Оскар Уайльд - Пятьдесят оттенков Дориана Грея

Он серьезно посмотрел на нее и кивнул, как будто еще раз желая убедиться, что Розмари соглашается с ним. Она тоже кивнула, хотя толком не понимала, с чем должна согласиться. Оказывается, он очень много знал про женское тело. Она хотела положиться на его мудрость, но ведь это такие деликатные вопросы.

– Это не так страшно, как тебе кажется, моя милая, – сказал он. – Тебе нужно отдыхать, но вот здесь, – он положил ее руку на свой пенис, который сильно выделялся под брюками, – ты можешь почувствовать, что мое желание никуда не ушло.

Розмари почувствовала. Но она не знала, что сделать, чтобы самой не чувствовать возбуждения. Да она и не представляла, что делать! Она знала, что пенис должен быть твердым, но чувствовала себя смущенной и неловкой и была благодарна Дориану, когда он взял все в свои руки.

– Можешь расстегнуть брюки, – сказал он. Его голос не был жестким, но любви и понимания она в нем не услышала. Он звучал, как голос хирурга, который дает указания новичку-санитару.

Розмари подчинилась, вновь поразившись размерам пениса. Ей казалось, что она видит его в первый раз. Она взяла его в руки, как он учил ее. Его веки затрепетали, и она начала двигать кожу вверх и вниз. Ей показалось, что она делала это уже довольно долго, боль желания нарастала и превращалась в невыносимое томление. Как же ей хотелось, чтобы он вошел в нее и овладел ею прямо на этой кровати, на спинке которой были вырезаны лошади и цветы. Но одновременно она боялась этого, потому что воспоминание о том, в какое чудовище он превратился в прошлый раз, было еще свежо.

Она продолжала, как вдруг он внезапно убрал ее руки.

– Ложись, – приказал он.

Неужели он овладеет ею, когда она в таком состоянии? Она была не в силах остановить его, так ей хотелось, чтобы он оказался у нее между ног, придавив к кровати всей своей тяжестью. Она упала на кровать, но затем снова вскочила, вспомнив, что ей нужно в ванную комнату.

– Куда ты? – спросил Дориан.

Она закусила губу.

– Мне нужно помыться, – ответила она, одновременно почувствовав странное желание прибавить: «господин».

– В этом нет никакой необходимости, – сказал он, похлопывая рукой по кровати.

– Но… – начала она, однако послушно вернулась на кровать.

– Розмари, – проговорил он, поцеловав ее в шею.

Когда он добрался до мочки уха и принялся вылизывать ее, ей показалось, что его горячее желание пронизывает ее насквозь. Она почувствовала дрожь в ногах.

– Не здесь, – произнес он, прошелестев рукой по ее юбкам. – А здесь, – он провел пальцем по линии ее губ.

У Розмари округлились глаза. Она крепко стиснула зубы, а потом попыталась улыбнуться, как будто это было в порядке вещей, но вновь сжала губы. Снова овладевая ее волей, Дориан взял ее руки в свои.

– Это вполне естественное занятие, – сказал он. – Когда женщина находится в твоем ужасном положении, чего вы не можете избежать, потому что такова жестокая воля природы, приходится подходить к проблеме с другой стороны.

Дориан встал и, приподняв ее, – она почувствовала себя маленькой куклой в его руках – посадил к спинке кровати, подложив подушку под спину. Его каменно-твердый пенис был по-прежнему прямым. Розмари судорожно сжала зубы. Зубы! Не помешают ли они? Она вспомнила, как он сжал ее шею в прошлый раз. Может быть, это еще один способ удушения? Если она едва могла удержать его руками, как он поместится у нее во рту? «Скажи ему, что не можешь этого сделать, – подумала она. – Это уже слишком». Но она не могла его разочаровать, ведь он любит ее. Слишком много было поставлено на карту. Если она не могла принести ему удовольствия, когда ее охватывает этот недуг, то что же будет в будущем? Нет, он, конечно, был прав. Восемь дней в месяц – это слишком большой срок, ни один муж не станет ждать так долго. Вот так они и оказываются в публичных домах.

– Если ты встанешь на колени, тебе будет удобнее, – сказал Дориан, взбивая подушку. Она встала и посмотрела на него в ожидании дальнейших инструкций. – Розмари, ты такая красивая сейчас, – произнес он, поглаживая ее по щеке. – Ты должна знать, как мне будет хорошо, если ты это сделаешь. Если ты почувствуешь, что больше не хочешь, только сделай мне знак рукой. Прошу об одном – не прекращай резко, мне может быть больно. И еще кое-что, – он взял ее руку и положил к себе на яички. – Делай рукой вот так, ты можешь нажимать сильнее, помнишь?

– Хорошо, – тихо ответила она.

Розмари так хотела доставить ему удовольствие! Она наклонилась, сделала самый глубокий в своей жизни вдох и оказалась лицом к лицу с его членом. Он был длиннее, чем ее голова, и шире, чем ее улыбка. Она лизнула осторожно, как котенок.

– Медленно возьми его в рот, – говорил он. – Не бойся.

Розмари кивнула и случайно наткнулась на него лбом. Они оба вскрикнули от неожиданности. Но когда она взяла его в рот, они оба сразу же забыли об этом происшествии.

– Глубже, – сказал Дориан. – Как только сможешь.

Господи, неужели это только часть? Взявшись одной рукой за его яички, другой она направляла оставшуюся половину – если не больше – себе в рот. Он был горячим и соленым на вкус. Вдоль всей длины шла пульсирующая вена. Она провела вдоль нее языком. Дориан вздрогнул от удовольствия.

– Да, – произнес он. – О, Розмари.

Он положил руки ей на голову и начал двигать ее вперед и назад, и его член дотрагивался до таких частей ее горла, которых никогда раньше не касалась человеческая плоть. Розмари прижимала губы к зубам и слюной старалась смочить его пенис, чтобы он легче двигался. Внезапно она издала ужасный квакающий звук, но продолжала с еще большим усердием, используя вену, чтобы правильно определять направление. Ее собственное возбуждение напоминало о себе влажным ощущением под юбками, но она стремилась закончить данную ей работу. Она почувствовала спазм. Он крепко держал ее за голову, только ее пальцы продолжали двигаться.

Он закричал, потом еще и еще. После третьего крика горячая струя полилась ей в рот. Она отклонилась и сплюнула на пол.

Дориан лег на спину, пытаясь восстановить дыхание. Он слепо пошарил рукой и, нащупав ладонь Розмари, положил ее к себе на грудь.

– Дорогая моя, это было прекрасно, – сказал он. – Я думаю, со временем ты будешь очень хорошо это делать. У нас восемь дней, чтобы тренироваться.

Розмари легла ближе к нему и обвила рукой.

– Я что-то сделала не так? – спросила она, взглянув на лужу спермы на полу, как будто это не было доказательством ее успеха.

– Милая моя, – ответил он, целуя ее руку, – все было замечательно. Только пару раз ты задела меня зубами, а ты понимаешь, как это неприятно для чувствительного мужского органа. И под конец лучше быстрее двигать рукой, вынув его изо рта.