rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля

- Гарри, а как ты сам смотришь на это? Ты не думаешь, что мы несколько заигрались?

И когда он договаривает, потолок не обрушивается на нас. Я несколько секунд молча стою у двери, считаю про себя, пытаясь выровнять дыхание. Потому что я на какой-то момент позволяю себе не верить в то, что он это сказал. Или перед глазами сразу становится темно? Нет, наверное, здесь просто горит очень мало свечей, и в кабинете тусклый свет, а на улице дождь. И если замереть, можно услышать, как он барабанит по подоконнику.

- Вы хотите сказать, что наигрались, господин директор?

Я поворачиваюсь к двери и медленно выхожу. Мир не изменился, он просто стал четче и резче. И я иду медленно и осторожно, чтобы не расплескать, не растерять свою любовь, спускаясь по бесконечной лестнице. Навстречу правильной счастливой жизни, где больше не будет его. Того, без кого я не смогу жить. Потому что в правильной жизни, нарисованной для героев в яркой книжке, они женятся на принцессах. А драконы, на свое счастье превратившиеся в директоров магических школ, покровительственно и царственно жмут им руки, вручая дипломы, и отправляют вперед, к счастью, упакованному в хрустящую розовую бумагу и перевязанному алой ленточкой. Получите и распишитесь…Хорошо жить без сердца, правда, Поттер? Твое вот давно превратилось в каменный мячик и разбилось, скатившись по ступеням. Ступени, ступени под моими ногами… Там, во сне, я не смог собрать каменное крошево. Мы заигрались. У моей сказки про принцесс и драконов будет другой конец - герой ведь может просто сесть на коня и ускакать в никуда? «И с тех пор никто его не видел, и жил он долго и счастливо». Или недолго и не очень счастливо. Кто знает, как живут герои, когда сказки кончаются? Ты наигрался, Северус. Ты понял, что я мальчишка, рядом с которым тебе просто неинтересно. Что эта связь, которую ты себе позволил, видимо, так до конца и не вынырнув из своих исландских туманов, бросает тень на твою репутацию. Ты делал то, что считал своим долгом и несколько заигрался. Только и всего. Мне восемнадцать, у меня вся жизнь впереди, переживу как-нибудь. Или нет. Но это теперь неважно. И рыдать, и биться в незапертую дверь я не стану.

- Гарри, - его голос над самым ухом, а пальцы больно впиваются мне в запястье.

Я смотрю на него так же отстраненно, как он несколько минут назад смотрел на меня. Я боюсь расплескать свою любовь, которую должен вынести отсюда, чтобы взять с собой и жить ею еще долгие годы, чтобы не умереть. Поэтому мне нельзя с ним говорить. Потому что его слова могут повредить моей любви. Он умеет разрушать.

- Гарри, вернись сейчас же.

Я отрицательно качаю головой. У меня больше нет причин его слушаться. Он мне даже больше не директор. Но я готов выслушать его здесь, поэтому просто сажусь на ступеньки, а он садится рядом, берет меня за руки и разворачивает лицом к себе.

- Мы не договорили.

Он произносит это так властно, что я понимаю, что он не даст мне уйти просто так. Я смотрю ему в глаза, я должен держать удар.

- Гарри, - говорит он, наконец, - прости, возможно, я неправильно выразился. Я уезжал сейчас не только из-за заседания Визенгамота, я тоже должен был подумать о том, до чего мы с тобой дошли. Скажи мне, как бы ты назвал то, что между нами происходит?

И я отвечаю совершенно серьезно, как ответил бы и на Страшном Суде, случись он немедленно, свято следую заповеди Амбридж о том, что я не должен лгать:

- Я назвал бы это любовью, Северус.

И как только я произношу это, происходит нечто удивительное - я вижу, как вокруг нас обоих светящимся обручем обвивается словно сотканная из воздуха белая полоса. Материализовавшаяся от моих слов магия.

- Я бы никогда не сказал тебе этого первым, Гарри, потому что боялся, что твоя самоотверженность толкнет тебя на необдуманные поступки. Я никогда не называл того, что было между нами, иначе. С самого начала.

И еще один обруч обвивается вокруг нас, словно скрепляя его слова. А он спрашивает вновь:

- И ты готов провести всю жизнь с человеком, который причинил тебе столько зла?

- Я готов провести всю жизнь с человеком, который хранил меня чуть ли не с самого рождения, с тем, кто для меня все, - серьезно отвечаю я.

- Я намного старше тебя, Гарри. Я действительно темный маг, хоть ты и отказываешься это признавать. Я бывший слуга Темного Лорда, я насиловал тебя на алтаре в Греймор-хилл, отправляя на смертельно опасные поиски крестражей, я передал тебя Волдеморту, чтоб ты мог исполнить свое предназначение.

- Ты спас мне жизнь и с радостью умер бы вместо меня, Северус.

И вновь светлые обручи охватывают нас, появляясь прямо из воздуха. И я чувствую, что теперь настал мой черед задать вопрос:

- А ты готов связать свою жизнь с глупым недоученным мальчишкой, не знающим и сотой доли того, что знаешь ты сам? Не боишься, что тебе просто не о чем будем говорить со мной, когда твоя страсть отступит?

- Готов, не боюсь, не отступит, - уверенно отвечает он.

- И ты не боишься, что кто-нибудь скажет, что ты просто взял в свою постель мальчишку, ты, директор Хогвартса, что это может повредить твоей репутации, ты не боишься, что мы украсим первые полосы всех газет магического мира?

- Мне плевать на весь магический мир. И на немагический тоже.

Кокон, словно сотканный из мерцающих лент, охватывает нас все плотнее. Теперь Северус держит мои ладони в своих, и я чувствую тепло, исходящее от них. И его магию, мощь которой сейчас не сдерживается ничем. Но она больше не пугает и не подавляет меня.

- И ты согласишься на магический брак со мной, расторгнуть который будет практически невозможно?

- Я не могу жить без тебя. Думаю, это уже и так никогда не расторгнуть, - просто отвечаю я.

И тогда он достает из кармана своей мантии небольшую коробочку, отделанную бархатом. И в ней два кольца какого-то белого металла. Но это не просто кольца - каждое из них искусно выполнено в форме змея, кусающего себя за хвост. И глаза змея, сделанные из крохотных зеленых камешков, таинственно поблескивают.

- Мировой Змей! - восхищенно шепчу я. Главное, со знанием дела! Только он не золотой.

- Символ бесконечности, - улыбается он.

И очень осторожно надевает мне на безымянный палец одно из колец, касаясь меня так бережно, будто я могу рассыпаться у него в руках, развеяться, словно морок. А я беру второе кольцо, и оно легко скользит по его длинному пальцу. Мне кажется, что светящийся кокон вокруг нас разгорается все ярче, а потом нити магии словно скручиваются в две спирали и устремляются к нашим соединенным рукам. И кольца вбирают их без остатка - только глаза змеев на секунду ярко вспыхивают. И мы несколько секунд не двигаемся. А потом он вдруг резко закрывает лицо руками и выдыхает: