко покачал головой.

- К черту. С меня довольно. Мои придурочные родители... Я не пойду. Пошли они... Мне уже плевать, - выдохнул он, придерживая голову рукой и закрывая глаза.

Мои глаза наполнились слезами. Я опустился на колени, обхватывая его голову своими ладонями, и прошептал:

- Прости меня. Мне так жаль.

Меня переполняло чувство вины: если бы не я, ничего этого не случилось бы.

- За что ты извиняешься? Это не твоя вина. Во всем виноваты мои ебанутые родители, - процедил он сквозь зубы.

- Но... Это ведь именно я заставил тебя пойти.

- Нет, ты здесь не при чем. Не смей так даже думать, - произнес Уэсли и, взяв меня за руку, потянул к себе на колени. - Я никуда не пойду без тебя, - прибавил он решительно, обнимая меня и пряча лицо на моей груди.

- Не говори так, - шепнул я, нежно целуя его волосы.

Уэсли вскинул на меня глаза и покачал головой.

- Нет, Торен, я уже все решил: без тебя ноги моей там не будет. И здесь не о чем спорить, - поставил он точку категоричным тоном, твердо глядя мне в глаза.

- Уэсли...

- Нет. Либо мои родители, либо мы. Другого варианта нет, - сказал он, качая головой, и снова прижался лбом к моей груди. Я погладил его, пропуская темные густые пряди сквозь пальцы. - Меня так все это достало - я сыт по горло. Ну почему они не хотят смириться? Почему, черт возьми, они просто не могут порадоваться за меня? - глухо спросил он.

- Мне жаль, Уэсли, мне так жаль. Я больше никогда не стану заставлять тебя сделать что-либо подобное. И вообще делать то, чего ты не хочешь, - пообещал я, обнимая его сильнее.

- Мне нужно еще пива, - пробормотал он, отстраняясь. Я посмотрел на журнальный столик и покачал головой. - Ну же, мне нужно как следует выпить сегодня.

- Тебе уже хватит. Давай мы сейчас просто пойдем спать, и пусть этот день наконец-то закончится, - предложил я, ласково беря лицо Уэсли в ладони и запрокидывая ему голову. В его глазах тлело одиночество. И боль. Я нежно коснулся мягких губ с горьковатым вкусом пива. - Пойдем спать.

Наступила середина декабря, и сезон распродаж находился в самом разгаре. Приходилось работать сверхурочно: теперь мы открывались раньше и закрывались позже, чтобы подстроиться под рождественскую суматоху. Ко всему прочему окончание семестра было не за горами, и мне нужно было не только выполнять письменные работы, но еще и готовиться к предстоящим экзаменам. И из-за всего этого у меня в голове словно все перемешалось.