Тупак Юпанки - Я хочу летать

Замерший на краю

Подходя к двери, ведущей в комнату Снейпа, и косясь на домового эльфа, который тенью следует за мной, я понимаю, что правильно сделал, попросив не сообщать о моём приходе. После нашей встречи Снейп явно не горит желанием снова меня лицезреть. А если он отдаст эльфу приказ вышвырнуть меня отсюда, тот именно так и поступит. Так что теперь я уверенно приближаюсь к двери, берусь за ручку и открываю её.

Я делаю широкий шаг внутрь комнаты и замираю, потому что моя уверенность испаряется, стоит мне только бросить взгляд на сидящего в кресле человека. Но он, однако, не выглядит очень уж удивлённым. Раздражённым — да. Злым — безусловно. Но у меня появляется странное чувство, что он ждал моего прихода. Или, лучше сказать, опасался.

— Поттер, — констатирует Снейп мрачно, и тут я вижу у него в руках свежий выпуск «Ежедневного пророка».

— Что нового на передовице? — зачем-то спрашиваю я, не сводя взгляда с живых колдографий.

Всё, что угодно, только не смотреть ему в глаза! Если я перехвачу его взгляд, снова буду заикаться и мямлить, как первокурсник.

Снейп привычно кривит губы и отбрасывает газету в сторону. Теперь ему нечем занять руки, и я вижу, как подрагивают кончики его пальцев.

— Что вы тут снова делаете?

Его голос холоден, но не так спокоен, как бывало раньше. Похоже, он разучился идеально контролировать свои эмоции. Это почему-то заставляет меня немного осмелеть и наконец-то поднять голову, чтобы встретиться с ним глазами. Удивительно, но я спокойно выдерживаю его взгляд, и он первым отводит глаза.

— Профессор Снейп, — спокойно начинаю я, и он делает короткий вздох, — простите, что снова вас беспокою, но в прошлый раз нам не удалось поговорить нормально.

— Потому что в прошлый раз вы свалились как снег на голову, — беспомощно бормочет Снейп, и я не понимаю, почему он ведёт себя так странно.

Мечтающий летать

Когда Поттер возникает на пороге, от неожиданности у меня перехватывает дыхание. Я хочу разозлиться на него за его бестактность и наорать на Милти, который даже не предупредил меня о его приходе. Но почему-то не могу сделать ни того, ни другого.

Злость на мальчишку сменяется раздражением, уже ставшее моим постоянным спутником. И я не хочу признаваться даже самому себе, но меня не слишком удивляет его появление. Упёртый гриффиндорец… С моей стороны было бы блаженным безумием предположить, что он зайдёт ко мне на пять минут, а потом оставит в покое раз и навсегда. Конечно, он ещё не налюбовался на мои погибшие ноги и отросшие грязные патлы!

Внезапно я понимаю, что у меня просыпается интерес к цели его визита. Да и вообще, к причине, по которой он меня искал. И вдруг мне в голову приходит странная мысль: я не хочу его прогонять. По крайней мере, в данный момент. Пока я размышляю, как мне вести себя с ним дальше, он что-то говорит, и я отвечаю, кажется, невпопад. Я трясу головой, чтобы привести мысли в порядок и, наконец, понять, как мне следует вести себя с ним.

— Простите, — вдруг виновато мямлит он, и я спрашиваю, скорее, для порядка, чем для того, чтобы услышать ответ:

— Вы ведь не оставите меня в покое, пока я не… подарю вам разговор?

Я ухмыляюсь, видя, как он вскидывает голову на слове «подарю».

Замерший на краю

Снейп ясно даёт понять, что с его стороны беседа со мной будет одолжением. Что ж… Мне всё равно, как он это воспринимает. То, что он не кричит на меня и не сверкает глазами, уже хороший признак.

— Не оставлю, — спокойно подтверждаю я.

— Ладно, — задумчиво говорит он, — тогда садитесь. Но учтите: вы уйдёте отсюда по первому моему требованию.

Я киваю, подтаскиваю ближе к камину жёсткий стул, стоящий у стены, и опускаюсь на него с твёрдым намерением не вставать, пока я сам того не захочу. По-моему, Снейп ведёт себя излишне самонадеянно. Или он просто забыл, каким упёртым я бываю и как со мной нужно общаться. Я, конечно, не хочу надоедать ему, но не уйду, пока не выясню всё, что интересует меня, а не только то, что он захочет мне рассказать. В конце концов, он ведь не требовал с меня обещания, что я покину его дом по первому его слову. Вот я и не обещал. Значит, разговор я буду направлять сам. В нужное мне русло.

Глава 4.

Мечтающий летать

Как только Поттер опускается на стул, вся его уверенность вдруг куда-то исчезает. Он то нервно сцепляет пальцы в замок, то поправляет на носу очки, хотя они и не думали сползать, рассматривает свои ботинки, хмурится… Мне становится смешно. Пять лет прошло, а этот глупый мальчишка так и не научился владеть собой.

Замерший на краю

— Можете начинать, — вдруг произносит Снейп, и от его голоса тишина, повисшая между нами, лопается подобно воздушному шару, в который ткнули булавкой.

— Профессор…— начинаю я, но он меня перебивает.

— Я уже давно не профессор, Поттер.

У меня мелькает мысль, что он сказал это, просто чтобы съязвить. Потому что этими словами он сам загнал себя в тупик. Я начинаю чувствовать себя увереннее и вскидываю голову.

— А как мне тогда вас называть? Полагаю, «мистер» вас не устроит. Я, конечно, мог бы обращаться к вам по имени, но…

— Нет! — быстро перебивает он. — Называйте меня так, как вам удобнее. Или привычнее.

Привычнее, так привычнее.

— Профессор, — я становлюсь серьёзнее. — Пожалуйста, скажите мне, почему вы пропали?

— А что мне оставалось делать?! — вдруг очень зло выкрикивает он и дёргается в кресле так, что стол возле него вздрагивает и покачнувшаяся стопка газет разлетается по полу. Но он не вызывает эльфа. Просто бросает короткий взгляд на газеты и неожиданно успокаивается. — Когда колдомедик сказал мне, что я больше не буду ходить, я понял, что не смогу даже убежать от репортёров, если они ко мне нагрянут. Мне всего лишь хотелось остаться одному. Что тут неясного, Поттер?

— Неужели вам понадобилось столько времени, чтобы… ну… принять ваше новое состояние?

Снейп зло поджимает губы.

— Поначалу мне хотелось осознать случившееся. А потом… Я привык так жить. Мне хорошо одному. Мне никто не нужен. И тем более не нужны визиты типов вроде вас.

— Я не хотел ничего плохого. Просто…

— Просто вам стало меня жалко, верно?

Он усмехается, но в его взгляде столько боли, что мне становится очень тоскливо.

— Ладно, послушайте, — примирительно начинаю я. — Я понимаю, что случившееся с вами ужасно. И вам тяжело. Но… Мне бы не хотелось, чтобы вы оставались совсем один. Позвольте мне навещать вас хоть изредка.

Его брови ползут вверх, а на губах появляется презрительная ухмылка.

— Этого я и боялся, — наконец произносит он и отворачивается. — Я не хочу вас больше видеть.