Настик - Полчаса искренности

Гарри тяжело вздохнул и, уже не воспринимая информации, сунул книгу Гермионе, только чтобы она отвязалась. Девушка благодарно кивнула и уткнулась в книгу, а Гарри, наконец, расслабился.

- Здесь девяносто один процент, - недоуменно произнесла вдруг Гермиона. Гарри, наслаждаясь блаженным ничегонеделанием, не отреагировал. - Гарри, ты слышишь? Если сложить все эти проценты, получится девяносто один, а надо сто! Куда делись еще девять процентов?

- Я не брал, - автоматически ответил захваченный врасплох Гарри, вызвав хохот Рона, и только потом сообразил, о чем его спрашивают. - Да не знаю я! Гермиона, меня эта статистика не интересует, я уже узнал все, что мне надо было.

Дальнейший спор прервала примчавшаяся на громкий смех Рона возмущенная библиотекарша, но, когда друзья вылетели в коридор, спасаясь от ее праведного гнева, Гермиона продолжила.

- Ну, и что ты узнал тогда, если статистика тебе не нужна?

Рон, запихивая в сумку свое эссе, сочувственно посмотрел на друга. Гарри старательно собирал мысли в кучку и облекал их в членораздельную форму.

- Ну… латентная магия отличается от сквибов тем, что она появляется позже, чем обычно…

- Замечательно, Гарри, ты просто гений, - фыркнула Гермиона. - Во-первых, этим человек с латентными магическими способностями отличается не от сквиббов, а от обычных магов. Обычная магия пробуждается до семи лет, а латентная - после двадцати. Во-вторых, комбинация из определенных генов, обычно подавляемых, позволяет пробудиться определенным способностям, как правило, недоступным. В-третьих, возможность появления лишнего гена в генотипе…

- Все, все, Гермиона, - остановил ее Рон. - Даже я понял, что латентная магия… - он неожиданно замолчал, глядя Гарри за спину и бледнея. Гарри тоже неуверенно обернулся.

- Так-так, - за спиной Гарри стоял профессор Снейп, который казался ещё более злым чем обычно. - Мистер Уизли, мистер Поттер, мисс Грейнджер. Я смотрю, мы уже считаем себя настолько гениальными, что, перепрыгнув школьную программу, готовы изучать специфические проблемы высшей магии?

- Э… профессор, мы… - попытался что-то сказать Рон, но, естественно, попытка не увенчалась успехом.

- Да, мистер Уизли, феномен латентной магии относится именно к этому разделу высшей магии. Хотя, слушая ваши бесподобные аргументы, я очень сомневаюсь, что вы знаете хотя бы то, что магия делится на высшую и низшую.

- Профессор, простите, - набрался наглости Гарри, - а вы что-нибудь знаете про латентную магию?

Гермиона и Рон восхищенно посмотрели на него. Снейп тоже посмотрел, но в его взгляде было больше презрения.

- Больше всего я хотел бы знать, где вы услышали этот термин, - презрительно ответил он.

- Узнал от… - Гарри замолчал от взгляда, которым смерил его Снейп. Он неожиданно понял, что вопреки тому, что он сказал, Снейп отлично знает о первоисточнике его знаний. И Гарри очень опасался, что этому «первоисточнику» влетит по его, Гарри, вине.

- А теперь я бы посоветовал вам всем обратиться к школьному курсу, а не выискивать в сомнительных книгах сомнительные проблемы, - напоследок выплюнул Снейп. Рон пробормотал ему вслед какое-то ругательство. Гермиона жалобно моргала.

- Он знает, что это Роберт мне рассказал, - тихо заключил Гарри. - Наверное, действительно лучше не болтать об этом, хорошо?

Рон с Гермионой кивнули.

- Тогда пошли в гостиную, - решила Гермиона. - Мы потеряли много времени, а вам еще домашнее задание делать…

Глава 3

На часах было без пяти минут десять, когда я вошел в свою комнату. День сегодня выдался напряженный. Не считая постоянного страха за Джеймса, еще и скандал с Помфри, которая обвинила меня в том, что я «истязаю ребенка», тяжелый разговор с Макгонагал, у которой я выяснял, что случилось с Джеймсом на ее уроке и в заключение рассуждения о латентной магии этой заучки Грейнджер.

Это было самое страшное. Я никогда и представить себе не мог, что кто-то узнает о болезни - никак иначе я назвать это не могу, только болезнью - Джеймса. Я ужасно нервничал, когда пришлось известить об этом весь преподавательский состав Хогвартса - ну, почти весь, фактически только Дамблдора, МакГонагал и Флитвика - но этого, оказывается, мало! Теперь об этом узнал и Поттер, а дополнительно - вся его компания!

Из-за дверей кабинета показался Джеймс и радостно улыбнулся при виде меня.

- Северус, ты пришел! Налить тебе чаю?

- Подойди-ка сюда, Джеймс, - холодно проговорил я вместо ответа. Он чуть испуганно опускает глаза и послушно подходит. - Откуда Поттер знает про латентную магию?

- Ну, я ему сказал… - протянул сын.

- Я, по-моему, просил тебя, чтобы ты молчал. Мне тебя что, снова запирать в четырех стенах? Или Силенцио накладывать?

Джеймс закусил губу, приняв позу оскорбленной невинности: опустил глаза и начал ковырять мыском тапка ковер. Я вздохнул.

- Ну, ладно, перестань. В субботу студентов в Хогсмид отпускают. Если хочешь, можем туда вместе сходить.

- Да! - радостно взвизгнул Джеймс и бросился мне на шею. - Северус, ты самый лучший!

Я усмехнулся. Слышал бы это сейчас кто-нибудь из моих студентов…

- Я пойду, налью чаю, - отстранил я его. Джеймс с ногами залез на кресло и наблюдал за тем, как я подхожу к небольшому шкафчику над кухонным столом.

Кухни в моих комнатах, конечно же, не было, но она мне была и не нужна. Я никогда не готовил, поручая это эльфам. Единственное, что я не мог им доверить - заваривание чая.

Этому было несколько причин. Во-первых, я слишком хорошо разбирался в травах, чтобы поручить это кому-нибудь другому. А во-вторых, я просто любил процесс заваривания. Любил окатывать заварочный чайник кипятком и смотреть на завитки пара. Любил смешивать сухие травы для достижения различного эффекта. Я всегда мог сделать из простого чая лекарственный, начиная от простого успокоительного и заканчивая антипростудным. И при всем этом мой чай всегда оставался именно чаем, а не зельем: и по цвету, и по вкусу, и по запаху отличить его от простого чая было очень и очень сложно.

А еще я любил заливать травы кипятком и греть вечно холодные ладони у стеклянных стенок чайничка, любил разливать его по чашкам и, в конце концов, нести на маленьком подносе к камину, перед которым стояли столик и диван с креслами, где мы всегда сидели с Джеймсом.

Я любил заваривать чай и любил все, связанное с ним. Я любил эти вечера в Хогвартсе и любил маленькую гостиную, которая на самом деле гостиной не была.

Когда четыре дня назад Джеймс впервые попал в мои комнаты, его удивило странное расположение: кабинет был неожиданно большим, и из него вели три двери, в гостиную и спальни. И тогда я рассказал ему, что когда мне достались эти комнаты, гостиная была там, где сейчас у меня располагается кабинет. Но я слишком не любил - или боялся, как предположил Джеймс, - допускать кого-то в свою личную жизнь, к которой относилась и гостиная. Я был для всех угрюмым и нелюдимым Мастером Зелий, и поэтому никто из учителей и редких учеников, попадающих сюда, не удивлялся, когда попадал в черный мрачный кабинет с высокими стеллажами книг, шкафами с зельями и скрытыми за чёрными портьерами дверями. И никто не знал, что моя гостиная была оформлена не в чёрных или серебристо-зелёных тонах - именно такие слухи ходили между учеников - а в мягких, пастельных оттенках бежевого с добавлением красного.